Единственная панк-группа в Азербайджане DədəBaba: «Хорошо, что на наших концертах не стреляют»

Знакомьтесь, DədəBaba («Предки») – единственная на сегодняшний день действующая панк-группа в Азербайджане, которая за два с небольшим года успела наделать немало шуму у себя на родине. 5 октября команда выступит в баре «Успех».

Текст и интервью: И.С.

Южный Кавказ или, иными словами, Закавказье… Если попросить сегодня читателя привести сходу несколько ассоциаций, которые вызывают у него эти слова, то мы обязательно услышим что-нибудь про гостеприимство, великолепную природу, древние памятники, невообразимо вкусную еду в несовместимых с желудком объемах за сущие копейки, ну и, конечно, о местных колоритных обитателях. Они уж точно лучше нашего знают толк в размеренной жизни и не дураки кайфануть. Скорее всего, тот же самый читатель хотя бы раз бывал в тех краях и не прочь туда вернуться.

Однако при более пристальном взгляде на этот перекресток между Европой и Ближним Востоком туристическая пастораль рассеивается, как похмельный сон. Страдающий от этнотерриториальных конфликтов, бедности, патриархального воспитания, местечкового мышления, лицемерного культа девственности и прочих «понятий», этот регион, несмотря на открытые границы и наличие доступа ко всем благам цивилизации (в том числе интернету и соцсетям) последние 30 лет остается белым пятном для ценителей независимой музыки и искусства.

Что примечательно, в отличие от перестроечного периода развития андеграунда, когда карательные функции выполняли госорганы и номенклатурщики от культуры, сегодня Большим братом выступает местный менталитет. На такой неутешительной ноте впору и заканчивать этот материал, если бы не его главные герои, группа DədəBaba.

В своих хлестких песнях-кричалках, где забойные риффы вперемешку со слабой долей в духе ранних The Clash встречаются с традиционными ближневосточными мелодиями, Орхан Мусаев (голос, бас), Али Насиб (барабаны) и Хафиз Бахышлы (гитара) откровенно затронули такие проблемы, о которых в местной музыкальной тусовке было принято деликатно молчать, несмотря на всю их удушающую злободневность.

На грядущем дебютном LP от DədəBaba досталось местным квасным патриотам — «Ölməyə vətən yaxşı» («На родине хорошо умереть»), азербайджанскому менталитету — «Məllim» («Учитель», местная форма уважительного обращения к мужчинам) и «Muştuluq» («Благая весть»), любителям порассуждать за девичью честь – «Yaxşı qız» (Хорошая девушка) и «Öldür yenqəni» («Убей енге», намеренно не переводим, что это значит, загуглите – обалдеете), а также колхозному мышлению – «Növbə» («Очередь») и «Qohum» («Родственник»).

В преддверии московского концерта Dədəbaba рассказали Sadwave об основных проблемах, с которыми сталкивается сегодня неформальная творческая молодежь на Кавказе, цензуре, предрассудках, ну и, конечно, влиянии исламского бэкграунда на все это дело.

Почему, на ваш взгляд, при наличии доступа к любой информации сегодня независимая сцена в странах Южного Кавказа, в частности в Азербайджане, представлена всего двумя-тремя именами или ее нет вовсе?

Али (барабаны): Ты совершенно прав, с соцсетями и прочим у нас здесь проблем нет, но, видимо, люди пока не готовы воспринимать эту достаточно чуждую местному уху музыку. Ведь мелодика и эстетика рока в общем понимании этого слова, откровенно говоря, и правда чужды кавказской культуре – изначально все это — американская и британская история. Понятно, протест был везде и всегда, но к самой форме ещёе нужно попривыкнуть.

К тому же, есть проблема смены поколений: наши слушатели либо совсем олдовые, из поколения рокеров девяностых, но их осталось очень мало. Молодым же все заходит, но они пока еще совсем зеленые.

Орхан (голос, бас): Да, все-таки нужно понимать, что у нас была достаточно большая рок-сцена после распада СССР, но не слишком долго все это продолжалось.

А: Это же все из менталитета местного исходит. Всю жизнь рубиться и на Западе-то тяжело, что и говорить о Кавказе. Кто уехал, кто женился, кто в банке работает.

О: Да и война была… (армяно-азербайджанский конфликт из-за Нагорного Карабаха, активная часть которого пришлась на 1988-1994 годы – прим. Sadwave).

С какими основными трудностями сталкиваются сегодня азербайджанские молодые артисты – что сегодня мешает им самовыражаться и продвигать свой материал?

А: Главным образом, это тотальное отсутствие интереса к независимому искусству у тех, у кого есть средства дать всему этому толчок. И это везде – в кино, музыке, современном искусстве – мы делаем все на голом энтузиазме и на собственные ресурсы.

О: Ну и потом страна у нас маленькая, и сегодня, к сожалению, если что-то и происходит, то только в Баку. Выехать особо некуда.

А: Если нам и выезжать из дома, то только за границу: в Россию, Грузию, в ближнее зарубежье, и тут опять-таки встает материальный вопрос.

Есть ли в сегодняшнем Азербайджане культурная цензура или же кавказский менталитет выступает сегодня лучшим цензором?

А: Лично нам никто не мешает. Ни один чиновник не будет здесь целенаправленно препятствовать развитию андеграундной музыки, но нам никто и не помогает.

О: Ну, мы выступали разок типа при поддержке министерства культуры, но это была чистая формальность.

А: Не мешать – это считай уже помощь. Возвращаясь ко второй половине твоего вопроса про менталитет – мы его просто чувствуем сами на себе, но никто нам писем с угрозами не пишет. Вот пять лет назад обстановка была значительно хуже – маленькими шагами, но мы все-таки движемся в верном направлении и перевоспитываем местную публику.

А что было такого пять лет назад?

А: Лучше сказать, чего не было – совсем не было таких сцен как сейчас, за короткий промежуток времени появилось несколько клубов в центре города, где администраторы морально готовы к тому, что команды будут играть, что им заблагорассудится.

Как вообще так вышло,что вы, по сути, первая и единственная азербайджанская рок-группа, которая вместо песен, грубо говоря, о любви, жестко прошлась по кавказским реалиям? Другие просто боялись или была какая-то другая причина?

А: Видимо, просто пришло время, когда мы осознали, что смех – это в принципе единственный способ, что-то здесь решить. Мы прекрасно понимаем, где живем, и никуда от этого не деться.

О: Поначалу вообще было не до смеха (смеются). Да, все-таки и интернет повлиял – наши люди наконец-то увидели, что остальные народы в своих странах смеются над локальными проблемами, выносят сор из избы, а значит и нам можно.

А: Раньше люди кавказского воспитания просто приходили в шок от услышанного, а сейчас привыкают потихоньку и могут стебаться над собой. Юмор — это самое настоящее решение проблемы, попытка связаться со всеми и вообще, наверное, наивысшая функция человеческого мозга.

О: А у кого его нет, тот начинает стрелять.

Кстати об этом – Орхан, когда мы с тобой виделись этой весной в Баку, ты сказал, что география гастролей Dədəbaba ограничена столицей и, может быть, Сумгаитом (городом-спутником Баку наподобие подмосковного Одинцова или Королева), а в других райцентрах вас за ваши песни просто зарежут, почему так?

А: Это лето дало нам огромный фидбэк – мы получили массу, зачастую самых неожиданных, отзывов, которые заставили нас поменять вот эту точку зрения, что Орхан тебе озвучил. Да, на всех опенэйрах, где мы играли последние несколько месяцев, мы немножко напрягались, потому что играть в клубе для своей аудитории это одно – а когда ты играешь на большом фесте, где полно случайных людей, которые вообще не готовы к твоей подаче… все-таки опасения сохраняются.

Мы до сих пор между собой шутим, переглядываемся, чтобы вовремя отвернуть голову…

О: Если стрелять начнут. Но на деле, наоборот, после концертов к нам подходят и благодарят. Так что не все так плохо.

Еще один деликатный вопрос — сильно ли влияние ислама и околомусульманских предрассудков на развитие альтернативной сцены в Азербайджане? Каково это быть единственной панк-группой в исламской стране?

О: Быть единственной панк-группой я, конечно, извиняюсь, но это – охуительно!

А: А если по чесноку, хоть мы и называем свой стиль ашуг-панком («ашуг» – на Кавказе и Ближнем Востоке народный музыкант, бард-импровизатор поющий часто в весьма откровенной манере о том, что происходит вокруг, аккомпанируя себе на сазе – прим. Sadwave), но стилистически мы гораздо шире. Панк больше в тематике текстов у нас, конечно.

Ислам никак негативно не влияет на наше дело. Все-таки как ни крути исламская культура – это огромный пласт, даже в музыке DədəBaba это хорошо слышно. И потом, мы все родились в семьях, где был, можно сказать, светский ислам.

Как ты, наверное, знаешь, Азербайджан – это первая мусульманская страна, ставшая республикой (имеется в виду Азербайджанская демократическая республика 1918-1920 годов – прим. Sadwave), у нас первыми в исламском мире появилась опера («Koroğlu» Узеира Гаджибекова). Здесь очень серьезный микс всего — в этом и кроется ответ на твой вопрос.

О: Здесь многое себе позволяют…

А: Так что страдаем мы больше все-таки от общего бескультурья и других вышеупомянутых проблем.

Андеграундная среда во всем мире отличается отсутствием политических и национальных предрассудков. Так, например, несмотря серьезный кризис между Москвой и Киевом, независимые команды двух стран продолжают сотрудничать, ездят друг к другу играть. Взаимодействуют ли как-то сегодня независимые сцены Закавказья?

А: Сейчас ситуация обстоит таким образом: Грузия является культурным центром Кавказа, потому что все туда могут спокойно приезжать (армяно-азербайджанская граница закрыта последние 30 лет из-за карабахского конфликта – прим. Sadwave). К тому же грузины – очень гостеприимный народ, который обожает музыку, организовывает всевозможные мероприятия.

О: Довольно крутые события у них проходят, мировые артисты туда приезжают.

А: Вот совсем недавно мы приехали из Тбилиси с фестиваля One Caucasus. В названии феста есть ответ на твой вопрос – он создан для того, чтобы все там встречались, знакомились, создавалась атмосфера доброты и веселья в нашем регионе.

Почему, по-вашему, именно Грузии удалось это маленькое чудо? В 1990-е и нулевые там все было, возможно, даже хуже, чем у соседей: весь этот культ воров в законе, нищета и так далее…

А: Хороший вопрос…Все-таки грузины, наверное, более веселые что ли, любят красиво отдыхать, чтобы всем было весело, и при этом делают это культурно. Мы же, азербайджанцы, более замкнутые. По своему характеру мы все-таки наседки, интроверты.

О: Во всем мире «украл-выпил-в тюрьму», а в Азербайджане «украл-выпил-в семью» (смеются).

Вернемся к DədəBaba, скоро у вас выйдет дебютная пластинка со всей этой социальной сатирой, а что потом? Не станет ли скучно в клетке четырех аккордов и местных фишек?

А: До недавних пор мы и представить себе не могли, что с нами будет играть человек с татуировками, да еще и увлекающийся футболом (два месяца назад в группе сменился гитарист – им стал участник мат-роковой команды Free From Four Хафиз Бахышлы – прим. Sadwave). Так что мы живем сегодняшним днем.

О: Да, Хафик сломал систему (смеются).

А: Мы, конечно, не скачем по жизни, как лошади в наглазниках, но в тоже время понимаем, что все может измениться очень быстро.

О: Никто не знает, что будет завтра, вдруг мы начнем играть калькуляторную музыку? (смеются).

Чего вы ждете от своего российского дебюта? Видите ли вы перспективы более тесных связей альтернативных сцен Закавказья и других стран СНГ?

А: Честно говоря, если бы не несколько добрых людей, неожиданно согласившихся организовать наше выступление в Москве, то мы вряд ли бы так быстро у вас оказались. Мы думали, что наши первые гастроли будут в Турции, ну может быть в Казахстане, где наши тексты еще как-то бы поняли, но тут мы сами немного в недоумении. А так, команды из России, Украины, Белоруссии – пусть приезжают!

О: Мы будем только рады.

DədəBaba выступят в «Успехе» 5 октября.