Рабы VICE: ничего наличного, только бизнес

Программное заявление Профсоюза краст-пишутиков, возмущенного капиталистической каббалой североамериканских мажоров и возмутительным поведением их московских прихвостней. Sadwave-гид по выбиванию денег из глянцевых медиа.

Говорили нам: не вылезайте из родного болота. Здесь тихо, муторно, ничего не происходит, но хотя бы безопасно и никто не обидит. Ну, или почти никто.  А там, за горизонтом, в необъятном мире взрослых людей и больших медиа, ждут одни опасности, тычки и затрещины. Мы, однако, этим россказням не верили и лишь смеялись в лицо тем, кто говорил, что попытки опубликовать материал о маргинальной хардкор-группе CRUCIFUCKS в любом журнале, кроме анархического «Автонома», — это не только предательство всех идеалов андеграунда, но и просто плевок в никуда. Смело оставив скалящихся скептиков позади, наша редакция, зажмурившись, сделала шаг на ту сторону.

О чем это мы? Когда год назад стало известно, что модный, молодежный и американский журнал Vice будет выходить и в нашей стране, волосы в носу у многих из нас зашевелились. «Вот, кто полюбит нас грязненькими!», — сразу подумали мы, заранее обрадовавшись, что более никому из нас не придется изо дня в день притворяться преподавателями, курьерами, грузчиками и унылыми редакторами серобетонных госпорталов. Вот, где можно будет не стесняться быть самими собой: сидеть, закинув ноги на стол, лениво посасывать виски и без конца высказывать свое авторитетное мнение по поводу актуальных трендов.

Но, как это часто бывает, капиталистический пряник оказался аппетитным только на вид. Профсоюз краст-пишутиков делится своим опытом сотрудничества с журналом Vice и в полном составе вновь отправляется на биржу труда. Запомните, ребята, они понимают только силу.

Сергей Пахотин ( журналы СЕЛО, MORTO TАMAGOCO и другие).

Профит от сотрудничества с Vice: 500 рублей

— Глеб! Гле-е-б! Выходи! Мы пришли тебя сжигать! – голос лауреата премии Openspace Сергея Пахотина с силой отталкивался от стен подвала, в котором разместился офис московского представительства «Вайса». Несколько комнат, многочисленные женщины вокруг, на стенах и в слуховом окне подвала; факсы-ксероксы-принтеры, шкафы, забитые журналами, которые, кажется, кроме как в самой редакции нигде не достать… в общем, мечта, а не офис. Впрочем, Пахотину, проскитавшемуся более пяти лет по впискам, чердакам и неотапливаемым мастерским, любая комната с бесперебойным электричеством казалась раем. Словно герой компьютерной игры-стрелялки он спускался в гулкое подземелье, ожидая встречи с главным боссом – редактором российского Vice Глебом Лисичкиным. Однако, как и во всяком шутере, путь Сергея в логово самого страшного врага лежал через трупы его соратников. Последние обычно не столь зубасты, как их генерал, но тратить патроны на них все же приходится. Так что первым, кого увидел Пахотин, дойдя до самого дна редакции, был прибывший из-за рубежа издатель журнала Харди Дункан.

— Как дела, Харди?! – закричал Пахотин, с силой хлопнув иностранца по плечу.

— Хорошо, — тихо ответил Дункан и покраснел.

— Заебись! – гаркнул фотограф и победоносно окинул взглядом комнату, путь в которую теперь был свободен.

Во главе массивного круглого стола, занимавшего почти все помещение, с непроницаемым выражением лица сидел он. Глеб Лисичкин. И выжидающе смотрел на гостя. По левую руку от Глеба, скрючившись на расшатанных офисных креслах, расположились трое молодых людей с одним на всех макбуком. За минуту до появления Пахотина они с жаром убеждали главного редактора, что Вайсу просто необходима статья о лучших местах для вейкбординга в Северной Корее.

«Дураки. Какие же вы все дураки. Вас используют так же, как и меня. Как и всех остальных», — мрачно подумал Пахотин, однако вслух ничего не сказал.

— С-с-а-дись, Серега, — быстро и неразборчиво произнес один из сидевших в комнате ловцов удачи. Это был Максим Подпольщик, которому, в отличие от остальных, уже удалось опубликоваться в Вайсе. И не только на сайте журнала, но и на бумаге. Придя побеседовать с Глебом вместе со своими вернувшимися из КНДР друзьями, Максим рассчитывал ненавязчиво напомнить редактору о гонораре. Скромном, как и сам Максим, и, в общем-то, необязательном, но, вы понимаете, дело не в деньгах, а в уважении, в простой человеческой благодарности за проделанную работу. Ага. Держи карман шире.

Окинув приятеля брезгливым взглядом, Сергей продолжал стоять посреди комнаты. Он ничего не забыл. Зима. Курский вокзал. Минус двадцать. Шнурки на его дырявых кедах одеревенели, а борода покрылась инеем. Тем не менее, стиснув зубы от холода, Пахотин продолжал фотографировать гревшихся в дверях вокзала бомжей. Утром ему позвонил Максим Подпольщик, и сообщил, что для британского Vice необходимо срочно отснять несколько ярких обитателей нынешней российской действительности.

В первую очередь, бездомных. За это – следите за руками – глава теперь уже местного «Вайса» обещал заплатить фотографу 500 рублей. Прикинув, что на эти деньги он сможет жить неделю, практикующий аскет Пахотин сразу согласился. И выполнил работу в срок. Вечером снимки были высланы Лисичкину. Дальше все было как после удара железной дубиной по голове. Забывчивость, рассеянность, невнятные мысли и призрачные гарантии. Вроде бы Глеб обещал передать Сергею деньги через какого-то знакомого. Вроде бы. Но то ли запамятовал, то ли знакомый оказался нечист на руку. Денег самоотверженный беженец из Белоруссии так и не увидел. Теперь же, спустя почти полгода после описываемых событий, Пахотин был готов пойти на все, чтобы получить свое.

— Может, тебе журнал выдать? – нашелся, наконец, Глеб Лисичкин и через стол протянул Сергею свежевышедший фотономер Vice.

—  Что мне его, в сортир вешать? – процитировав одного из героев Владимира Шинкарева, грубо ответил Пахотин. Впрочем, стараясь смягчить неловкость, стопку цветных листов глянцевой бумаги, которая чуть не разбилась о плоскость стола, тут же схватил и начал судорожно мять в руках Максим Подпольщик. Казалось, само время замерло в ожидании следующего хода наших героев. Дальше все было как в вестерне. Пусть за меня скажут мои револьверы.

— Глеб, это, ну, хотел тебе напомнить, мы зимой по твоей просьбе снимали бомжей, ну, для британского «Вайса», и ты обещал заплатить. Как бы дело не в деньгах, ты понимаешь… – в отчаянии Подпольщик завел свою вечную шарманку про взаимное уважение и отраслевую солидарность.

И тут грянул гром. Казалось, Лисичкин до самого конца не верил, что подобный вопрос ему кто-нибудь задаст. Особенно, из тех, кто присутствовал в тот вечер в редакции. Он посмотрел в потолок. Пожевал скулами. Поправил очки. Затем, быстро пробормотав: «Да, что-то такое было», начал пристально смотреть в экран своего нетбука, как будто там были написаны все ответы. В итоге, поняв, по всей видимости, что спрятаться удастся только под столом, а пол в редакции давно не мыли, редактор решил…нет, не признать поражение, а, скорее, сделать тактическое отступление. Пожертвовать малым ради спасения основного. В эту стрелялку могут играть двое.

— Сколько я вам там обещал? Пятьсот рублей? – лениво произнес Глеб и вынул из заднего кармана джинсов мятую тысячу. — Сдача будет?

Обрадовавшись, что до драки дело все-таки не дошло, Подпольщик спешно полез в кошелек и с плохо скрываемой радостью рассчитался с редактором.

— Глеб, а вот я тебе еще про CRUCIFUCKS переводил, с этим вот как быть… — внезапно осмелел он.

— А. Да. Конечно. Там надо по знакам посчитать, — отчеканил редактор, —  Да. Ну, ты напиши мне, разберемся, — пообещал Лисичкин.

Не глядя на Максима, Пахотин принял из его рук заветный гонорар. Всем было неловко смотреть друг другу в глаза.

Где они сейчас:

Сергей Пахотин вернулся в родное село, дав себе слово больше никогда не появляться в холодном и циничном городе-тиране.

Так и не получивший гонорар Максим Подпольщик по-прежнему живет с родителями.

Феликс Сандалов (журнал КРОТ)

Профит от сотрудничества с Vice: 0 руб. 0 коп.

Меня, в отличие от остальных, Лисичкин не сильно обеспокоил тем, что зажал обещанный гонорар за интервью с Глебом Мальцевым. За возможность тиснуть статейку о Pichismo вообще можно дорого отдать, так что тысяча рублей (на большее, я, честно говоря, и не рассчитывал, хотя внешний лоск команда русского «Вайса» поддерживает исправно) меня не встревожила. Встревожило другое — попыток стрясти кэш было всего две-три, но во время каждой из них вскрывались просто удивительные истории. Особенно сильно в памяти засела речь Глеба о том, что, мол, ты уж извини, дружище, но вся контора соскребает мелочь из автоматов в метро, так как весь бюджет у Харди, а он возьми да покинь страну, а теперь еще и визу не может получить. Мы-де и журнал-то доделать не можем, такие дела, горим. Новый номер, надо сказать, не появился и спустя месяц после этой истории — не знаю уж, как там Харди.

Собственно, в любой индустрии есть свои неприличные вопросы и цеховые табу, но самый животрепещущий вопрос в новейшей истории отечественного медиа-копошения – это, конечно же, получает ли Лисичкин зарплату сдельно или ежемесячно? Во втором случае я аплодирую московскому магистру хасла — без какой-либо иронии, вы что. Опыт показывает, что жизнь и другим, и, в первую очередь, себе, портят не те люди, что выборочно относятся к забубенным понятиям «слова», «обязательств», «долга» и пр. — а те, кто как раз воспринимают всё сказанное смертельно всерьез и гордо страдают в своей непреклонности. Другой вопрос, что часто, просыпаясь в непонятных местах при странных обстоятельствах, пережив накануне не одну экзистенциальную катастрофу, я вспоминаю тот самый гонорар  — при самой скромной оценке на него можно было бы купить пять бутылок Лючии, а мне в таких ситуациях достаточно-то и одной. Впрочем, фантомный гонорар тоже пригодился — ругая спросонья на чем свет стоит русскую журналистику и уж тем пуще ее мифического панк-бастарда, всех, кто занимал, но не отдал, ценообразование и самого себя, я слегка начинаю приходить в чувство. Ведь довольно сложно подумать о журнале Вайс и не рассмеяться, в каком бы состоянии ты ни был.

Где они сейчас:

Бон Кураж, ЮАР, белое, сухое. Крышка откручивается — очень удобно, открываешь и пьешь.

Фил Монополька (журнал ПАДДИНГТОН)

Профит от сотрудничества с Vice: 0 руб. 0 коп

Главный редактор русской версии журнала «Вайс» Глеб Лисичкин поразил меня до глубины души; до этого я никогда не общался со столь ярко выраженным редактором. Все главные редакторы, которых мне приходилось видеть, были говно, а не редакторы. Они обычно мямлили, нервничали, заискивающе пытались угощать пивом или, наоборот, ломали целку, делая вид, что по уши заняты. В общем, делали все возможное, чтобы было стыдно либо за себя, либо за этих редакторов. Собственно, я к ним серьезно и не относился никогда — писал про тряпочки, получал на чай. Но Глеб Лисичкин оказался человеком размаха Ларри Флинта, или, может быть, даже Роя Томсона. Кем из них двоих он был именно, я в скайпе не разглядел, но впечатление, тем не менее, осталось на всю жизнь. Казалось, Глеб управлял мной на психокинетическом уровне. Едва только он запросил аудиенцию в скайпе, как я, напуганный перспективой оказаться валенком, побежал к метро покупать камеру. Могу себе представить, как обосрался бы я, встретившись с ним лично.

Что там было-то, в скайпе, так сразу и не перескажешь. На две минуты позже назначенного времени в окошке показались две ребристые подошвы и немного клетчатых штанов, как у Расторгуева. Ещё чуть дальше, за штанами и подошвами, в клубах дыма можно было разглядеть человека, завернутого в капюшон, развалясь, курящего сигару-торпеду, жующего резинку и сплевывающего в сторону одновременно. В двух словах курящий капюшон объяснил мне, что на сегодняшний день все авторы «Вайса» уволены — они гондоны и работать с ними невозможно. Потому-то он мне и написал. Я залебезил и непроизвольно задвигал ушами в знак признательности. Тогда Глеб с шумом убрал ноги, придвинулся и приступил к генеральному плану моего журнального дебюта. Я, конечно, пытался перехватить инициативу и расслабиться. Я даже назвал его в шутку «пан спортсмен». Но «пан спортсмен» посмотрел на меня как Мэри Поппинс, отчего я зашевелил ушами повторно, обещая сделать все возможное к послезавтра. И сделал. В тот же вечер. Я, представьте себе, даже вылизал стиль и расставил запятушки, на что обычно не размениваюсь. Настоящий редактор, ей богу, этот Глеб Лисичкин. Пан спортсмен.

Жалко, конечно, что мы так и не подружились. Вероятнее всего, я оказался таким же гондоном, как остальные сотрудники, раз не дошел даже до обсуждения оценочной стоимости журнального гонорара. Надежд редактора не оправдал, в общем. Жаль. Рукопись, отправленная ему, похерилась, и у меня уже нет надежды куда-нибудь ее пристроить.

Где они сейчас:

Фил устроился работать в театр, правда, так и не понял, кем — то ли актером, то ли работником сцены.

DDDicker (дальнобойщик)

Профит от сотрудничества с Vice: минус 200 рублей.

Прошлой осенью у меня произошло случайное знакомство с одним инфернальным типом — неким Борисом с Курского. Он привязался ко мне, когда я шел домой. Попивая пивко, я понемногу ускорял шаг, но этот тип не отставал. И мне пришлось завязать с Борисом разговор, в результате которого я узнал множество замечательных историй: про меркантильного деда, транса Сашу, клуб «Шанс» на Площади Ильича и винт (короче, про хуйню, говно, малафью, одна история охуительней другой). На следующие сутки я заручился поддержкой своего кореша Сухинина, и мы бросились на поиски бомжа. Из очередного продуктивного диалога вышло две страницы текста, который мы планировали отдать на Опенспейс, но в последний момент решили, что не покатит. И отдали в «Вайс». Сухинин нашел контакты Лисичкина, тот сполна оценил высер, сразу сказав, что не заплатит: «Этот материал пойдет на сайт, а тексты для сайта не оплачиваются». Таковы были его слова. Ну, и бог ему судья… Мы нашли фотографа и через неделю устроили фотосессию, за которую бомж в очередной раз попросил сто рублей. Через две недели текст появился на сайте. Итого, материал для журнала «Вайс» обошелся нам в двести рублей.

Где они сейчас: 

Злосчастных двухсот рублей не хватило DDDicker’у на бензин из Германии до Черноголовки. Где он сейчас, неизвестно.

Как бы то ни было, предвкушая коллективный судебный иск от краст-пишутиков, Глеб Лисичкин спешно дал интервью блогу WOS, заявив, что, в общем-то, и не собирался никому платить. И в этом, как оказалось, нет ничего удивительного. Как пояснили Sadwave сотрудники Vice, пожелавшие остаться анонимными: «Это Россия». Конец цитаты. Все поняли? Это Россия. Здесь грань между панком и «панком» окончательно стерлась. Ведь если последний может наебать первого, то кто из них после этого настоящий панк?

П.С. Опасаясь, по всей видимости, второго пришествия Пахотина, Глеб Лисичкин отныне позирует на всех фотографиях только в произведенных Сергеем футболках. 

Бесплатная фотосессия для магазина «Сельпо». Источник: WOS.

Кстати, обратите внимание на человека в центре. Это Юрий Володин, интерн «Вайса». Стажер, то есть. Во время первого знакомства с редакторами издания Володин выглядел едва ли не моложе Глеба и Харди вместе взятых. Прошло несколько месяцев, и перед нами уже лицо не мальчика, но мужа. Пусть это послужит вам уроком, а иначе будете как Володин стажироваться в «Вайсе» до пенсии.

Вконтакте Twitter