Евротрип в формате 3G: Грезрок, грязь и Hot Water Music

Лето уже почти три недели как прошло, а похмелье с Грезрока нас все еще не отпускает. Аккредитовавшись на один из крупнейших панк-фестивалей Европы, мы собирались не только упиться до беспамятства, но и взять интервью у любимой группы вашей подруги-малолетки Hot Water Music. Дедки в клетке обещали приехать, хотя мы их об этом не просили.

Текст: Катя Щербатых, Александр Red-Head, Максим Подпольщик

Фото: Катя Щербатых

Покажите нам человека, который проводит хотя бы часть летнего отпуска или каникул на даче, в деревне у бабушки или не дай бог в байдарочном походе (простите наши эротические фантазии). Не знаю, как у вас, а среди наших знакомых таких нет. Весь этот олдскул не интересует никого из них с тех пор, как они узнали о существовании кредитных карточек и финского напитка «Минтту» из Дютифри — мерзкого, но зато дешевого. Впрочем, если на этот счет еще можно спорить, то в том, что летом нужно непременно совершить какой-нибудь «евротрип» все сходятся единогласно.

Причем, что там интересного в этой самой Европе никто толком объяснить не может. Все компенсируют свое косноязычие демонстрацией фотографий,  на которых они стоят с бутылкой местного глинтвейна за  99 центов на фоне равнодушной и точно такой же как в кино Эйфелевой башни. Оно и понятно – сама по себе Европа с ее историей, архитектурой, музеями и прочим туристическим барахлом никому не нужна. Какие готические соборы, о чем вы? Никто вас об этом не спросит. Имеет значение только одно: концерты каких групп вам удастся посетить за границей. Планируя свои летние отпуска, все стараются попасть хоть на какой-нибудь, пусть самый завалящий, музыкальный фестиваль. Не получается с фестивалями? Ладно, сойдут и крошечные междусобойчики в набитых бездельниками сквотах с непременным бесплатным вай-фаем и повальным веганством головного мозга.

Чтобы не проиграть ребятам в количестве лайков, ретвитов и комментов, мы ткнули пальцем в первый попавшийся панк-фестиваль в списке Ласт.фм и попали на Грезрок, который проходил в… впрочем, какая разница, взгляните лучше на список групп, которые там играли:

Когда вопрос с выбором фестиваля был решен, мы начали думать, как попасть туда с наименьшими потерями. Сразу стало очевидно, что платить за вход – дело совершенно лишнее, да и вообще постыдное – пусть фанаты Rancid платят, хватило же у них денег дожить до сорока и завести спиногрызов. Нам же выкладывать за цветные бумажки с печатями по 110 евро не позволяли ни гордость, ни средства.

Как и ожидалось, слово «Sadwave» в теме письма подействовало на организаторов одного из крупнейших рок-фестивалей Европы магически: признав всю солидность, мощь и авторитетность нашего ресурса, они не только предоставили нам бесплатные проходки, но и разрешили побеседовать со всеми игравшими на фесте музыкантами, какими нам захочется.

Посовещавшись, мы заказали себе рандеву с четырьмя командами: американцами DYS и Gorilla Biscuits, воссоединившимися хардкор-ветеранами Refused, а также Hot Water Music — командой, которая, подобно Ramones, придумала собственную униформу. Если первые показывали, как должны вести себя молодые панки (носить косухи, нюхать клей и орать изо всех сил), то вторые ясно дают понять, к чему все это приводит с возрастом: дешевая одежда в клетку, купленная на заправке, отупляющая работа там же и напрочь изъеденные всякой дрянью легкие. Что касается DYS и Guerilla Biscuits, то в них нас интересовало главным образом то, что с 1980-х эти ребята умудрились не написать практически ни одной новой песни. Нам было интересно, как им удается водить всех за нос уже столько лет. Мы могли бы многому у них научиться.

Впрочем, радость от предвкушения познания секрета рок-н-ролльного надувательства длилась недолго: организаторы Грезрока написали, что скандинавы принципиально не дают интервью, однако остальные коллективы ждут нас с распростертыми объятиями. Впоследствии выяснилось, что и это неправда, но не будем забегать вперед. Сэкономленные деньги грели душу похлеще предстоящего свидания с кумирами, по-хорошему, папиной молодости, которую нам по вине медленного Интернета пришлось примерить на себя.

Итак, в путь. Европейские страны сменяли друг друга со скоростью фотографий, лениво пролистываемых одним пальцем на экране айпэда.

Питер-Стокгольм: паром с вертолетной площадкой, куда нас не пустили, сколько мы ни умоляли, и дютифришные «Ванна Таллин» с «Минтту», о которых мы читали в бложиках у друзей. Дрянь еще та.

Стокгольм: некрасивых скандинавов не бывает. Даже если у вас мало водки. У нас, с ней, к счастью, проблем не было.

Стокгольм-Париж: злые таможенники отняли «Ванну Талинн» и «Миннту». Пожелали сотрудникам авиакомпании Ryanair долгого и мучительного похмелья.

Париж: от потери алкогольного бойца наша команда выпала в осадок. В арабском гетто, где нас угораздило поселиться, ассортимент дешевого спиртного оставлял желать, поэтому пришлось выбираться за ним в центр. Больше делать там было абсолютно нечего. Хотите посмотреть на Лувр – купите путеводитель.

Вот, собственно, и вся Европа. Не знаем, чем она так всем нравится. Проблуждав двое суток в поисках достойного бухла, мы чуть не забыли, зачем, собственно, покинули насиженные кресла офисов, солянок и кофехаузов. Утереть нос так называемым друзьям? Кому-то что-то доказать? Нащупываем, нащупываем…ах, да, Грезрок! Один из немногих плюсов так называемой Европы – это расстояния. Попасть из одной части Шенгена в другую можно быстрее, чем сказать «Хой».

Клич советских панков этим ребятам явно знаком

Для скромного городка Мирхаута, маленького, как и все в Бельгии, Грезрок казался бедствием похлеще долбанного «Нашествия», если допустить на секунду, что хуже «Нашествия» вообще что-то может быть. Одна только зона кемпинга на Грезроке была рассчитана на 10 тысяч человек.

Дальше больше: пять сцен — главная с рок-звездами типа тех же Refused и Rancid, металическая, хардкоровая, акустическая и некая Macbeth-сцена, где выступали начинающие группы, которым одноименная фирма выделила по паре вегетарианских кроссовок собственного производства, руководствуясь принципом «говна не жалко»; два огромных тента с футболками и винилом; большая зона для музыкантов, охраняемая не хуже зоны настоящей, кучи ларьков со жратвой, и в довершение всего еще одна сцена, на этот раз, с электроникой и поп-хитами, звучавшими из ноутбука. Гигантского, как и все на Грезроке.

Возможно, для кого-то все это изобилие звучит слаще самого приторного хита The Cure, мы же чувствовали себя так, будто нам только что вручили рекламный проспект преисподней, да еще и вежливо приоткрыли в нее дверь. Маяком в этом похожем на разноцветный пластилиновый ком в океане из людей, звуков и мусора для нас служил шатер с надписью «Пресса». Казалось, за то время, что мы добирались до него, можно было пересечь всю Бельгию не один раз.

Бельгия в миниатюре

В шатре для журналистов царило столпотворение. Дождавшись своей очереди, мы подошли к отвечавшему за работу с прессой растрепанному молодому человеку по имени Рафаэль — так было написано на его бэйджике со стильным лого «Greozrock stuff». Парень явно не спал уже вторые сутки, но улыбался исправно.

Впрочем, посмотрев на список музыкантов, с которыми мы заочно договорились об интервью, юноша с именем и цветом лица одной из черепашек ниндзя развел руками: за то время, что мы обновляли инстаграмм в Париже, американцы Gorilla Biscuits и DYS успели передумать и отказаться от беседы с нами. По всей видимости, эти трезвенники с тридцатилетним стажем поняли, что стрэйтэджом от нас пахнуть не будет. И, кстати, совершенно напрасно: не желая утруждать себя подготовкой вопросов, мы вооружились распечаткой американского фэнзина SCHISM 1987 года, где, как в шпаргалке, они были написаны за нас. Авторам этого издания «Печеньки» уже тогда сказали все, что могли, так что с нашей стороны было бы наглостью пытаться переплюнуть титанов панк-журналистики в изобретательности. Мечта увидеть выражения лиц музыкантов GB, когда бы мы спросили, за что им отключили электричество на концерте в CBGB 25 лет назад, оказалась несбыточной.

— Но ничего, — все так же бодро заявил Рафаэль, – Hot Water Music согласились уделить вам целых десять минут своего времени. Проигнорировав последнюю часть фразы, женская часть нашей редакции томно вздохнула: «Чак!» и уставилась в одну точку помутившимся от восторга взглядом. Трудно представить себе большую пошлость, чем влюбиться в этого дальнобойщика, рыбака, заправщика — в каком только романтическом образе ни представал бородатый вокалист HWM в восторженных фантазиях девушек всего мира и нашего питерского друга Воробья – однако женщины есть женщины. Им, как и питерцам, приходится делать некоторые скидки.

Велев нам ждать у пресс-шатра, Рафаэль скрылся и отправился за живой легендой так называемого «оргкора» – музыки настолько унылой, что даже название ей придумали посетители интернет-форума. Надо отдать должное Рафаэлю, работал он быстро. Правда, не сказать, что качественно. Через несколько минут сотрудник Грезрока вернулся с каким-то лысым мужиком и с победоносным видом представил ему нас как ребят из России. Казалось, он привел нам первого попавшегося парня из толпы. «Чак?», — недоверчиво прошептали девушки. Наш новый знакомый, к счастью, этого не услышал.

Повисла неловкая пауза. Положение спас Рафаэль. Быстро сориентировавшись в ситуации, он произнес: «Парни, это Джейсон». И действительно: на груди у дяди висел практически такой же бэйджик, как у нашего провожатого в мир рок-звезд. Только вместо слова «работник» на нем было написано «артист». Сверху красовалось имя обладателя карточки: «Джейсон Блэк». Во взгляде Рафаэля читалось: «Вы что, сами не могли прочесть?».

Господин Блэк при этом хранил полную невозмутимость. Такое ощущение, что он смирился со своей участью говорящей головы и был готов следовать ей до конца. Невооруженным взглядом было видно, что Джейсон законченный басист. Пожалуйста, учитывайте это обстоятельство при чтении интервью.

Спрятав поглубже припасенные для Чака Рэгана вопросы и открытки с котиками, мы начали импровизировать.

Джейсон Блэк: вечно в тени

Джейсон, а вы вообще песни с нового альбома играете? Или раз публика требует хитов, значит надо выдавать только старье?

— Ну да, мы играем, но не больше трех. Честно признаться, мы сами их еще довольно плохо знаем. По крайней мере, я (басист, что с него возьмешь — прим.). Конечно, грустно, что людям, в основном нужны хиты. Поэтому мы решили, что разучивать ради них больше трех новых песен нет смысла.

Жестко вы. А расскажите про новый альбом. Что вдохновило вас на его создание? (Катя вспомнила времена, когда работала корреспондентом журнала «Молоток»)

— Ну, это вообще очень круто, что у нас появилась возможность сделать новую запись. Лэйбл позвонил нам и сказал, что мы еще кому-то нужны, так что давайте-ка, ребята, за работу, ха-ха. В итоге альбом вышел очень веселым, не в смысле дурацким, а, скорее светлым. От него исходят хорошие, позитивные вибрации. (Хоть кто-то не считает музыку Hot Water Music дурацкой — прим.).

Кстати, вы же недавно сменили рекорд-лэйбл. Это как-то повлияло на звучание альбома?

— Вообще не повлияло. Не имеет значения, с кем мы работем – на нашу музыку влияем только мы сами. Мы сменили много лэйблов, это здорово, всегда можно чему-то научиться, работая с разными людьми.

А что насчёт планов на будущее? Планируете ли вы посетить страны, в которых ещё не были? (Запас вопросов из арсенала журналистки «Молотка»  стремительно подходил к концу)

— Да, мы совсем недавно говорили со своим концертным агентством насчёт поездки в Россию, я очень хочу к вам приехать.

А как насчет стран, в которых вы уже были? (Интервью надо было срочно спасать)

— Что?

У вас очень много поклонников в России (перебивает Катя)

— Круто, а ты в каком городе живёшь? (Общаться с женской частью нашей редакции Джейсону нравилось явно больше, чем с мужской)

В Москве…

— Мы как раз могли бы сыграть в Москве и Петербурге.

А как же Владимир? Саранск? (От нас так просто не отстанешь).

— И там тоже…

Было бы замечательно! (Катя больно пнула меня в бок). Я читала, что вы всей группой переехали в Лос-Анджелес. Почему именно туда?

— Неа, двое участников Hot Water Music по-прежнему живут в Флориде, мы с женой переехали в… (так мы и не разобрали, куда они там переехали — прим.), Чак живёт в Калифорнии, недалеко от Сан-Франциско. Вот так вот нас всех разбросало.

Тогда вопрос про Гейнсвилл, город, где образовалась группа. В 1980-е это была дыра, напичканная рэднеками, сегодня это чуть ли не панк-столица Америки. Как так получилось?

— Ну, всё сконцентрировалось вокруг лейбла No Idea. Он сыграл для нас ту же роль, что и Dischord для вашингтонских панков. Ребята из No Idea хотели издавать в первую очередь группы из Гейнсвилля, это вдохновило многих музыкантов, помогло им взять себя в руки.

А помимо музыки, чем вы занимаетесь? Рассказывают, что Чак – столяр, и на концерты его групп ходят все его коллеги-столяры (Ми-ми-ми, сейчас растаем от умиления- прим.).

— В принципе, сейчас мы зарабатываем на жизнь исключительно творчеством, и очень этому рады. Мы всегда к этому стремились. Я счастлив, что могу сказать: «Моя работа – это музыка».

Собственно, вот и все. Позднее, Катя призналась, что наш собеседник был первым басистом, с которым ей удалось прообщаться так долго. И так продуктивно. Помявшись еще с полминуты, мы спросили у Джейсона, что он думает по поводу всего этого бородато-хриплого мифа, который сформировался вокруг Hot Water Music и их многочисленных последователей. Блэк сначала сделал вид, что не понимает, о чем мы говорим, но затем, услышав о том, как люди на прошлогоднем фестивале THE FEST в его родном Гейнсвилле в 30-градусную жару ходили в плотных «рыбацких» рубашках и зимних шапках, покраснел и во всем признался.

— Устал я, ребята, — произнес он. – Вечно приходится отдуваться за всю группу, а меня даже по имени-то не всякий знает. Никакой Чак не столяр, конечно. Видели бы гейнсвильских пролетариев: бр-р-р, без страха не взглянешь. Такие рожи, поклонники Чака разбежались бы в панике. Более того, скажу вам откровенно – тут Блэк перешел на шепот – никакого Чака Рэгана вообще не существует. Вы думаете, почему он не дает интервью? И зачем мы возим с собой несколько грузовиков аппаратуры, когда весь наш аппарат уменьшается в один? Все дело в том…

— Стой-стой, Джейсон, — перебили его мы, — Оставь это при себе. Мы и так в аду, не хватало еще нервный срыв схлопотать.  С нас вполне достаточно того, что вы хотите в Саранск приехать. Как у вас там говорят: «Некоторые двери лучше не открывать»? Вот то-то же.

— Как хотите, — грустно усмехнулся басист Hot Water Music, и, пожав нам на прощание руки, быстрым шагом направился в загон для музыкантов.

Если вы ждете от нас рассказа (или, не дай бог, отчета) о выступлении Hot Water Music и других групп, то обломитесь: на YouTube полно роликов, сами посмотрите, не маленькие. Мы же, выполнив план по общению с музыкантами Грезрока решили повнимательней присмотреться к публике этого вселенского панк-праздника.

Любой, кто хоть раз слышал про фирменный европейский панк-аттитюд (простите за обилие англицизмов) знает, что зарубежные панки отличаются от наших не только умом и сообразительностью, но и культурным поведением в общественных местах , а также трепетным отношением к окружающей среде. Впрочем, хоть Грезрок и, безусловно, Европа, то для него эта формула неприменима. Здесь свой панк-аттитюд.

Грезрок-аттитюд во всей красе

Сидящая посреди поля пьяная женщина средних лет с красными спутавшимися волосами чешет свой массивный зад, а два ее бородатых спутника навалили возле своей палатки кучу мусора и, довольные, разлеглись на ней как в шезлонге. Мы долго наблюдали за этой компанией. До самого вечера она не сдвинулась с места. С наступлением сумерек на ближайшую к нам сцену вышла известная своими татуировками и зверскими рожами мачо-группа Terror. Ее вокалист начал предсказуемо вещать со сцены про братство и упомянутый выше сокровенный аттитюд.

Он попросил зрителей оглянуться и посмотреть на тех, кто стоит с ними рядом, добавив, что все собравшиеся на Грезроке люди – одна большая семья. Он заявил, что мы все похожи и делить нам нечего. Подчинившись приказу главного «террориста», мы осмотрелись по сторонам.

Слева от нас, невменяемый от литров выпитого вишневого крика, то ли панк, то ли крастер со сломанной рукой пытался танцевать мош, имитируя при этом дружескую потасовку с каким-то скинхедом. Драка выходила так себе – паренек постоянно падал в грязь.

Справа в луже помоев сидел столь же нетрезвый юноша в майке «Terror — Keepers of the faith». Доставая из-под себя грязные комки непонятного происхождения, он жадно отправлял их в рот. Рядом с «хранителем веры» на земле барахтался…наш друг Рафаэль! Его фирменное поло Groezrock покрылось зеленоватыми пятнами, от бэйджика с надписью «staff» осталась одна ленточка. Поймав наш взгляд, он показал нам козу и отчетливо закричал: «Каникулы!». Все правильно, отдыхай, дружище!

Вокалист Terror оказался прав (зря говорят, что все качки тупые). Находясь на засеянном картонными стаканчиками бескрайнем поле, все зрители Грезрока действительно были похожи друг на друга. Эта гигантская, падающая от усталости, пахнущая потом и перегаром семья, приняла нас как своих и поглотила с головой. Вот оно юнити, вот они свобода, равенство и братство.

Groezrock съедает вас заживо, пережевывает, жадно облизываясь, а затем выплевывает – обессиленных и одиноких. Осиротевших без своей семьи и, как правило, денег на обратную дорогу. В сухом остатке у вас остается только одно: желание вновь приехать сюда. Ну, или на любой другой европейский фестиваль. Говорят, аттитюд у них у всех одинаковый.

Вконтакте Twitter