На минувшей неделе музыкальный критик Артемий Троицкий объявил, что его программа «FM Достоевский», которую он вел на протяжение последних 15 лет, прекратила свое существование. В память о любимой передаче Sadwave публикует правила жизни Троицкого, которыми он поделился с нами некоторое время назад.

Записали: Максим Подпольщик, Анна Рылева
Фото: Иван Сапков

О своей лучшей книге

Наверное, своей лучшей книгой я считаю «Тусовку».  Она коренным образом отличается от всех остальных моих работ. Эта книжка, в общем-то, биографическая, а не историческая или же публицистическая. Это серия портретов, которая включает в себя 10 больших статей об интересных мне людях: Башлачеве, Курехине,  Агузаровой, Борзыкине из «Телевизора»,  Гребенщикове, еще о ком-то. Я о них рассказываю, приводятся довольно обширные фрагменты моих интервью с ними.

С переизданием «Тусовки» связаны две проблемы. Во-первых, я писал эту книгу непосредственно на английском языке, она вышла в Англии, Италии и Голландии в 1990-м году. Писал я ее в 1989 – 1990 годах, когда жил в Лондоне.

Я все-таки русскоязычный автор, поэтому, когда издательство «Амфора», выпустившее мои книги “Back in USSR”,  “Poplex” и другие, предлагало перевести «Тусовку» с английского на русский, эта идея показалась мне довольно абсурдной. Сторонний переводчик вряд ли смог бы подстроиться под мой фирменный стиль, даже если бы очень постарался. А переводить книгу самому…в принципе, я бы это сделал.  Но тут возникает проблема номер два. Эта книга, в отличие от сборников статей и даже от “Back in USSR”, не заканчивается на определенном этапе, а требует продолжения.

Взять историю Пети Мамонова. В книге его история обрывается в 1990-м году: выходит альбом Звуков Му в Англии, Мамонов сотоварищи гастролируют по Европе и Америке. Но ведь после этого в жизни Мамонова произошли очень интересные перемены. Он фактически ушел из музыки, утратил способность сочинять песни, стал сначала театральным актером, потом киноактером, при том весьма успешным, а в последние годы еще и православным деятелем. То есть, это интересная человеческая история. Было бы обидно оборвать ее на полуслове.

Интерес представляет не только Мамонов, но и Гребенщиков, и Агузарова со всеми ее невероятными зигзагами. И даже Курехин, хотя он прожил после этого совсем недолго. История о том, как он разочаровался в музыке, ушел в политику, связался с Лимоновым, какими-то нацболами, кажется мне очень интересной. Есть о чем рассказать, и что обсудить. Эта книга требует серьезной доработки.

О заказных статьях

Однажды по просьбе одного издания я написал огроменную статью про группу Abba. Я никогда не был ее поклонником, это вообще не моя музыка. Но в процессе подготовки к публикации сборника «Гремучие скелеты в шкафу» я  нашел рукописи этой статьи и считаю, что это вообще лучший текст, который когда-либо был написан о группе Abba. В любой из стран.

В 1970-1980-х годах я писал много. Большинство моих статей тех времен были написаны, грубо говоря, под заказ. Мои первые работы были о Led Zeppelin, Deep Purple, Pink Floyd. Приходилось писать о таких группах как Slade и Queen, к которым я относился достаточно иронично. Просто это были популярные группы, материалы о которых мне заказывали крупные журналы типа «Ровесника» и «Музыкальной жизни».

Я получал тысячи писем, в которых меня просили рассказать не о Henry Cow и движении Rock in Opposition, а в лучшем случае о Джоне Ленноне, Поле Маккартни, Стиве Уандере и Элтоне Джоне. А в худшем — о Boney M,  Smokie и еще какой-нибудь непотребщине. От последней я, как мог, отказывался под разными благовидными предлогами, хотя, по-моему, есть у меня публикации и о Boney M.

О любимых музыкантах

Мой самый любимый исполнитель — это Captain Beefheart. Я боготворю его, знаю все альбомы наизусть и даже имею около дюжины редких концертных пластинок. Это достаточно уникальный случай, потому что коллекционерским подходом к музыке я не страдаю.

То же самое я могу сказать о свей любимейшей немецкой психоделической группы Can. При этом ни о них, ни о Бифхарте, у меня нет ни одной статьи. В то время не заказывали, а сейчас у меня нет на это времени. Эту ситуацию я расцениваю как довольно не последовательную, если не сказать трагичную.

О любимых журналистах

Я не читаю современную музыкальную критику. Ничего не могу о ней сказать. Я прекрасно знал рок-журналистику 1970-х  и 1980-х годов, у меня были свои любимые авторы. К примеру, Лестер Бэнгс, такой американский малый, он уже давно умер; Чарли Гиллет, автор книги Sound of the city. Мы с ним дружили. К сожалению, в 2010 году и его не стало. Еще были американец Грэйл Маркус и целый выводок английских панк-журналистов из New Musical Express семидесятых годов. Впоследствии они стали известными писателями: Тони Парсонс, Чарли Мюррей, Пол Морлей. Вот они были отличными ребятами и очень хорошо писали.

Серьезный недостаток музыкальной журналистики – как отечественной, так и зарубежной – это то, что люди увлекаются, очень много всего знают, но не в состоянии написать об этом забавно, увлекательно. У нас весело писать могли Сергей Гурьев («Контркультура» – прим.) и другие подпольщики. Последним, кто мне понравился, был Максим Семеляк. Он работал у меня в «Плейбое»,  потом в «Афише». Сейчас он о музыке вообще не пишет, ему больше интересны еда и путешествия.

О Горохове и Гребенщикове

Радиопередачу Андрея Горохова на станции Deutsche Welle я никогда не слышал. Это не помешало мне, впрочем, постараться перетащить его на Эхо Москвы. К сожалению, не срослось. По юридическим ли, финансовым причинам, не знаю.

Быть Гороховым хорошо. Сидишь себе, делаешь программу и все свободное время посвящаешь рассказам о своей любимой музыке. У меня совершенно другая работа и другая жизнь.

С точки зрения стиля, «Музпросвет», на мой взгляд, скучная книга. Горохов просто не интересно пишет. Я засыпал на каждой странице, у него довольно казенный язык. При этом автор страдает тем, что по-английски называется tunnel vision, то есть, очень зашореным видением. Если человек считает, что Pink Floyd и The Beatles — это фуфло, которое не представляет никакой ценности, а Kraftwerk при этом апостолы всей новой музыки, я могу (правда, с большим трудом) понять такую аргументацию. Хотя, на мой взгляд, это просто смешно.

Горохов – парень, несомненно, эрудированный, и в его книге есть много всего интересного и правильного. Но в общем и целом его видение музыкальной действительности абсолютно искажено.

У Бори Гребенщикова (выпустившего музыкальную энциклопедию «Аэростат» – прим.) свое видение музыки. Ему нравится то, что имеет легкие коннотации с тем, что делает и делал «Аквариум» в различные периоды своего творчества. В основном, это английский фолк и ранняя психоделия, музыка милая и правильная. Я думаю, если бы свою историю рок-музыки написал, скажем, Кипелов, там были бы сплошные Iron Maiden и прочее непонятно что. Для меня это было бы абсолютно неудобоваримо.

О том, как писать

Я выработал три заповеди музыкального журналиста. Заповедь первая: нужно очень хорошо знать музыку.  Отличить текст человека, который знает музыку досконально от статьи того, кто что-то быстренько на Википедии прочел и отписался, очень легко. Также необходимо иметь большой слушательский опыт.

Заповедь номер два: надо иметь собственное мнение по поводу той или иной музыки. Потому что есть масса людей, которые скажут вам, кто играл в такой-то группе на бас-гитаре в таком-то году, сколько у этой команды альбомов, песен и так далее. А спросишь их, почему им это нравится, они ответят: «Ну, это кайф, они клево играют, а голос какой, вау!». И больше ничего. Для обычного фэна такая позиция простительна, нравится-не нравится, спи моя красавица. Но если ты музыкальный журналист, то должен объяснить, почему это должно нравиться. Необходимо обладать не только познаниями, но и вкусом, аналитическими способностями. Вы должны уметь все это дело убедительно разложить и аргументировать.

Заповедь номер три: писать надо увлекательно. Бывает так, что какие-то вещи изложены познавательно и с умом, но идет казенная сухотка, тогда это читать неинтересно и скучно. Я считаю, что музыка – это  живой текучий предмет, и писать о нем так, как пишут о химии, физике, финансах или экономике неадекватно.

О том, зачем писать

Раньше, когда я писал в «Ровесник», выходивший тиражом около миллиона экземпляров, я знал, что мою статью прочтут фактически все советские меломаны. То есть, эффект воздействия был 100%. А сейчас, ну, напишу я о своем любимом Алане Веге и группе Suicide, кто это прочтет? Текст в Интернете осилят, скажем, 20-30 тысяч человек, а я, честно говоря, избалован совершенно другими показателями.

В 1970-е годы отношение к музыке, в частности к рок-музыке, было очень серьезным. Людям нужны были глубинные знания о ней, они видели в рок-группах своих кумиров, а в рок-песнях — ответы на какие-то серьезные жизненные вопросы. И альбомы тех же Pink Floyd или Led Zeppelin были больше, чем просто музыка. У меня один знакомый под песню Since I’ve been loving you «Цеппелинов» покончил с собой. Закольцевал трек и наложил на себя руки.

Сейчас вместо просветительских статей, которые что-то там объясняют, нужна дотошная и точная навигация по музыкальному Интернету.

Если тридцать лет назад моим излюбленным форматом была аналитика, серьезная работа, то сейчас это только рецензии. Тысячи рецензий, чтобы люди понимали, как им добраться до музыки.  Как ни странно, сейчас найти ту музыку, которая нужна, стало гораздо сложнее, чем раньше.

Как говорил Фрэнк Заппа: «Писать о музыке – это то же самое, что танцевать об архитектуре». Я подписываюсь под этим высказыванием. Писать о музыке мне уже давно неинтересно.

О шоу-бизнесе

К продюсерству в том виде, в котором оно существует у нас, я отношусь негативно. Я считаю, что делание конфеток из говна – это обман. И деятельность всех этих наших кукловодов, карабасов-барабасов с их конвейерными звездочками, у меня кроме как возмущения ничего не вызывает.

С глобальной точки зрения, продюсеры —  это не просто люди, которые осваивают бюджеты пап-мам-любовников, снимают видеоклипы за раздутые деньги, а потом заряжают их за взятки на помоечные телеканалы. Продюсеры – это Джордж Мартин, это Боб Джонстон, это в первую очередь музыканты. Классные музыканты, аранжировщики, специалисты по хорошему и интересному обрамлению звука, который создают малообразованные в музыкальном отношении молодые люди.

Выступая перед студентам бизнес-школы RMA, я всегда откровенно говорю им, что думаю о людях типа Айзеншписа, Матвиенко, Рудковской и Белоцерковского. На мой взгляд, продюсеры должны быть фанатами музыки, а не денег.

О современных технологиях

Я человек старой формации и ни разу из Интернета ничего не скачивал, просто не умею этого делать. Я этим не горжусь, просто мне хватает тех дисков, которые я покупаю. Их мне присылают в огромном количестве.

Что касается технологий, то тут я дремучий человек. Просто не могу перестроиться. Мне 55 лет и я даже печатать не люблю, все мои статьи написаны от руки.

Об источниках знаний

Раньше музыкальная ситуация походила, скорее, на город с улицами: есть движение направо и налево, стоят светофоры, и если тебе куда-то нужно, ты точно знаешь, как туда пройти. Сейчас это джунгли, просто fucking джунгли, причем ночные. С непонятными тропинками, которые ведут тебя в чащу, где море всего подряд.

На протяжении 1970-90-х годов я ориентировался в музыке с помощью таких изданий, как New Musical Express, Melody Maker, Rolling Stone. Для джазменов и любителей экзотической музыки существовал Downbeat, для любителей фолк-музыки — Folk Roots. Сейчас все эти издания измельчали, их авторы ужасны, читать их статьи нет смысла вообще.

У меня есть свои источники, по которым я ориентируюсь в сегодняшней ситуации. Их трудно назвать эксклюзивными, но ими надо уметь пользоваться. Это всем известные Pitchfork Media, а также всевозможные дистрибьюторские компании типа Midheaven и Rough Trade. Я изучаю их каталоги со времен начала Интернета.

Я уверен, что очень многое сегодня проходит мимо меня. В 1970- 80-х, я был уверен, что прочесываю если не 100%, то 95% всех релизов, которые могли бы меня заинтересовать. Сейчас я думаю, что охватываю от силы 60%.

О музыкальных лейблах

За последние годы тиражи музыкальных лейблов упали не то что в разы, а на порядки. Больших денег они больше никогда приносить не будут. По мне это только хорошо. Я вообще деньги не люблю, деньги никогда в жизни не были для меня мотивацией.

Маленькие лейблы, так называемые независимые, чувствуют себя прекрасно. Скажем, те пластинки, которые я выпускаю, успешно продаются. Тот факт, что некоторые мои диски магазины спихивают в корзины с уцененкой, меня только радует. Это значит, что мои любимые записи стали для людей еще доступнее.

О музыкальных носителях

Полностью аудионосители не умрут никогда. Раньше они были стрежнем музыкальной индустрии, сейчас это маленькие свечные заводики, которые производят смесь коллекционерской и сувенирной продукции. Артистам ведь тоже хочется подержать свои записи в руках.

Сейчас некоторые андеграундные лейблы, скажем, из Англии и США выпускают релизы на кассетах, хотя последние 15 лет к этому формату вообще не обращались. Это вновь стало модно. Все аудиоформаты будут тихонечко себе жить малыми тиражами, обеспечивая крошечное и гордое меньшинство любителей артефактов. Большинство же будет все качать из Интернета.

О цели в жизни

Я всегда любил помогать талантливым людям. Можно считать, что это мое главное хобби, а можно считать, что главная цель в жизни. В 1972 году я услышал Андрея Макаревича, хорошие песни на русском языке, и стал помогать Машине Времени. С тех пор ничего не изменилось.

Довольно давно уже, с начала 1990-х годов, я пришел для себя к выводу, что хватит писать о музыке, надо что-то реально делать. Еще в 1970-е я устраивал какие-то  подпольные концерты и даже фестивали. Мне всегда хотелось быть не только паразитом в этом деле, но и агрегатором музыкальных процессов.

В какой-то момент мне стало намного интереснее не просто рассказывать о музыке, а делать ее доступной, ставить в эфире. Отсюда и радио, и телевидение, и рекорд-лейбл.

Сейчас у нас огромное количество талантливых людей. Как среди ветеранов, так и среди молодежи. Я считаю своим долгом сделать для них что-то полезное.

Помню, как меня впечатлили ребята из группы «Чертово колесо инженера Ферриса». Пребывая в полном восторге от них, я поехал в концерн «Союз», чтобы они выпустили их запись.

Никаких денег от рекорд-лейбла я не получаю, я получаю их с телевидения, с радио, не говоря уже о музыкальной премии «Степной волк». Меня это очень греет, потому что я чувствую, что приношу пусть неосязаемую пользу молодым и талантливым исполнителям.

«Степного волка» инициировал я, но это не моя премия, не я ее даю. У нас есть жюри, состоящее из уважаемых людей, и они все решают.

У меня какая-то патологически интенсивная жизнь. Я просто не могу позволить себе просто так взять, отключиться и сесть, к примеру, месяца на четыре или на полгода, чтобы завершить работу над той же «Тусовкой». Не могу и все тут.

С начала 2000-х программа Артемия Троицкого «FM Достоевский» выходила на «Эхе Москвы», с осени 2010 года – на Финам FM. Последний выпуск передачи на этой радиостанции состоялся 27 января. По словам Троицкого, программа должна вернуться в эфир в середине марта, сменив место жительства и название.

Sadwave выражает благодарность Анне Кочеровой за помощь при подготовке материала.

Вконтакте Twitter