«А вы знали, что «Nevermind» вышел за 4 дня до фестиваля в Тушино?»: Сергей Богатов о знаменитом «тушинском попоище»

По просьбе Sadwave басист Silence Kit Cергей Богатов вспоминает о самом потустороннем концерте, на котором ему удалось побывать. А именно, о рок-фестивале в Тушино 1991 года. Драки с ментами, алкоголизм и AC/DC — эта формула веселья никогда не устареет.

Текст: Сергей Богатов
Фотографии: из открытых источников

— Я знаю такие походы, — заявил он, — Сам ходил. Ваше будущее мне известно. Здесь вас человек сорок. Идти до фестиваля вы будете в общей сложности полдня. Двое из вас отстанут от электрички, когда выскочат поссать на глухой платформе, где поезда останавливаются раз в час. Они придут только к вечеру, голодные и трезвые. У кого-нибудь обязательно отберут бухло менты. Может быть, у Кабана или у Палыча, или у Карася. И пострадавший будет рвать волосы всю дорогу, выпрашивая у соседей глотнуть винца.

Бутылку он будет возвращать полупустой, а пробку потеряет. Один человек, конечно, перепьет, и друзья пьяного, вместо того чтобы смотреть концерт, вынуждены будут таскать тело по всему полю. Это очень скучно и противно — таскать тело, которое периодически будет пытаться вылить из себя все выпитое. Кроме того, на концерте начнется склока. Поверьте мне! Кто-нибудь, хотя бы тот же Кот или Понс, совершит антиобщественный поступок. Например, пошлет кого-нибудь на хуй. И вы будете долго и тоскливо его бить, а он будет с визгом и стонами отмахиваться

Все мне известно. Едете вы сейчас в джинсах и куртках, а назад вернетесь в грязи и траве. Самый глупый из вас обязательно потеряет верхнюю одежду и вернется, закутавшись в советский флаг. И, конечно же, все вы будете петь «Катюшу» и глупо реветь: «Запомни, Катюша, я гений, запомни, я твой командир». Мало того, даже фанаты «Металлики» будут петь, роняя пьяные слезы, «Сгорая, плачут свечи».

И наконец, кто-то без вести пропадет в самом начале поездки, и увидите вы его только на следующий день. Окажется, что он потерялся по дороге, прибился к какой-то компании, пил «Розовую воду», а потом проспал весь концерт. И выглядеть он будет тихим и каким-то просветленным. Именно он вскоре поверит в Иисуса и будет везде ходить с книжечкой и четками.

Когда я говорю кому-то, что был на рок-фестивале в Тушино в 1991-м году, это вызывает удивление. С одной стороны, мне лестно. Видимо, будь я старичком в инвалидном кресле, мне бы доверяли больше, а так приятно почувствовать себя женщиной, успешно скрывающей свой возраст. Ну и что, что мне тогда было только 16 лет?

В общем, в 1991 году я жил на севере Москвы, в районе под названием Севводствой (хотя строго говоря, это Псковская улица). Если вы возьмете карту Москвы, найдете метро Алтуфьево и двинете от него влево, то увидите странный район – стоящие неправильным пятиугольником дома, с двух сторон прикрытые лесом, еще с двух – железными дорогами и еще с одной – МКАДом. Учитывая, что никакого метро в начале 1990-х в наших краях и в помине не было, улица находилась на отшибе. Но при этом район был довольно спокойный. Рядом лес, пруды, «закольцо». Этакая деревня, где все друг друга знают. У нас даже не говорили «поехать в город» или «в центр». Всегда говорили «в Москву».

Я уже тогда начал отрываться от корней. Ездил учиться в техникум, в Ховрино ( он находился рядом с печально известной больницей, но меня она как-то не интересовала). В техникуме я был сам по себе, ни с кем особо не дружил (ну может с парой таких же неудачников, как я). С кем-то менялся кассетами, была у нас там пара мажоров, которые быстрее всех обзаводились музыкальными новинками типа Faith No More или Jane’s Addiction. Но в целом я был таким тайным хиппи-панком, слушал музыку, вышедшую до 1975 года, плюс Sex Pistols. И да, носил клетчатые рубашки и кеды, клянусь! В общем, окончательной классификации я поддался через пару лет – Nirvana, Pearl Jam, Alice in Chains. Епт, да я ж гранжер! И всегда им был. Видно было что-то такое в начале 1990-х, какой-то бульон из всей рок-истории, когда ты не можешь отрицать ни метал, ни панк, ни The Doors и Pink Floyd. Все вокруг тебя рушится, а ты словно находишься в центре торнадо, где всегда спокойно.

Должен сказать, что у нас на районе была довольно сильная метал-тусовка. Я тоже слушал Death, Obituary, Carcass, ну Metallica там, Iron Maiden, проводя время с этими хулиганами-металистами. Это гарантировало мою безопасность, поскольку гопники-качки, тусовка поклонников Титана Байконура не дремала, но «волосатых» они опасались. Чем еще удобно было быть условным «металистом»? Я мог более-менее выбираться с нашей улицы на соседние или даже на ту сторону железной дороги, в микрорайон Дубки. За травой.

Дело в том, что там тоже жили какие-то знакомые металисты, имена которых действовали на местных гопников как хорошее успокоительное. Иногда, правда, приходилось забиваться с друзьями на остановках, чтобы дойти спокойнее, ну и непонятки тоже случались со всякими беспредельщиками, если идти одному. Одинокий волосатый – лакомая добыча.

Еще я со своим другом Олегом Малием ездили в звукозапись на «Соколе». Путь был неблизкий – на электричке до Савеловского вокзала, потом на метро. Чем удобно — отдавали кассету, и нужно было погулять срок пять минут или час, в зависимости от того, одну сторону записывали или две. В других звукозаписях кассету надо было забирать на следующий день.

Еще мы выбирались за пластинками. Что интересно – покупали все, что стояло на полках из «фирмы». Обычно стояло что-то одно, среди залежей советской эстрады и русского рока. Именно поэтому у меня в коллекции появились Питер Гэбриэл, Кейт Буш или Jethro Tull. Всех их я до сих пор нежно люблю.

В общем, когда в сентябре 1991 года прошла информация, что в Москву приедут AC/DC и Metallica, все восприняли это, как неудачную шутку. Хотя после августовского путча и танков в городе удивляться было уже нечему.

Вид на Тушино с высоты птичьего полета.

Как бы то ни было, но новости о грядущем рок-фестивале оказались правдой. Его рекламировали по телевизору. Показывали Pantera, Black Crowes и мощнейшие новинки – клипы на Enter Sandman и Thunderstruck. Стало ясно, что будет событие.

В техникуме я честно отпросился на какое-то левое событие. Все все понимали, но меня отпустили. Через пару лет, в октябре 1993-го, никто уже не отпрашивался. Какие отмазы, война на дворе! Мы чувствовали себя героями книги Гайдара «Школа» и весь день 4 октября протусовались около Белого дома. Ну да это отдельная тема.

Наша тусовка быстренько собралась. Стрелка была назначена на 9 утра, на пятачке возле винного магазина. Внешне он напоминал оборудованную огневую точку или камеру КПЗ – железная дверь, решетки на окнах. Но, с другой стороны, посещавший его контингент чувствовал себя в своей тарелке.

А закупка бухла тогда была делом непростым. Магазин открывался в десять, но уже с самого ранья около него стояла очередь страждущих. Кто-то занимал очередь и для себя, и для друга. Меня, естественно, «в туда» никто и не пытался отряжать. Я просто сдал свою долю денег и стал ждать вместе со всеми.

В это время в очереди разыгрывалась драма. В тот день продавали вино и пиво. Оказалось, что бухло дают только по две бутылки вина в руки и по четыре – пива. Гонцы указали на стоящую на улице нашу тусу, типа «вот наши руки». Продавцы возмутились, очередь заволновалсь, что не хватит бухла (очередь – это довольно плотная толпа рыл в 50). Волосатые подтянулись поближе, посмотреть в глаза работягам, те были тоже неробкого десятка. В тот момент, когда в воздухе отчетливо запахло капитальной дракой, продавцы разрядили атмосферу, сообщив: «Сейчас пацанам отпустим. Нес ссыте, всем хватит!». Хватило ли? Не знаю, по тем временам могло и не хватить.

Собственно, затарившись алкашкой, наша толпа двинулась на платформу Лианозово. Все шло пока чинно-благородно. Погрузившись в электричку, народ тяпнул «по первой». На Окружной, когда к нам подсели местные пацаны (с десяток человек, это были друзья парня по прозвищу Кабан, который недавно переехал в наш район как раз оттуда; он еще был фанатов Overkill и сделал соответствующую татутху на плече, череп с крыльями; потом в армии люди ее пугались). Там уже народ рассосался по вагону, я пил пиво с одним из подсевших по прозвищу Ковпак. Хороший был парнишка, мы потом общались , но позже он умер. Герыч.

От Тимирязевский мы двинули пешком на платформу Дмитровская рижского направления. Там в электричке уже был полный угар. Мы сразу влились в толпу едущих на фестиваль ребят и начали разбредаться. Мир и любовь!

Pantera — Domination

Однако при высадке на платформе Тушино начались приключения. Прошел слух, что менты на платформе отбирают весь алкоголь. Слух сразу же оказался жестокой правдой – у нас конфисковали два пакета с вином, где-то дюжину бутылок. Следующая картина – не знаю, каким образом, но мы сидим в придорожном кювете, как прячущиеся от карателей раненые партизаны и судорожно поглощаем оставшиеся жидкости.

С нами, кстати, была одна девушка Наталья. Ну как девушка? Тогда ей было уже 24 года и двое детей. Она была разведена и встречалась с местным уркой по имени Саша. Сашу я тоже видел в том кювете, но он куда-то испарился в итоге. Выглядел он вполне прилично – с длинными волосами, такой хипповатый мужичок. Позже они с Натальей разобьются на мотоцикле, Саша потеряет ногу, а потом его посадят. Наталья начнет жить с парнем по имени Серега Тарасов (Карась). Карась кинет ее ради «молоденькой», и все лето 1993 года мы проведем вместе с Натальей. Самое удивительное – ничего «такого». Все было абсолютно невинно. Блин, ее дочке тогда было столько же, сколько моей сейчас. Но в 1991-м находиться в их компании было стремновато .

Кстати, Саша-вор был любителем хард-рока – «Перпл», «Зеппелин», «Слейд». Именно от него я услышал, что настоящие урки не слушают всякую муть типа шансона, а прибиваются по вполне фирмовым вещам.

Выпив все, что у нас было, в приподнятом настроении наша несколько поредевшая толпа выбралась на свет божий, в прохладный пасмурный сентябрьский день. С нами уже продвигались какие-то совсем не знакомые люди, которые, правда, были нам как братья. По дороге мы распевали песни, я помню что-то из репертуара «Коррозии Металла» (тогда они еще не были такой одиозной группой, как сегодня; никаких наци-приколов и секс-шоу, но считалось, что на их концерт идти опасно). Пара моих друзей как-то ходила, но о том, что видели, они предпочитали молчать и не кололись ни в какую. «Коррозия» еще всплывет в моем рассказе.

Нашей специальной шуткой было исполнение песни «Ждет трехликий монстр ада в преисподней у ворот, человечье ворон стадо диким криком в ад зовет» на мотив саббатовской Paranoid. В общем, подошли к месту. Никаких обысков и проверок сумок не было. Просто пошли прямо на видневшуюся вдали сцену. Со стороны сцены доносился ритмичный гул, не было видно вообще ничего. Как я понял, играла какая-то «неизвестная начинающая группа Pantera». По пути встречались люди, которые шли обратно. Нам объяснили, что там впереди милицейское оцепление, и смысла соваться нет. Собственно, где мы остановились, там все и решили сделать «базу».

«Неизвестная начинающая группа Pantera» в Тушино

Хозяйственная Наталья прихватила из дома какое-то безразмерное покрывало, которое мы постелили, покидав на него все вещи. Осмотрелись. Ряды наши основательно поредели. Кто-то сразу отправился «на разведку». Я сам пару раз ходил, возвращался изрядно подогретый — нарывался на каких-то ребят из Новосибирска (самогон) и Краснодара (вино). Со мной они приходили к нам в гости. Кто-то непрерывно появлялся-исчезал, кто-то из потерявшихся нарисовывался и вновь пропадал. В какой-то момент меня просто вырубило.

Проснулся я уже под другой звук. Наш табор снимался, все хотели перебраться поближе к сцене. Там играла группа EST. Если честно, я никогда не был их фанатом, не любил такой вот утяжеленный блатняк. Правда, к Жану Сагадееву заочно относился с уважением. Он был наш пацан, почти земляк, из Бибирево. Гитарист Silence Kit Боря учился с ним в одной школе (я, кстати, знал, что, скажем, Толик Крупнов жил на Алтуфьевском шоссе, а басист «Мастера» Алик Грановский – в Бескудниково). Потом я с ним лично познакомился. Мы репетировали на базе, которой Жан владел совместно с одним суровым дядькой, исполнявшим шансон. Там мы несколько раз сидели, выпивали. Хороший был человек Жан.

Толпы на таком большом расстоянии от сцены толком не было. Народ стоял по большей части разреженно. Помню одну фишку. Чтобы хоть что-то видеть, некоторые втыкали пустые бутылки, коих было разбросано несчетное количество, в землю горлышками вниз, делаю своеобразную площадку. Другие, в большей степени отмороженные, бросали бутылки куда-то вперед. Страшно даже подумать, какие увечья они могли нанести, тем более что примеры были налицо. То тут, то там сидели и лежали на земле «раненые бойцы» — люди с пробитыми головами и окровавленными лицами. Ситуация все больше напоминала какое-то средневековое сражение.

Внезапно оказалось, что мы участвуем в прорыве. Выглядело это так. Все потихоньку начинали идти вперед все быстрее и быстрее, пока не переходили на легкую рысь. Толпа бежала, разгоняясь, а потом начала постепенно останавливаться. Все медленнее и медленнее, пока совсем не встала. Сзади продолжали напирать, но как-то неохотно и лениво. Кто-то недовольно бурчал, кто-то подпрыгивал в воздух, чтобы посмотреть, что там впереди. Так простояли минут пять, пока все веселье не обернулось паническим бегством. То тут, то там в толпу врывались какие-то менты и солдаты, с остервенением избивая людей дубинками. Кому-то из ментов, особо ретивым, не повезло. Они слишком оторвались от своих, и тут уже сами начали огребать от обозленных металистов. У них отнимали имущество и жестоко били. Я видел людей с ментовскими щитами и с дубинками, которые бросались в новые заварушки. Мне, честно говоря, хватило пары таких атак. Я выдохся и окончательно потерялся от своих.

Прорыв

К тому времени EST уже отыграли. Я оказался в правой части поля, ближе к Москве-реке. Страсти вроде как улеглись, народ подустал и массово уселся прямо на землю. Как вы понимаете, никаких синих туалетных кабинок тогда не было и в помине. Я только один раз до того видел мобильный туалет – это был железный кунг защитного цвета на базе мощного «Урала», где-то на мероприятии в Лужниках. Очередь к нему вилась размером с очередь в Мавзолей или «Макдональдс», а в женскую часть была настолько длинной, что значительная часть дам стояла в мужской очереди. Как говорится, что естественно, то не безобразно. Здесь все было проще – народ ходил поссать к реке.

Я очень ждал выступления The Black Crowes. К тому моменту я уже послушал их дебютный альбом 1990 года. Было в этой группе нечто такое, что отличало ее от кучи «волосатых» команд 1980-х. Я чувствовал, что ее творчество близко сидящему внутри меня видению музыки, которое я никогда не смог бы сформулировать самостоятельно. Как будто старая музыка, которую я любил, звучала здесь и сейчас.

Вообще, мы привыкли, что музыкальный водораздел проходит по 1991 году. Nirvana, гранж и все такое. Но на самом деле уже в конце 1980-х появлялось нечто абсолютно не похожее на привычный мейнстрим того времени. Группы этой волны звучали гораздо свежей и качественней: Faith No More, Jane’s Addiction, Alice In Chains, Uncle Tupelo. Nirvana стала как будто последним ударом в стену, после которого ее прорвало (черт, а вы знали, что “Nevermind» вышел за 4 дня до фестиваля в Тушино?).

Выступление The Black Crowes, такое чувство, слушал только я один. Кто-то сидел, кто-то лежал, один я маячил, стараясь то пританцовывать, то, вытянувшись, посмотреть на сцену. Хорошо помню, как один парень сказал: «Да ну, хуйня какая-то».

Сцену с нашей диспозиции было почти не видно, зато рядом был огромный экран. После Black Crowes все встали. По толпе пробежало какое явственное напряжение, народ разве что копытами не бил. Началось массовое скандирование: «Fuck you, милиция» (опять по песне «Коррозии Металла»).

Metallica не выходила достаточно долго, но когда они все же появились и начали играть… Не знаю, не смогу описать свои ощущения. Это был какой-то угар. Народ рубился, повернувшись даже не к сцене, а к большому экрану, который висел правее. Я уже протрезвел, но всех подробностей не запомнил. Помню, что играли Battery и новые вещи. Вроде даже мою любимую Last Caress. Вокруг творился какой-то ад. Реально, за километр от сцены! Народ обнимался, чуть ли не плакал. Понимаете, произошло то, что не должно было произойти никогда.

Metallica — Battery

После Metallica многие чувствовал себя… опустошенными, что ли? Наверное, концерт можно было бы уже и закончить, но оставались еще AC/DC. Как раз темнело. Кто-то уже уходил. Стало возможным пробраться поближе к сцене.

АС/DC тогда переживали второе рождение. Их новая вещь Thunderstruck была идеальным вариантом, чтобы открыть ей концерт. Когда начался этот гитарный теппинг, я даже сначала не поверил, что вот оно. Я затусил с какими-то двумя взрослыми парнями из Коломны, они налили мне водки, потом подсаживали на плечи, и я видел все – колокол в Hell’s Bell, огромную надувную Рози, стриптиз Ангуса Янга (в тот день на трусах у него был британский флаг). Сейчас расскажи кому, что взрослые парни сажают подростка себе на плечи, сразу что подумают? Геи-педофилы, Тесака на них нет?

Когда закончилась последняя песня, народ, непривычный к выходам на бис, потихоньку потянулся с поля. Меня терзали какие-то смутные предчувствия. Пушки! По краям перекрытий сцены стояли пушки, такие, типа старинных. Мы же помним про ружье Чехова. И «Акадаки» не сыграли одну крутую вещь!

Предчувствие меня не подвело. На бис АС/DC выдали For Those About To Rock с канонадой, и тут стало ясно, что это действительно финал.

Обратно толпа шла оглушенная и какая-то притихшая. В электричке от Тушинской кто-то пустил по вагону канистру… с водой, и тут я понял, как же сильно хочу пить… и есть, и спать. Только в этот момент. Когда я подходил к дому, хлынул дождь.

На следующий день все встретились на нашем традиционном месте тусовок, у огромного дерева с тарзанкой. Да, все кончилось так, как и обещал безвестный предсказатель, процитированный мной вначале. Можете перечитать еще раз.

Silence Kit выступят в воскресенье 15 декабря в московском клубе Manifest.