Sadwave продолжает публиковать отрывки из новеллы Аарона Кометбаса о его путешествии с группой Green Day по Юго-Восточной Азии. Ветеран американской зин-сцены впервые за двадцать лет отправился в тур со старыми друзьями. Впрочем, назвать их  отношения теплыми довольно не просто.

Перевод: Настя Кельт, Максим Подпольщик
Иллюстрации: Петя LastSlovenia

3

Билли рассказывал, что когда мы с ним познакомились, он был под кислотой. Мы лежали на капоте машины, припаркованной за зданием клуба, где шел концерт. Вот-вот на сцену должны были выйти Blatz, где Билли был вторым гитаристом. Я в то время поигрывал на ударных в разных группах. Теоритически мы могли пересекаться и раньше. Правда, проблема заключалась в том, что место барабанщика в Blatz было прочно занято Баклажаном.

Билли нервничал перед выступлением и с каждой минутой накручивал себя все больше и больше.

«Если ты еще раз скажешь мне об этом», — предупредил я его – «Я размажжу себе башку об тачку».

«Я очень волнуюсь», — вновь произнес он то ли потому, что не слушал, то ли оттого, что кислота шептала ему на ухо всякую чертовщину. Через мгновение Билли замолчал, наблюдая, как я бьюсь головой о капот.

Эта история звучит правдоподобно, но я ее не помню.

Наша дружба с Билли завязалась позже, во время первого тура Green Day. Тогда лучше всех из группы я знал Эла, с которым мы к тому моменту уже давно дружили.
Билли и Майк были на несколько лет моложе;  они попали в сцену совсем недавно. Парни были авторами всех песен, однако группа продвигалась за счет связей и энтузиазма Эла. До тех пор, пока он к ним не присоединился, у ребят не было постоянного барабанщика, а их единственным фэном был Баклажан.

Эл был очень идейным и работоспособным. Он арендовал вэн и организовал первый тур для Green Day. Без его помощи ребятам вряд ли удалось бы сыграть где-нибудь за пределами заднего двора Баклажана.

Из найденных на помойке деталей Эл собрал шелкографный станок для печати футболок. Там же на свалке он откопал несколько пустых бланков информационно-поисковой системы рекорд-лейблов и написал на одном из них фальшивое письмо, в котором выразил интерес к группе. Этот текст был напечатан в буклете к первому альбому Green Day. Рядом был опубликован пламенный ответ Эла на собственное письмо, где он написал, как сильно ненавидит мейджор-лейблы. Забавная получилась шутка. Интересно, удосужился ли он рассказать остальным членам группы, что то письмо было поддельным?

Со своей бьющей через край харизмой и энергией Эл был несомненным лидером команды, а я — его правой рукой – а может, наоборот. Расстановка сил в машине всегда оставалась неизменной: Эл был за рулем, я следил за дорогой, а ребята сидели сзади, сформировав свой собственный маленький блок. Эл все время болтал. Билли много спал. Майк читал Библию, которую дала ему с собой девушка. Это продолжалось до тех пор, пока однажды я не смог больше бороться с желанием выкинуть ее в окно.

Мне удавалось держать себя в руках до той ночи в Харрисбурге, когда мы сломались. После этого все изменилось. Ремонт коробки передач обошелся нам в пятьсот баксов. Ровно столько мы с Элом в тайне отложили из фонда группы на случай подобных катастроф. Благодаря нашей предусмотрительности мы были спасены.

Вместо того чтобы поблагодарить нас, Майк и Билли пришли в ярость. Они сильно обиделись и, в общем, имели на это полное право. Мы принимали у них за спиной решения, которые должны были обсуждать всей группой.

В таких условиях складывалась наша с Билли и Майком дружба – путем долгих переездов и ошибок. Постепенно они становились все менее замкнутыми, и баланс сил в туре начал меняться.

Эл перегорел как раз в тот момент, когда остальные участники группы только начали набирать обороты.

Он всегда был главным безумцем в команде, мечтателем, немного миссионером, но у него не получалось играть эту роль постоянно.

Эл никогда  не рассказывал нам о своей личной жизни. Он бросался в самую гущу событий, а затем резко бил по тормозам  – ему всегда было, куда бежать.

В отличие от остальных участников группы, он жил на два фронта. У этого яростного и бескомпромиссного пуриста со сберегательным счетом был запасной путь, на который он мог свернуть в любое время.

Во всем этом он не был уникален: у большинства людей есть план «б» или подстраховка – но только не у Билли с Майком. Вините идеалиста Эла за то, что Green Day впоследствии подписались на мейджор-лейбл. Первый ударник группы превратил панк-идеалы в своеобразный досуг для людей, у которых есть в этой жизни и другие занятия. Однако Билли с Майком такую роскошь позволить себе не могли.

В каждом туре есть человек, который рано или поздно доходит до ручки. Не имея возможности спрятаться, Эл забирался в самый зад вэна и там умирал. Он пролежал там последние две недели тура, спускаясь вниз, только когда приходило время играть концерт или срать. Самый болтливый человек в группе замолчал раз и навсегда. Он общался с нами, стуча в барабан: один удар означал «нет», два удара – «да». Вопросы, на которые нельзя было ответить просто «да» или «нет», Эл встречал гробовым молчанием.

Впрочем, человеком, которого по-настоящему изменил тур, оказался Майк. Ему было необходимо серьезно сменить имидж, поэтому я состриг его длинные локоны, обрезал рукава куртки и окунул парня в отбеливатель. Перемены были поразительными, а результат – мгновенным. На следующий день он куда-то исчез и появился только к концерту, сидя за рулем вишневой спортивной машины цвета с симпатичной девчонкой на соседнем сидении.

Мы не могли поверить своим глазам. Это был все тот же Майк, бестолковый, как и всегда, однако, в то же время, полностью преобразившийся. Он вернулся домой другим человеком. Отношения с христианской подружкой стали историей. Обретенного в тот вечер имиджа Майк придерживается и по сей день.

Билли вернулся домой таким же, как и был, если не считать того случая, когда он подхватил кожное раздражение, дотронувшись до ядовитого сумаха (вьющееся растение, произрастающее в Северной Америке – прим.). Можно слышать, как он кричит об этом в песне «My Generation».

Эл поступил в колледж и уехал из города. Он был хорошим парнем, но разрывался между двумя жизнями, не зная, что выбрать: ценности своих родителей или идеалы панка. Наверное, большинство из нас сталкивались с похожими проблемами.

Его трудно обвинить в пресловутой «продажности», однако и героем он себя не показал. Ни в панк-роке, ни в других своих планах и проектах. Ему шел образ защитника традиций андеграунда, однако долго играть эту роль он не смог.

Если честно, мечты Эла всегда были мне ближе, чем планы Билли и Майка, однако, в отличие от своих товарищей по группе, Эл всегда останавливался на полпути. Фактически, он делал все, чтобы его мечты никогда не стали реальностью. Как-то раз мы наткнулись на придорожную закусочную, которая могла бы идеально подойти для «Крутого места Эла» — о планах открыть собственный ресторан первый барабанщик Green Day разглагольствовал с тех пор, как я с ним познакомился. Однако когда до цели было рукой подать, он отступил.

«Я мог бы это сделать», — сказал он. – «Эта мысль звучит слишком заманчиво, поэтому давайте просто не будем ее обсуждать».

В отличие от Эла, Билли и Майк находились в начале большого пути. И, несмотря на то, что я одобрял далеко не всех их решения, я уважал их. Я всегда предпочитал долгую и затяжную борьбу быстрым поражениям.

Green Day съездили еще в один тур со мной в качестве роуди и Элом на барабанах.

К сожалению, самое яркое воспоминание из той поездки оказалось не самым приятным. Мы с Билли и Майком ехали из Ванкувера в Сиэтл, проведя два часа на границе между Канадой и США. Никто из нас в тот день не ел, а все американские доллары были у Эла. Он ехал в другом вэне с группой, выступавшей на разогреве у Green Day. Внезапно на шоссе их машина поравнялась с нашей. Смеясь, они горстями запихивали себе в рот еду, а затем, дав по газам, умчались вперед.

Взбешенные, мы вернулись в Сиэтл и вскрыли пакет с травой, припрятанный на время прохождения канадской границы. Мы курили на стоянке у закусочной «Jack in the Box», надеясь, что наркотики помогут перебить чувство голода. Конечно же, они только его обострили.

7

Когда Тре заменил Эла, все сразу почувствовали разницу. Эти парни были как день и ночь. Тре оказался человеком без моральных норм, без угрызений совести и без каких-либо переживаний относительно правильности своих поступков.

Единственным, что роднило их с Элом, было умение вывести любого человека из себя и жажда внимания к собственной персоне. При этом Тре умел при любых обстоятельствах оставаться крайне не приятным типом. Билли и Майку с трудом удалось успокоить публику после того, как на одном из концертов их новый барабанщик заявил: «Существует два типа женщин: сучки и моя мама».

Говорят, что не стоит судить о людях по их родителям, однако в случае Тре, это было более чем оправдано. Его отец, ветеран Вьетнама, вернулся домой с войны, чувствуя себя обманутым и использованным; он больше никому не доверял и никогда не позволял другим указывать, что ему делать. Единственное, чего он хотел, это чтобы его семью оставили в покое на приобретенном им участке земли высоко в горах.

Тре был компанейским и общительным парнем, однако постоянно излучал ту же дикую независимость и упрямство, что и его строптивый отец. Ему было искренне наплевать, что думают о нем окружающие. Более того, он даже любил их провоцировать и выводить из себя. Такая модель поведения давала ему свободу говорить все, что он думал, не стесняясь в выражениях. Это было не только худшим качеством Тре, но и лучшим.

Когда Эл отправлялся в тур, он всегда говорил себе: «Старайся быть хорошим мальчиком», у Тре же был другой девиз: «Будь собой!». Это не означало, что с ним никогда нельзя было совладать, просто он вел себя в крайней степени невоспитанно. Так было честней. Тре мог раздражать, иногда с ним было стыдно находиться рядом, однако обвинить его в лицемерии было невозможно.

Любое притворство или переламывание себя было для него неестественным. Позже остальные участники группы начали ему подражать. Этому поведению музыканты Green Day не изменили и спустя двадцать лет после прихода Тре в группу.

Интересно, что Тре никогда не считал свою точку зрения единственно верной – он просто знал, чего хочет и что чувствует. Поэтому в нем не было самодовольства и желания манипулировать людьми. И он никогда не занимал оборонительную позицию. Это качество делало его уникальным, по крайней мере, для взрослого человека. При этом, путешествуя с ним, вы не могли отделаться от ощущения, что находитесь в компании двухлетнего малыша. Тре всегда был главным ребенком в группе.

После того, как он присоединился к Green Day, я ездил с ними в тур всего один раз. Это была совершенно незапланированная поездка. Короткая заминка на границе обернулась месячным трипом по Канаде. Казалось, неожиданно для самих себя, ребята предложили мне остаться с ними на весь тур.

В тот момент Green Day находились в интересной ситуации. Изменения, вызванные уходом Эла и появлением Тре, терялись на фоне внезапного взрыва популярности группы. Они продолжали вести дела по-старому, хотя количество посетителей их концертов увеличилось вдвое, а может, и втрое. Музыканты по-прежнему сами договаривались о выступлениях, однако маленькие клубы больше не вмещали всех желающих послушать Green Day.

Напечатанные нами футболки раскупались практически мгновенно, и нам приходилось запускать весь процесс заново. К концу вечера я, бывало, расхаживал с котлетами денег, торчавших из моих частично дырявых карманов.

Помимо помощи при разгрузке аппарата и торговли футболками, мы с еще одним роуди должны были сдерживать бушующую толпу, которая каждый вечер грозилась снести микрофонную стойку вместе с Билли.

Два человека, конечно же, едва ли могли достойно противостоять агрессивной толпе, особенно в маленьких залах, где не было сцены. После каждого выступления я был весь мокрый и покрыт синяками.

Как-то раз неизбежное, наконец, произошло: толпа прорвалась через живое заграждение и выбила Билли зуб. Он выплюнул его, не прекращая петь. Солнечный зайчик, игравший эмали зуба, когда тот описал над залом красивую дугу, был одной из самых красивых вещей, которую мне когда-либо доводилось наблюдать. Видели бы вы выражение лица Билли: приподняв одну бровь, он как бы произнес: «Вам все равно не удастся выбить их все». После этого он продолжил играть, ни разу не сбившись с ритма.

Так не могло продолжаться долго — стать популярным постепенно и красиво практически невозможно. Перед Green Day встал выбор: они могли пересмотреть свое ведение бизнеса, начав организовывать концерты в местах побольше, или продолжать в том же духе до тех пор, пока им не осталось бы ничего другого, кроме как совершить квантовый скачок.

Мне кажется, их решение не было осознанным. Им просто не хватило решимости найти золотую середину. Всегда проще отпустить тормоза и ждать, пока все не станет настолько невыносимо, что разрушится само собой. Это касается не только отношений между людьми, но и других аспектов жизни.

Не только приход Тре и внезапно открывшиеся перед группой горизонты заставляли Билли и Майка чувствовать себя не в своей тарелке. Позиция их нового ударника была прямо противоположной моей. К сожалению, я застрял в роли болельщика сцены, из которой они постепенно начали вырастать. Я был отличным примером закоренелого упрямца от DIY-панка – максималистом, на которого они больше не могли равняться.

Порой мне казалось, что все, о чем я говорил или делал, заставляло их закатывать глаза. Я не мог перестать чувствовать себя девчонкой, которую вот-вот бросит парень.

Чем больше футболок Green Day мы продавали, тем дороже они становились. Я считал, что мы должны были, напротив, снижать цену маек, поскольку их себестоимость падала с каждым новым тиражом. Однако в глазах группы это предложение попахивало социализмом и «синдромом вины среднего класса».

«Нет ничего зазорного в том, чтобы зарабатывать деньги», — говорили они мне покровительственным тоном.

Однажды во время ночного переезда я предложил всем сэндвичи.

«Мы получили тысячу долларов с концерта», — усмехнулся Майк. – «А ты по-прежнему делаешь сэндвичи с арахисовым маслом!»

Сказав это, он взял один из них.

Я был рад, что могу разделить с ребятами свою еду, но меня не переставало беспокоить, что мы отдалялись друг от друга. Конечно, я предпочел бы поужинать хорошим стейком, но, к сожалению, я не получал от Green Day ни денег, ни регулярного питания. Так что арахисовое масло было единственной вещью, которую я мог себе позволить.

Раньше деньги никогда не были для нас проблемой. Все туры, в которые я ездил с ними, выходили либо в ноль, либо иногда даже в минус. Когда Green Day начали зарабатывать, все осложнилось.

Нельзя сказать, что группа жадничала. Ребята всегда были необыкновенно щедры ко мне. Это было особенно ценно, учитывая, что совсем недавно они сами жили впроголодь. Так что выплата мне зарплаты внесла бы в нашу дружбу некоторые напряги. Как и ее невыплата, к сожалению. Это была негативная сторона успеха. Их карьера шла в гору, а я находился в неловком положении то ли роуди, то ли гостя.

Впрочем, до тех пор, пока у меня был кофе, я мог справиться с любой проблемой. Однако как-то раз после особенно жесткого концерта, я его не получил, хотя мне обещали, что он будет. В тот момент мы катили по каким-то задворкам Вселенной в десятках километров от ближайшего магазина.

И вот тогда я начал жаловаться.

Мне было обидно. Также мне было грустно смотреть, как наши жизни расходятся в разные стороны. Я чувствовал себя не в силах скорректировать их курс.

Это и стало поворотным моментом. Не было никаких скандалов или официальных расставаний, но больше я никогда не просился с ними в тур, а сами они мне этого не предлагали.

Наши пути разошлись. Я продолжал чувствовать себя комфортно в андеграунде, а Green Day отправились покорять новые вершины. Их последующие туры стали слишком прагматичными и рутинными, на мой вкус. Я скучал по тем дням, когда все строилось на голом энтузиазме. Билли был за рулем, я сидел рядом с ним, и мы часами гоняли по кругу одну-единственную кассету Ramones. Когда Билли начинал засыпать, мы находили матрасную фабрику и вырубались на ее заднем дворе. Там, где обычно стоят мусорные контейнеры.

В их жизни началась новая эра с Тре на борту, а я был отработанным материалом – не таким, как Эл, но сделанным из того же теста. Они больше не нуждались в старшем брате, который следил бы за каждым их шагом и указывал на ошибки. Мне же, в свою очередь, совершенно не хотелось, чтобы кто-то принижал те ценности, на основе которых я выстроил свою жизнь.

В самом конце тура мне исполнилось 24 года. Возвращаясь из дешевой забегаловки, где я устроил себе праздничный ужин в полном одиночестве, я совершенно не ожидал, что в доме, где мы остановились, меня будет ждать вечеринка, в тайне подготовленная ребятами из Green Day. Ярким дополнением к ней стал торт, который они сами испекли.

Как видите, несмотря на то, что мы, порой, расходились во взглядах, они всегда старались мне угодить.

Впоследствии я много ездил в туры, правда, с другими группами: Unwound, Chino Horde, Dillinger Four, Wardance Orange, I Farm и Fleshies.

Мне нравился агрессивный энтузиазм молодых команд, впервые отправлявшихся в дорогу. Отмененные концерты и внезапные поломки никогда не были для нас проблемой. Однако ту братскую сплоченность, которая была у нас с Билли, Майком, Элом и Тре, я чувствовал редко. Ни одни музыканты не импонировали мне так, как участники Green Day.

Больше всего я скучал по нашим разговорам. Как правило, участники других групп в дороге заводили музыку погромче, чтобы заглушить друг друга. Поездки же с Green Day представляли собой одну долгую беседу. В основном, о женщинах: их телах, поведении, качествах. Мы могли часами говорить о сексе. Я слышал, что женщины могут так открываться друг другу, но чтобы мужчины – никогда.

Так называемые «разговоры в мужской раздевалке» всегда казались мне чем-то унизительным и постыдным, однако с Green Day все было по-другому. Восторженные и полные любви рассказы Майка об оральном сексе навсегда изменили не только ту манеру, с которой я впоследствии говорил об интимной близости, но и то, как я думал о ней. Откровенность ребят избавила меня от страха и смущения.

Каждый рассказывал о своем опыте и желаниях без стеснения, перечисляя пикантные подробности так, будто речь шла об изобразительном искусстве или изысканной кухне. В этом не было ничего унизительного. Даже дерзкие комментарии Тре, заявившего как-то в Таиланде: «Кажется, ее сиськи были меньше моих», казались резкими только потому, что это была чистая правда.

Я всегда был романтиком, однако слишком часто маскировал под этим качеством свою зажатость. Секс был темой, на которую я мог говорить намеками, но никогда впрямую, как будто это было чем-то постыдным или низким. Разговоры с Green Day помогли мне понять, что мои страхи и фантазии, в общем-то, не были уникальными. Это открытие широко распахнуло форточку в душной комнате, где я просидел всю свою чертову жизнь.

Забавно, но секс никогда не был значимым или частым событием во время наших первых туров. Даже после того, как Тре присоединился к группе. По большей части мы лишь говорили о нем. Во время первого тура Green Day Билли так ни с кем и не сошелся. Женщины за пределами Района Залива в те дни им не интересовались.

У меня была небольшая интрижка на илистых берегах Миссисипи, однако женщина, которая меня по-настоящему зацепила, жила значительно севернее. Я влюбился в нее с первого взгляда, но ответного энтузиазма она не проявила. По крайней мере, в отношении меня. Билли не зря называл ее особенной, исключением из правил.

Я даже не видел, чтобы они разговаривали, но ему удалось раздобыть ее адрес, и начался долгий роман по переписке. Четыре года спустя они поженились. Скоро их старший сын будет выше меня.

Если Билли когда-либо и чувствовал себя неловко из-за того, что я порой называл его жену сексуальной, он никогда этого не показывал. В свою защиту я мог сказать, что любой, кто не приходил в восторг от Эдриен с первого взгляда, начинал выглядеть в моих глазах полным кретином.

Я был и в том туре, в котором Билл Шнейдер познакомился со своей будущей женой.

Впрочем, порой удача снисходит и на дорожных менеджеров. Я тоже встретил свою нынешнюю девушку в туре. Мы были роуди у разных групп, выступавших вместе.

Дорога провоцирует вас на неразборчивость, впрочем, заканчивается все, как правило, хорошо, если речь, конечно, не идет о Тре. Главным бабником в группе, тем не менее, оказался самый скрытный и правильный участник ранних Green Day. Хотя мы ни разу не видели, чтобы он кого-нибудь целовал.

Продолжение следует

Спасибо Дарье Тросниковой за помощь при подготовке материала.

Вконтакте Twitter