Джон Холмстром (PUNK Magazine): «С годами я стал еще злее и противнее»

Пока не поздно отмечаем 40-летие панк-рока эксклюзивным интервью с Джоном Холмстромом, создателем PUNK Magazine, первого панк-зина в истории. Sadwave узнали у Джона, каково быть панком в 62 года и расспросили его о любимых обложках легендарного издания.

Джон Холмстром (фото предоставлено автором)

Текст и интервью: Николай Арутюнов, Кристина Сарханянц

Ровно 40 лет назад в Нью-Йорке начал выходить DIY-журнал, предвосхитивший феномен местной панк-сцены, — PUNK Magazine. Сегодня большую часть героев того времени можно встретить разве что на страницах «Прошу, убей меня!» (жизнь охотно выполнила их просьбу, вынесенную в заглавие культовой книги Легса Макнила и Джиллиан Маккейн), а экземпляры PUNK, выходившего с 1976-го по 1979 год, раскупаются поклонниками клуба CBGB и его завсегдатаев на интернет-аукционах, порой за баснословные суммы.

Именно на сетевой барахолке началась история опубликованного ниже интервью — один из авторов этого материала решил заполучить какой-нибудь номер журнала PUNK, нашел нужный выпуск и написал продавцу с вопросом, готов ли тот заморочиться на отправку такой, казалось бы, безделицы в Россию. Продавец ответил, что не только с радостью повозится с кириллицей, чтобы посылка пришла точно куда нужно, но может отправить копию того же номера в намного лучшем состоянии. На справедливый вопрос, откуда у него оказались сразу два редких экземпляра, автор получил следующий ответ: «Чувак, я главный редактор PUNK Джон Холмстром, и у меня осталось несколько копий. Фото прислать не могу, готовлюсь к 40-летнему юбилею со дня выпуска первого номера, но можешь поверить мне на слово: экземпляр в лучшем состоянии ты просто не найдешь». Так внезапно на связь с нами вышел без преувеличения человек-эпоха.

— Что для вас панк? У нас в стране, например, те, кто называет себя панками сегодня, часто просто выпендриваются и пытаются «панковским» поведением оправдать собственный алкоголизм. Что у вас происходит?

— Ого, расскажи мне потом об этих ваших модных алкашах, интересно будет послушать! В США, конечно, всё иначе. Нет, у нас есть панки, которых мы называем крастерами: они скитаются по всей стране, не работают, не моются из принципа, некоторые из них – наркоманы, некоторые — алкоголики. Словом, бомжи. Есть еще стрейтэджеры, которые не приемлют выпивку и наркотики, ну ты знаешь. А еще у нас есть поп-панки — молодые ребята, которые играют сопливый рок и при этом являются миллионерами. В принципе, я могу долго рассказывать о разношёрстности американской панк-сцены.

Мне очень симпатична идея Дона Летса из документального фильма «Угол зрения: История панк-рока», которая гласит, что панк – это жизненная позиция. Это сродни тому как, будучи ещё ребёнком, ты понимаешь, что Санта-Клауса нет, потом — что нет и пасхального кролика, и зубной феи. Это порождает вопросы: а существует ли Бог? А не вешали ли мне лапшу на уши в школе? Кто убил Кеннеди? Словом, панк – это бунтарский дух.

— А кто заслуживает права называться настоящими панками сегодня?

— Мне очень нравится группа The Bullys, они самые крутые в Нью-Йорке! Они не очень соответствуют модным тенденциям и выступают нечасто, но каждый, кто любит панк-рок, должен их увидеть, так как они не вечные!

Есть ещё ребята Barb Wire Dolls, которые выступали на концерте Joey Ramone Birthday Bash в 2015-м. Каждый год Микки Ли, брат Джоуи Рамона, устраивает концерт в память о Джоуи, и каждый год или два он открывает новую панк-группу, которая даёт всем прикурить. Например, несколько лет назад он вытащил на свет божий Semi Precious Weapons, а потом Леди Гага сделала их звездами.

Barb Wire Dolls — «Drown»

— Стоит ли вообще делить музыку на жанры и поджанры? Какой в этом смысл, если хеви-металл, панк и рок-н-ролл несут примерно один и тот же смысл, просто выражают его по-разному?

— Хороший вопрос! Разумеется, это деление бессмысленно. Больше всего в панке я ненавижу проявления снобизма. Я не думаю, что мы могли способствовать дальнейшему разделению определённой музыки на стили, но если мы действительно это сделали, то прошу меня простить. Моё мнение таково: лучшее описание Ramones в былые дни звучало как «жевательная резинка от хеви-металла». Но люди, с которыми я работал тогда, хотели назвать журнал PUNK. Я поддался их решению, но всегда думал, что это не самая удачная мысль. Мы были очень ограничены в материале с тех пор, как на нас навесили ярлык «панков из CBGB», и так думали многие команды. Наверное, мы бы не закрылись, назовись мы иначе.

— Кто из художников и редакторов вдохновил тебя на решение делать PUNK в стиле комиксов?

— Так, тут я должен признаться в пожизненной зависимости от работ Стива Дитко (культовый художник комиксов Marvel в 1960-х — прим.), который рисовал комиксы про Человека-паука и Доктора Стрэнджа. Ещё он работал в Charlton Comics и ужастиках Creepy и Eerie, а также выпускал свой собственный комикс Mr. A, который я, пожалуй, могу назвать своим любимым.

Что до редакторов, то обычно они нужны, чтобы загубить всё творческое, интересное и необычное. Но я считаю честью для себя, что познакомился с Джимом Стеранко (иллюстратор фильмов и художник комиксов Marvel — прим), чью работу над комиксом Nick Fury: Agent of S.H.I.E.L.D. я просто обожаю. Некоторые считают, что он привнёс в индустрию комиксов больше инноваций, чем кто бы то ни было!

Короче, Джим Стеранко рассказал мне много крутых историй о том, как он пытался выбраться за рамки мейнстрима комиксной индустрии в 1960–70-х, когда его редакторы просто не догоняли, что он делал. Например, ему не хотели платить за шестистраничную пантомиму, где не было слов вообще, а были только рисунки. Это была его лучшая работа! Никто тогда не умел так удерживать интерес читателя, это был настоящий прорыв. Стеранко, кстати, рассказал мне, что ему не заплатили ни цента, потому что там не было ни одного пузыря со словами. То есть он вроде как и не сочинил ничего. Эта история и вдохновила меня на то, чтобы делать всё самому.

— Для PUNK ты взял много интересных интервью у великих музыкантов. Какие из них произвели на тебя особое впечатление?

— Однозначно, Лу Рид для первого выпуска! Первым номером мы должны были прогреметь так, чтобы на нас обратили внимание, и, скажу честно, никакое другое интервью в PUNK я более откровенным назвать не могу. Хотя ещё было шикарное интервью с группой KISS — до сих пор жалею, что исходники того номера пропали.

— Возможен ли в наши дни феномен, подобный PUNK?

— На самом деле сегодня есть много прекрасных журналов и сайтов, которые делают нечто подобное. Никакого секрета, кроме как делать то, что ты делаешь, увлечённо и фанатично, нет. Мне кажется, что моя любовь к той музыке и тем людям сделала наш журнал. Когда ты болеешь за то, что делаешь, успех приходит сам по себе. Стоит потерять любовь к тому, что ты творил, и всё пойдёт прахом.

— Что бы ты сказал, если бы сегодня мог бы встретить себя в 20 лет, когда ты придумал журнал?

— Это прекрасный вопрос, который я часто себе задаю. Конечно, в 62 я уже не тот, кем был в 22 года, когда начинал всё это, тогда я был умнее и знал намного больше. Жизнь странна, удивительна и непредсказуема, так что я не решился бы давать советы молодому себе. Кто знает, может быть дела пошли бы ещё хуже, поступи я иначе. Думаю, что с годами мы, ребята из PUNK, стали ещё злее, противнее и заводимся вообще с полуоборота.

Кстати, теория струн предполагает, что в мире так много параллельных вселенных, что, возможно, в какой-то из них журнал PUNK стал коммерчески успешен, продавался миллионными тиражами, а я клеил девчонок пачками и умер от передозировки кокаином в 1992 году. Так что мне неплохо живётся, даже несмотря на то, что я не стал миллионером-республиканцем.

— Какие у тебя планы на будущее? Что ждёт журнал PUNK и музыкальную сцену?

— Недавно мы отпраздновали 40-летие журнала в галерее Howl! Happening Артуро Веги, автора логотипа Ramones. Что касается судьбы сцены… да хрен его знает! Это как президентские выборы: никто толком ничего не понимает.

Думаю, всё в руках групп. Когда я начал выпускать PUNK, то был уверен, что мир будет слушать то, о чём мы будем рассказывать. Я хотел всем показать, что Ramones — лучшая группа на сцене CBGB, несмотря на то, что они не были самыми популярными. Мы писали разгромные статьи о диско и пытались изменить мир. Получилось ли у нас? Пожалуй, да.

— Что самое важное останется после тебя?

— Да насрать мне! Я вообще считаю, что в 2060 году мир постигнет Судный день, как завещал Исаак Ньютон.

По просьбе Sadwave Джон Холмстром рассказал об истории обложек своих любимых номеров журнала PUNK.

PUNK Magazine #1: Лу Рид

Дело было в День благодарения, я припёрся в CBGB, чтобы сделать интервью для первого выпуска журнала с The Ramones, но, как водится, не получилось. Зато менеджер группы Дэнни Филдс сказал, что в зале Лу Рид, а я был огромным фанатом The Velvet Underground, большей части его сольных работ типа Berlin и лайва Rock‘n‘Roll Animal (я был на том концерте, когда его записывали!). Но особенно мне нравилась пластинка Metal Machine Music — двойной альбом гитарного шума и усилковых заводок, который взбесил всех фанатов Лу и чуть не уничтожил музыканта. Короче, как я мог отказаться от встречи с этим человеком?

Когда позже Рид связался со мной через Дэнни, я подумал, что мне кранты, потому что в интервью он нёс такой бред — выглядел просто смешно, — а я всё это напечатал. Но знаете, ему понравился материал и мы стали друзьями. Конечно, особенно он хвалил обложку. Я задумал её в стиле комиксов EC Horror 1950-х типа «Баек из склепа». Ходили слухи, что именно эти комиксы способствовали росту детской преступности в США в те годы, и Сенат даже провёл по этому делу слушание. В результате в течение следующих 20 лет все комиксы подвергались цензуре.

PUNK Magazine #3: Джоуи Рамон

Не помню, почему для этого номера я решил нарисовать одного Джоуи Рамона без остальных участников, но Джонни, Ди Ди и Томми просто взбесились, узнав, что их не будет на обложке. Хотя ещё больше их взбесил сам материал: они даже хотели выкупить весь тираж в 8 тыс. копий, чтобы никто это не прочитал! Парни боялись, что после их скандальных заявлений рекорд-лейбл просто откажется от них, а в итоге записывающей компании настолько понравились цитаты «с перцем», что этот номер журнала продавался на концертах The Ramones с их первым альбомом.

Чтобы сделать набросок обложки, я встретился с Джоуи в галерее Артуро Веги, арт-директора группы и автора того самого логотипа, который сейчас многие носят на футболках. Представьте себе, Джоуи пришёл на встречу без очков, хотя он никому не позволял смотреть на себя без них! Я так удивился, что остолбенел, а когда вечером того же дня сел за работу над рисунком, хоть убей, но не помнил, как он выглядит без очков! Так что я нарисовал очки и тайна осталась тайной. Я показал ребятам обложку за кулисами клуба Phase V в Нью-Джерси 9 апреля 1976 года. Тот концерт открывали Blondie, они выступали чуть ли не перед пустым залом.

Сам рисунок — это помесь работ комиксового художника Уилла Айзнера и гравюр Альбрехта Дюрера. Я хотел, чтобы обложка выглядела мощно и внушительно, и она стала одним из главных артов панк-культуры 1970-х. Оригинал висит в офисе Генри Роллинза.

PUNK Magazine #4: Игги Поп

Единственное выступление Игги в CBGB в 1976 году было самой крутой фичей: все, кто был в тусовке, тащились по нему, он вдохновил невероятное количество ребят на создание своих групп. Так что когда мы делали с ним интервью, я понял, что обложка должна быть такая же невероятная, как и сам герой, как Marvel’овский «Невероятный Халк»… и тут меня осенило!

С Игги мы встретились в ресторане Phebe’s, что в двух кварталах от CBGB (заведение работает до сих пор — прим.). Со мной была Роберта Бэйли, фотограф The Ramones и, пожалуй, главный хроникёр жизни нью-йоркской панк-сцены 1970-х. Это был самый крутой ужин в моей жизни! Мы обсуждали всё подряд: от панка до чувств насекомых. Как же досадно, что я не взял с собой диктофон, а ведь Игги предупреждал, чтобы взял! После этого мы увиделись только летом 1977-го после блэкаута в Нью-Йорке, причём мы встретились с той же вездесущей Робертой, и она сказала: «Пошли на хату к Blondie, там будет Игги!» В какой-то момент музыканты начали джемить, а Игги подпевать первое, что приходило ему в голову. Так я попал на закрытый квартирник Игги Попа и Blondie, повезло, не правда ли?

PUNK Magazine #6: Легенда о Нике Детройте (Ричард Хэлл)

Как-то мой братан Легс Макнил предложил делать в журнале ежемесячную колонку фотокомиксов о Ричарде Хэлле в роли прожжённого нью-йоркского детектива-наркомана. Я решил превратить это в одну большую законченную историю и посвятить ей весь выпуск. Работа закипела моментально! Многие завсегдатаи CBGB захотели поучаствовать: Дэвид Йохансен, Дебби Харри, Аня Филипс, Хелен Уиллс, Боб Куин, Джуди Лапилуса, группы Talking Heads, Tuff Darts и The Marbles. Действие рассказа происходит на паромной переправе «Статен-Айленд-Ферри», и все персонажи погибают в кровавой бойне, застреленные Ричардом Хэллом.

Ричард был тогда харизматичным парнем, напоминающим Джеймса Дина и Марлона Брандо одновременно. Мы все были уверены, что однажды он станет большой звездой. Действительно, он снялся в нескольких фильмах, но потом понял, что в панк-роке ему тесно и переквалифицировался в писатели. Позже Легс помогал ему с восстановлением хроники событий в CBGB для книги «Прошу, убей меня».

PUNK Magazine #16: Disco Maniac

Это карикатура на Джона Траволту из фильма «Лихорадка субботнего вечера». Мы выпустили этот номер, когда панк перестали воспринимать в штыки, а эра диско заканчивалась. Обложка появилась, когда мы с двумя другими иллюстраторами — Брюсом Карлтоном и Кеном Вайнером, — знатно нажрались и стали играть в «Сложи лист бумаги восемь раз и нарисуй что-нибудь на одном из секторов». Никто не знал, что получится, но как только я увидел этого трёхногого монстра, то решил, что из этого можно сделать классную обложку.

Тот выпуск PUNK продавался лучше всех остальных. К обложке мы привязали комикс, который высмеивал диско, настолько заполнившее всё вокруг, что не осталось практически ни одного панк-рок клуба. Впрочем, и это длилось недолго: вскоре Blondie выпустили альбом Heart Of Glass, диско исчезло, и все стали слушать нью-вейв. Самая странная смена идеалов, что я видел.