Слэб Сити — единственный свободный город Америки. Здесь, посреди пустыни, живут настоящие отщепенцы: разочаровавшиеся хиппи, байкеры, художники и безумцы. Sadwave публикует полную версию статьи Диджея Сталинграда об этом жарком словно ад месте.

Напомним, что 22 августа писатель Dj Stalingrad, имеющий статус политического беженца в Финляндии, был незаконно задержан в Испании. Местные власти собирались безосновательно депортировать его из Евросоюза. К счастью, спустя чуть более недели, неунывающему активисту удалось без потерь выбраться из испанской тюрьмы. Сейчас он и его адвокаты делают все возможное, чтобы автор «Исхода» смог беспрепятственно вернуться домой в Финляндию.

Последнее пристанище американской мечты. Пустыня Сонора.

Текст и фото (кроме снимков Чарли и Леонарда): Dj Stalingrad

— Кидай свои вещи на заднее сидение, ты купишь мне сигарет.

Я увидел ее на заправочной станции, она прикуривала у выезда на шоссе. Около 50 лет, синие расплывшиеся татуировки на руках и ключицах – ножи, девы, корабли. Это Вишенка – теперь мы несемся с ней на скорости 70 миль в час по пустыне.

— Видел ту блондинку на станции? Пила кофе со стариками. Это парень. Он тоже живет в Слэб Сити. Просто, чтобы ты знал.

Старый Плимут вдребезги разбивает стеклянный жар над дорогой.

Вишенка

Я выехал во вторник, в среду на бензоколонке меня подобрала дама в костюме кролика Банни, в четверг я ночевал за закусочной «Тако Белл», в пятницу мексиканские школьницы затащили меня в мотель «Эль Тропико». Медленно, но верно я продвигался по маршруту 1-11. Теперь передо мной был финальный отрезок – марш бросок через эль Центро, вдоль моря Солтона, в самое пекло пустыни Сонора.

— Зачем ты едешь в эту глушь? Почему именно Слэб Сити?
— Старая история – американская мечта. Зачем же еще?

Вишенка смеется.

— Старая, как сам ад. Добро пожаловать на ее кладбище.

Википедия сообщает:

«Сонора — песчано-каменистая пустыня, расположенная в районе американо-мексиканской границы на территории штатов Аризона и Калифорния и мексиканского штата Сонора, к северу от Калифорнийского залива. Сонора является одной из самых крупных и самых жарких пустынь Северной Америки (площадь 311,000 км²); в её составе также различают пустыни Юма, Юха и Колорадо, Лечугилла, Туле, Алтар. Осадков выпадает — 75-380 мм в год, в основном зимой-весной. В пустыне обитает 60 видов млекопитающих, 350 видов птиц, 20 видов земноводных, более ста видов пресмыкающихся, 30 видов рыб и более 2 000 видов растений. Эндемиком Сонорской пустыни является гигантский кактус сагуаро».

В ее центре, на 33 градусе северной широты и 115 западной долготы находится Слэб Сити, самый большой в мире бесплатный трейлер парк, последний приют бунтарей трех поколений. В сороковых на этом месте находилась военная база, тренировочный лагерь или полигон, позже перенесенный на несколько десятков километров в сторону гор, где он находится и поныне. От базы остались циклопические конструкции наблюдательных пунктов, вертолетных площадок и хранилищ для воды, плюс несколько сотен бетонных платформ, служивших фундаментом для казарм и строений.

Они и называются «слэбс», на них постепенно вырос этот странный город. Ближайший населенный пункт – Найланд. Это небольшой мексиканский поселок, окруженный полями,  которые не  дают урожаев. На них работают заключенные из тюрьмы округа, их вывозят колоть мотыгами глину на старых школьных автобусах, перекрашенных в черный цвет. Мы как раз проезжаем мимо одного из них.

— Видишь прицеп с синими кабинками? Такие правила, они обязаны возить свое дерьмо с собой.

Шоссе поднимается вверх на плоскогорье и упирается в нечто белое и синее в вышине. Это гора мороженного посреди пустыни, «Гора Спасения». Огромные красные буквы на скале: «Повторяй: «Иисус, я грешник, посети мое тело и войди в мою душу».

— Ты знаешь про нашу достопримечательность? Она в официальном списке национальных сокровищ культуры.

— Да, я слышал. Мужик строил ее голыми руками с 1970-х годов из глины, соломы и говна. Утром замешивал, лепил на скалу, днем это все поджаривалось, а вечером он расписывает свою гору цитатами из Евангелия и аляповатыми цветами. Не думал, что она такая огромная. Этот парень до сих пор там?

— Еще бы, старик Леонард не останавливается ни на один день, хотя ему и за 80. У нас тут долго живут.

Гора Спасения

Выезжаем на центральный бульвар города. По обе стороны – бесконечные ряды ветхих трейлеров, мини-вэнов, солнечных батарей. Кое-где видны люди и собаки, полуденное пекло сморило их в тени небольших шатров и навесов.

— Сейчас закрытие сезона, становится слишком жарко, до плюс 120 в тени (около 50 градусов по Цельсию). Многие уезжают на север Калифорнии в вечнозеленые леса, кто-то остается на весь год. Я здесь работаю — присматриваю за церковью.

Мы останавливаемся у голубого сарая в крестах.

— Приходи на службу в воскресенье, получишь апельсины и консервацию. Тут нигде нет воды – можешь взять этот галлон. Возьми еще Библию. Не шути с Господом.

Я стою посреди бесплодных земель, в рванье, с галлоном и Библией Короля Джеймса. Мне напекло голову, и я успокоился. Прошел кругами через пустые улицы фургонов, лег под куст и забылся. Чувствовал себя как в утробе матери – тепло и муторно.
Через неопределенное время почувствовал чье-то присутствие – надо мной стоял мальчик лет 12 с палкой.

— Здесь живет Джеки-бой. Это его место. Жалко, что ему спалили фургон, пока он сидел в тюрьме. Джеки-бой очень огорчится, когда вернется через неделю.

Смотрю вокруг – я спал на пепелище, на почерневших осколках битого стекла.
Мальчик говорит: «Ты хочешь есть?».

— Я всегда хочу есть.
— Пойдем в бассейн тогда, поедим.

Мы прошли мимо помоек и горелых шин в глубь города, там действительно был бассейн. Огромная бетонная яма, превращенная в лагерь полевой кухни. Добровольные пожертвования приветствуются. Сегодня выдавали салат из увядших овощей, рагу из кишок и странный торт с пластиковыми игрушками. Нетрудно было понять, что все эти блюда были приготовлены из ингредиентов, найденных утром на помойках Найланда.

С разных сторон к бассейну медленно стекались жители, в основном пенсионного возраста. Престарелые байкеры, обезумевшие хиппи-дамы, аскеты в лохмотьях униформы ВВС – они будто прибыли на скоростном экспрессе прямо из больного сознания Алена Гинзберга. Мы рассаживаемся обедать в кресла, вырванные из автобусов и электричек, дует ветер с востока, песок в глазах и на зубах.
Вертолеты. Нарастающий рокот со стороны гор. Я вглядываюсь в голубую пустоту – штук десять вертолетов «Чинук». Огромные летающие крепости на двух винтах, один такой может перевести целую роту вооруженных до зубов головорезов! Найти и уничтожить!

«Сегодня их много», — объясняет мне 150-килограммовая женщина, — «У чертовых ублюдков маневры в горах. Скоро начнут стрелять из пушек и гранатометов, возможно, взорвут что-нибудь. Они постоянно взрывают, испытывают свои высасывающие-кишки-заживо бомбы. Здесь ведь пустыня, жара, и горы есть. Сам понимаешь, на что похоже. Здесь тоже могла бы быть нефть. Выстрелов не слышно, зато почва постоянно трясется от подземных испытаний. Иногда даже ночью».

В отличное место я попал, возможно, прямо сейчас в бесконечной шахте в паре километров отсюда очередной чертов доктор Стрэнджлав забавляется со своими адскими машинками в ожидании прихода Четвертого Рейха. Я чувствую на себе чей-то пристальный взгляд. Неопределенной древности дед с желтыми от курева усами и пальцами.

—  Эй парень, как у тебя дела? Я с тобой разговариваю, сукин сын!.

Это Майк, мэр Города, бывший преподаватель колледжа и один из самых бескомпромиссных алкоголиков, кого я когда-либо встречал. Он окрестил меня «commie boy» и взял под свою опеку: выдал жилье – фанерный сарай на пустыре с матрасом на полу — и ввел в круг элитной группировки стариков, контролирующей местный клуб и полевую кухню.

Подобно рыцарям круглого стола, они заседали целыми сутками за игрой в покер, выпивали по упаковке пива на завтрак и ужин, ели галлюциногенные грибы, дрались, стреляли из ружей по канистрам и рассуждали обо всем на свете. Лучшей компании отморозков невозможно было найти. Следующие три недели я провел в состоянии бесконечного изумления с открытым сердцем и расширенными зрачками, счастливый, в пустыне, в самом центре «нигде».

Майк и его «рыцари»

Майк

Это не самая приятная страна для жизни. Особенно все эти дурацкие штаты – в Оклахоме минус 20 зимой, пылевой шторм летом, и ничего не растет. Когда ты выходишь на пенсию или откидываешься из тюрьмы стариком – Дядя Сэм выдает тебе 500 долларов в месяц и желает счастливого пути.

Это традиция. Наши предки, отцы-основатели, путешествовали в своих повозках, теперь у нас есть наши фургоны и мини-автобусы. Recreation Vehicle – вот настоящая американская мечта. В моем, например, есть пропановая печь, солнечная батарея, туалет, сломанный кондиционер и даже душ. Этой колымаге 20 лет, я могу сесть и поехать куда угодно в любой момент. Я свободен, черт побери. Ребята приехали сюда и продолжают съезжаться изо всех штатов, от Мэрилэнда до Юты, у нас здесь нет электричества, воды и полиции, чтобы за них платить.

Здесь нет всего этого змеиного питомника нашего потомства, всех этих слюнявых внуков и детей, которые никак не дождутся, пока ты подохнешь. Никто мне не указ. Меня чуть не посадили дома, в Нью-Мексико. Я принадлежу к старой школе алкоголизма, и не привык ездить на машине без банки пива на коробке передач. А тем временем эти ребятки выросли, все полицейские знали меня в лицо, потому что они учились с моими дочерями в школе. Они знали, что я алкаш и продолжали ловить меня всякий раз, как я садился за руль. У меня не оставалось выхода, я должен был либо бросить водить, либо бросить пить. Живя в Нью-Мексико, невозможно перестать водить, поэтому мне пришлось переехать сюда, и я не пожалел. Тут не нужно не только водить, но и мыться. Тебе понравится, это затягивает.

Чарли из Контейнера

Везде мусор. И мы тоже мусор, пустынные крысы на огромной помойке, вот мы кто. Сейчас здесь около 600 человек, наступает самый жаркий сезон. Пиццу быстрого приготовления можно испечь на крыше сарая – мозги плавятся при 120 по Фаренгейту. А зимой, когда здесь не так жарко, наезжает по 5 000 человек, живут в фургонах, в палатках, под деревьями. Они все оставляют свой мусор, а иногда свои фургоны и свои жизни здесь. Тут есть свое кладбище, ты уже видел. «Здесь лежит Луи, мой последний друг».

Все это скапливается десятилетиями, теперь мы живем в мусоре, как обезьяны в тропиках, как рыбы в коралловых рифах. Покрышки, брошенные фургоны, разбитые телевизоры, разорванные флаги, кресла, диваны, куклы, велосипеды, посуда, одежда, секс-игрушки, моторы машин, бутылки, могилы, брошенные собаки – все это составляет наш ареал обитания. Мы настоящий заповедник, национальный парк! Я упорядочиваю мусор.

Обезглавленный манекен лезет на разбитое пианино. Автомобильный руль расцветает из кучи битого стекла. Пирамида из стульев. Погребенный автобус. Церковь сломанных игрушек – вы можете в ней обвенчаться! Это мой сад скульптур под открытым небом. Мне наплевать на всех, люди из больших городов приезжают и дивятся моим творениям, мне все равно, это чистый онанизм. У меня плохие манеры, я люблю по пьяни пострелять по пустыне.

Нами

Люди начали селиться здесь с пятидесятых, сразу после того, как ушли военные. Уникальный климат – в большинстве пустынь очень холодные зимы, а здесь – субтропики. Низкие цены на продукты, район эль Центро по статистике самый нищий в штате, это практически Мексика. Ну и горячие источники, разумеется, в окрестностях их штуки три. Когда ты достигнешь моего возраста, ты поймешь, насколько это привлекательный фактор.

Пенсионеров тянет в Слэб Сити как пчел на мед. Когда я в составе очередной волны разочаровавшихся «детей цветов» впервые приехал сюда 30 лет назад – город уже занимал всю долину, средний возраст населения был еще выше, чем сегодня. Город жил и развивался в силу естественных обстоятельств, мы лишь пополнили их ряды.

Потом в 1970-х сюда приехал Леонард и начал строить свою гору. Он уже был к тому времени довольно известным художником и тогда Слэб Сити привлек внимание ребят от искусства со всей страны. Последняя волна популярности – в Голливуде сняли фильм, «В диких условиях». Про богатого паренька, который сжег все деньги своих родителей, отправился путешествовать по стране без документов и в конце отравился несъедобными ягодами на Аляске.

В своих дневниках он пишет, что был здесь недели две. Разумеется, никто его не помнит. Тем не менее, Шон Пенн решил все это экранизировать, целая армия киношников жила тут больше месяца. С тех пор они приезжают постоянно, Шон напивается здесь каждое Рождество. Ну, разумеется, после выхода фильма, каждый малолетний придурок с тараканами в голове мечтает посетить нас. Мы не против, принеси в общак ящик Будвайзера – и добро пожаловать.

Билл

Здесь я начал бояться смерти. Хотя я никогда ее не боялся. Но у меня нечего и не было. Всю свою жизнь я не получал больше 800 долларов в месяц. Это обстоятельство не давало мне повода о чем-то сильно сожалеть. А тут я стал директором клуба. У меня есть своя сцена, я сам ее построил, и теперь лучшие кантри- и рокабилли-ребята со всего побережья приезжают сюда с концертами. В Америке есть Joshua tree, Burning man и фестивали в Taos town – большие мероприятия в пустынях, но только здесь люди постоянно живут, только здесь – большая история. Мы здесь ошалелые не временно, а на всю жизнь. На прошлых выходных во время выступления христианского кантри из Сан Диего парень съел скорпиона живьем! Мы стараемся зажигать. Я хочу, чтобы это продолжилось и после меня.

Алекс

Ты чуть не наступил на нее, commie boy, смотри под ноги! В этой четырехфутовой твари яда на целый взвод солдат. Отойди-ка на пару шагов, сейчас я разнесу ей башку из двустволки.

Пастор Дейв

Я гонял на своем Харлее по Беркли, когда Господь избрал меня. В тот день я ничего не принимал. Внезапно – вспышка яркого света, и волна необыкновенного восторга окатила меня с головы до ног. Я сел на тротуар и полностью отдался ему. Такого никогда со мной не было. Меня задержал полицейский патруль: «Этот джанки совсем свихнулся – ездить на мотоцикле в таком состоянии! Посмотри на его зрачки!». «Нет, мужики, я только что увидел Господа Бога!». Они немного поколотили меня, а я изменился навсегда и несу свою весть всем людям.

Снова Майк

Байкер-священник – что может быть бредовее! И хиппи не лучше. Им нет и шестидесяти, а они думают, что Город – их исконная земля. Мы, «рэднэки», основали его, в нас настоящий дух Америки, а не в чертовом «Аэроплане». Алкоголизм, оружие и музыка кантри. Кэш, Вильямс, Дженнингс, Хаггард, Нельсон – наши легендарные нарко-ковбои. То, что мы творили на их концертах по всей стране не могло и присниться всем этим слюнтяям на их Вудстоках.

Настоящий брутальный угар. Все это давно в прошлом, я понятия не имею, что сейчас происходит в Америке. Слава Богу, здесь не ловит телевизор. Судя по всему, все катится к краху. Золотая эра Штатов давно позади. Это потому, что вас больше нет. Ruskies дико стимулировали нашу жизнь, тридцать лет люди дрожали от одной мысли, что может сделать с нами Дядя Джо или какой-нибудь Khruschev. Вы были действительно крутыми. Теперь уже совсем не то. Надо быть полным идиотом, чтобы бояться Саддама. Я счастлив, что даже косвенно не имею отношения к этой ахинее, живя здесь. Достань-ка из тумбочки грибы, я съем парочку, для разгона.

Леонард Найт

Да, Леонард — это я, ты можешь залезть на Гору, сфотографировать меня и моего кота, если тебе надо.

Сэм

Видишь эти сапоги? Вот, что главное. Настоящие ковбойские сапоги ручной работы, больше ничего не надо. Зимой не холодно, весной не промокают, а летом в них нога дышит. Я ковбой, это мой стиль до смерти. Ничто другое не важно. Родившись в Теннеси, я был обречен. «Матушки, не давайте своим мальчикам стать ковбоями» — алкаш Мэрл Хэггард, он все этим сказал.

Люси

Это было беспрерывным безумием, мы были действительно дикими. Из Ист-Бэя в Сан-Франциско, из Сан-Франциско – в Венис, оттуда в Сан-Диего. Оргии в секвойных лесах, фестивали в прериях и сколько угодно кислоты. Мы действительно верили во все это. Я и теперь верю, но пришлось переместиться в места поспокойнее. Многое изменилось, сейчас уже никуда не поедешь автостопом, и не стоит знакомиться с первым встречным. После пятидесяти стоит более внимательно относиться к окружающему миру. Особенно, если ты лесбиянка. Здесь я чувствую себя спокойнее всего, хотя иногда тут многолюдно. Хорошая карма и у людей нет никаких амбиций. Это очень «анти-янки» место, единственный свободный город в Америке.

***

Сияние. Мерцающие кусты акаций. Бесконечные узоры растрескавшейся глины. Камасутра зверей. Броненосец и опоссум, тигрица и олень, динозавр и енот, колибри и шмель. Рука сумасшедшего художника расписала этим панно громадные бетонные конструкции в горах над городом. Включите свет, выключите свет. Небольшое торнадо сорвало тент с моей хижины, белое солнце прибило меня к земле раскаленными гвоздями. Моя одежда истлела, босые ноги – в кровь, не спасется никто.

На горячем источнике встретил Пикси. Ей около 55, из тюрьмы домой вернулся ее старший сын, и ей пришлось уехать из Санта-Фе сюда. Нагишом мы сидим в обжигающей воде – она на несколько градусов прохладнее воздуха в тени.

Ты ведь знаешь про это место? Историю про военную базу. Тут есть второе дно, а? Ведь это все еще военная территория, действующая база в нескольких милях отсюда. Почему нас до сих пор не выгнали? Ведь 1950-е годы были совсем не как 1970-е, война только что закончилась, шпиономания, борьба с коммунистами и прочее. Почему они разрешили старикам здесь селиться? Почему они 50 лет обходят нас стороной?

Ты знаешь, что такое internment camps? «Лагеря для перемещенных лиц»? В 1941-м, после Перл Харбор, власти Калифорнии издали распоряжение о немедленном принудительном выселении всех американцев японского происхождения, проживавших в штате. Потом и Рузвельт подписал этот указ. «Мы не можем быть спокойны, пока хоть один из этих косых живет рядом с нами», — говорили в интервью чиновники и военные.

Более ста тысяч человек в кратчайшие сроки были выселены в бараки посреди пустынь, самый известный такой лагерь находился в Манзанаре, рядом со Сьерра-Невадой, а так их были десятки. Там не было воды, пищи, медикаментов, очевидцы рассказывают о том, что на «перемещенных» ставили медицинские опыты. Это закончилось только после войны, а официальные извинения принес уже Рейган в 1980-х. Это одна из самых мутных историй Америки. Почему военная база внезапно переехала? Почему всего на пару миль? Черт возьми, они просто скрывают от  нас еще один калифорнийский концентрационный лагерь, возможно, самый жестокий. Мы сидим тут посреди настоящего Американского Освенцима, парень!

«Везде мусор. И мы тоже мусор, пустынные крысы на огромной помойке…»

Я вижу красное небо и красные горы. Мы здесь даже ничего не услышим, если что-то вдруг начнется, только застрекочут десятки вертолетов, и медленно поднимутся черные грибы где-то на западе. Возможно, русские уже нанесли свой первый удар, и весь мир забился в предсмертной агонии. Уже горит весь Лос-Анджелес, и Сан-Бернардино и Палм-Спрингс – весь 66-ой маршрут! Вся Калифорния в огне от края до края, и только далеко-далеко, на самой кромке, белая Гора Спасения возвышается над озером ядерного пламени.

Джонни Кэш смотрит мертвыми глазами на пустыню: «Я как солдат, уходящий с войны».

Мы все проиграли, конечно.

«Повторяй: «Иисус, я грешник, посети мое тело и войди в мою душу»

Cокращенная версия текста ранее публиковалась в журнале «Хулиган».

Вконтакте Twitter