Вышел новый номер хорошего и, кажется, единственного персонального отечественного фэнзина «Чорные бутылки». Противореча собственному девизу, Sadwave публикует манифест Аарона Кометбаса, в котором он объясняет, почему не стоит хоронить самиздат, и каким он должен быть.

Текст: Аарон Кометбас
Перевод: Максим Подпольщик

Всем войскам

К андеграундной прессе принято относиться пренебрежительно, как к младшему брату официальных медиа. Возможно, это справедливо, потому что многие фэнзины написаны плохо, слеплены наспех и сделаны без всякой страсти. Кажется, что их единственная цель – поскорее перестать быть обузой для автора. Вместо необходимого вызова, который самиздат должен бросать крупным СМИ, зины слишком часто представляют собой инсайдерскую шутку и гимн раздолбайству. Это крик из помойки, вопль маргинала.

При этом нет никаких причин соглашаться с этим статусом и тем более – поднимать его на знамена. Альтернативная пресса должна быть лучше мейнстримовой, а не просто ее более дешевой, более «личной» и менее доступной версией. Наши самиздат-журналы и книги не должны быть чем-то написанным на ходу и слепленным наспех; над ними нужно работать тщательно и с любовью. Все факты необходимо проверять, а слова должны излучать такое напряжение, что кажется — еще чуть-чуть и они взорвутся. Это касается и фотографий с иллюстрациями. Зины должны вызывать трепет и щекотать нервы, потому что они не боятся говорить правду!

Маленькие журналы и газеты обязаны быть настоящей альтернативой большим изданиям, газетам и издательским домам. Это должно быть так хотя бы потому, что большая часть прессы, которую ежедневно штампуют крупные компании, представляет собой снобский, бескровный и бездушный мусор. 99% процентов этой помойки не отражает реальность во всей ее сложности, многообразии, трагизме; со всеми ее маленькими грязными секретами и глухими потайными местами. Все, что нельзя лихо уложить в небольшой рассказик с остроумными и ироничными нотками, для нее не годится.

Самиздат не должен быть тем, из чего со временем нужно вырасти или взрастить настолько, чтобы выиграть стажировку в журнале Harper’s. Он должен быть честным и добросовестным, а не посредственным и бездарным.

Нет ничего постыдного в том, чтобы быть «одобренным» официальными журналами или доверить свое творчество мейнстримовым издательствам. Это нормально, однако это не значит, что качество ваших текстов на высоте. Скорее, данное сотрудничество указывает на то, что автор решился прыгнуть сквозь все необходимые горящие обручи, смирился наличием в его жизни платных агентов и представителей, а также гигантской кипы писем с отказами. Вместо всего этого он мог бы просто выпустить свое творение самостоятельно.

Подобные коллаборации говорят о том, что автору необходима некая легитимизация собственного творчества; кроме того, он, скорее всего, свято верит в стандарты качества, диктуемые истеблишментом. Давайте внимательно их рассмотрим, эти горы книг, написанные от лица обеспеченных представителей высшего класса и тысячи глянцевых журналов, где у каждого автора одна и та же развязная, самодовольная интонация. При этом смысла и сути там раз-два и обчелся, так как для таких изданий слишком много слов являются непечатными, а многие истории, с их точки зрения, «никогда не продадутся».

Стоит только взглянуть на идиотскую рекламу в глянцевых журналах или неоправданно завышенные ценники на мягких обложках бестселлеров, чтобы понять, что эти вещи нам следует уничтожить, а не стараться им подражать или втереться в доверие.

Лучше всего, конечно, просто повернуться к ним спиной и не замечать. Пусть многотиражные газеты и издательские дома сами умрут в углу, в который они сами себя загнали, отказавшись рисковать. Если же они когда-нибудь созреют до того, чтобы дать шанс новым, свежим голосам, которые будут выходить за рамки их формата – что ж, пусть придут к нам и примут нас на честных и достойных условиях.

В то же время важно помнить — то, что мы выпускаем в свет, должно внушать уважение и восприниматься серьезно вне контекста обстоятельств, в которых оно было создано. На не нужно, чтобы нас «открывали» или официально заверяли. Но для этого плоды нашей креативной работы должны созреть – и нет ни одной причины, способной этому помешать, если только мы примем вызов и вложим в наше дело достаточно труда.

Одна из главных проблем заключается в том, что за десятилетия вера людей в истеблишмент укоренилась слишком прочно. И нас это касается в первую очередь. Авторы фэнзинов отдают свои творения на реализацию крупным магазинам, однако немногие из них уделяют внимание стоящему на той же полке самиздату или книгам малоизвестных авторов, которые не удостоились рецензии в Times. Таким образом, мы укрепляем фундамент этой иерархии и плюем на единомышленников. Вместо того, чтобы поддержать их, мы отправляемся в противоположный конец магазина и покупаем бестселлер. Это нормально – иногда я тоже так поступаю, не оставляя, впрочем, без внимания независимые издания, выпущенные маленьким тиражом.

Зачем ввязываться в чужую игру и пытаться угодить маме и папе – или мамам и папам – крупных СМИ, и гнаться за их версией успеха? Данная игра изначально нечестна, а значит, выиграть в нее получится лишь у избранных. Кроме того, эта игра абсолютно безумна – достаточно взглянуть на продукцию, которую она производит. Исключения в данном случае только подтверждают правило.

Если же мы не можем воплотить в жизнь более осознанную, зрелую и разнообразную альтернативу мейнстриму, значит, настал наш черед уходить. Если мы не говорим от лица наших единомышленников и не пытаемся достучаться до новых людей, тогда в чем смысл? Если мы не отражаем дух времени, не анализируем кипящей вокруг нас жизни; если нам не удается заразить своей энергией других, если мы не вдохновляем их и не учимся взаимодействовать с ними, если мы не прогрессируем в ходе работы и не учимся на своих ошибках (грамматических и других); если вместо всего этого, мы лишь вновь наступаем на одни и те же грабли и гордимся этим, будто в этом есть какая-то доблесть, тогда…

Никому не нужен ксерокс вашего дневника, если он не является по-настоящему сочным и глубоким. Смысл публиковать что-то заключается в коммуникации, поэтому то, что вы выпускаете в мир, должно говорить с людьми. Это что-то должно быт читабельным, сексуальным; оно должно сообщать читателю что-то не только о вас, но и о них самих. Если этого не происходит, не тратьте попусту чернила и чужое время.

Но если вы действительно приложили усилия к тому, чтобы что-то выпустить, не останавливайтесь на полпути. Толкайтесь локтями, чтобы донести ваши мысли до максимально широкой аудитории. Умоляйте и настаивайте, блефуйте и лгите, стараясь сделать так, чтобы ваш журнальчик появился на полках всех магазинов, а не только тех, которые изначально специализируются на фэнзинах и малотиражных книгах. Расширяйте границы дозволенного.

Досадный результат того, что зины перестали быть чем-то из ряда вон выходящим, стало то, что они превратились в нишевый продукт, который занимает свой собственный тихий и уютный уголок. Самиздат отставили в сторону, как детский столик во время Седера или стеллаж с литературой по истории Африки в крупном книжном.

Когда магазины не знали, что такое зины, они скрепя сердце ставили их ту же полку, что и все остальное. В те времена самиздат продавался гораздо лучше, потому что он был видимой и успешной альтернативой мейнстриму. Rolling Stone был гораздо скучнее Sniffing Glue, а комикс про Бэтмана не выдерживал никакой конкуренции по сравнению с Love and Rockets. То же самое можно было сказать о романах, публиковавшихся издательством Вlack Sparrow или (первой инкарнацией) Black Lizard Books, когда их продукцию сравнивали с тем, что выпускало Harper Collins. Независимые издания в значительной степени превосходили по качеству и смелости мышления своих более успешных в финансовом плане конкурентов, потому что были сделаны с любовью.

Сегодня большинство книжных и музыкальных магазинов резко отказываются работать с фэнзинами. «Отнеси их в магазин самиздата, пацан, три квартала вниз по улице, и у перекрестка налево». Зины стали объектом фетиша, и в результате этого их перестали воспринимать всерьез, как прежние рьяные поклонники, так и, к сожалению, сами зиноделы.

«О, Кометбас, помню, читал его в старших классах. Мы возьмем три копии», — говорит менеджер книжного. Нет смысла париться и объяснять ему, что раньше магазин, в котором он работает, брал сразу 50. Бесполезно. Человек, выросший с нынешним пониманием слова «фэнзин», воспринимает самиздат как что-то написанное от первого лица, что-то про музыку, но при этом безнадежно маргинальное и представляющее интерес лишь для юных панков или ретроградов, которым нравятся теплая аналоговая бумага и все эксклюзивное. Зины, по мнению таких людей, ориентированы на очень узкую аудиторию. Мысль о том, что случайный прохожий может заинтересоваться чем-то неизвестным, интересно выглядящим или дешевым, давно не приходит никому в голову. Этот концепт умер.

Я выхожу на улицу и взваливаю себе на спину рюкзак с оставшимися 47 копиями своего зина. Когда наступит тот день, когда нам перестанут указывать на дверь, а владельцы магазинов, ежедневных газет и издательских империй не будут больше относиться к фэнзинам, как к детскому лепету, шутке или антиквариату?

Но самое главное – когда мы сами перестанем позиционировать себя так? Когда, наконец, мы включимся в борьбу, начнем поддерживать друг друга и вновь начнем делать что-то настолько качественное и умное, что могут выпустить только представители андеграунда и те, кто находятся вне мейнстрима?

Это наша миссия, наш багаж, но нам придется всеми силами отстаивать его право на существование. А для этого нам необходимо начать воспринимать себя всерьез, и, наконец, начать работать.

Оригинал данного текста опубликован в последнем на сегодняшний день номере Cometbus, который все еще можно заказать в нашем дистро. Фэнзин «Чорные бутылки» можно приобрести у автора или на фестивале «Оптималиния», который пройдет в заброшенном депо у Курского вокзала в воскресенье 13 июля.