Режиссер Александр Голофаст — о том, как собрать футбольный стадион и найти смысл жизни в России

Интервью с автором фильма «Русский Супербоул»

В определенный момент жизни вопросы идентичности и поиска внутренней свободы становятся определяющими. Для кого-то слово “панк” ассоциируется с возможность высказаться, продемонстрировать свою позицию и подсветить моменты, на которые общество закрывает глаза. Для других — это больше про комьюнити друзей со схожими взглядами и принципами. Совсем недавно мой друг, Александр Голофаст, продемонстрировал мне совершенно иное понимание этого слова. Успешный маркетолог, работавший в корпоративных гигантах Reebok и Coca-Cola, бросил лицемерную работу и посвятил отрезок своей жизни изучению обычных людей в городе Иванове. 

С Александром мы учились в одном классе, жили и в одном доме, играли в дворовый футбол — на камнях и клочках земли вперемешку с асфальтом. Тогда Саня мечтал уехать в Москву, а сейчас не может жить без Брянска — тянет к корням, заряжается жизненной энергией дома. После школы был переезд в столицу, учеба в Вышке, съемки для крупных продакшенов и даже  реклама для Хабиба Нурмагомедова. В детстве он мечтал снять настоящее кино. Вырос и снял документальный фильм про ивановский футбольный клуб «Текстильщик», который всем проигрывает, но магическим образом объединяет вокруг себя людей. Не так давно прошла московская премьера фильма, после просмотра которого я предложил Саше поговорить о нем и углубиться в детали.

Как ты пришел к мысли снять фильм?

Я работал в рекламе и маркетинге в больших международных корпорациях. И, собственно, фильм был прямой реакцией на ощущение совершенной бессмысленности того, что я делаю на работе. Мне было объективно все равно, как будет продаваться Coca-Cola или Reebok. При этом я пытался через рекламу, через маркетинг найти творческую форму или квазитворческую, через которую смогу приобрести какие-то смыслы и ценности. Но всегда получался какой-то фейк, потому что результат заточен на коммерцию. А то, что не заточено на коммерцию, например, как ситуация с Reebok, взрывает интернет (прим. Александр — автор той скандальной рекламы про пересядь с иглы мужского одобрения). Это становится большим скандальным явлением. В итоге весь хайп затмевает истинный смысл, который лежит за словами. Поэтому, еще работая в этих компаниях, я понимал, что пора уходить и сфокусироваться на творчестве. Через чистое творчество, не привязываясь к корпоративному миру, попытаться понять для себя, что по-настоящему является важным. Таким образом и возникла идея фильма. Мне нравится миксовать все в жизни и объединять максимально разных людей.

Сама идея того, что люди могут объединиться вокруг команды, которая всем проигрывает, очень была мне близка, потому что я тоже чувствовал себя во многом человеком, который не может найти себе места нигде. Вид пустых стадионов хорошо ложился на внутреннее состояние собственной пустоты. Я выбрал футбол, потому что этот спорт с детства меня вдохновлял. Идея фильма появилась, с одной стороны,как  эксперимент — можно ли приехать в незнакомый город и собрать людей, объединить их вокруг команды, которая проигрывает; а с другой стороны — изучить феномен одержимости культом успеха. Ты же должен всегда побеждать. А что происходит с людьми, которые не побеждают? И что вообще значат победа и поражение? И можно ли проигрывать, но при этом оставаться счастливым и делать что-то хорошее? Вот такая система образов сразу в голове всплыла. Для меня принципиально важным было, чтобы команда была из города, в котором я никого не знаю. 

Я понимал, что есть футбол и у него четкие рамки — календарь матчей. Есть первый матч, есть последний. Планировал все это время провести с командой и документировать, как они справляются с поражениями. И параллельно хотел попытаться сделать что-то хорошее для команды. На футболе хорошее — это люди. Я зашел в таблицу, посмотрел, там был клуб «Текстильщик» на последнем месте. Нашел контакты их пресс-атташе. Съездил первый раз с ним познакомиться и поснимал просто на айфон — такой небольшой тестовый пилот. Сразу влюбился в город и подружился с Лехой Кубышкиным, который стал моим главным помощником в этом всем приключении. Сомнений не оставалось, что это судьба, надо снимать фильм. Когда я смонтировал тестовый материал, в нем было столько  души, столько настоящей жизни, и столько очень светлой тоски по несбывшимся мечтам! Меня это максимально поглотило. После я уже не останавливался.

Как проходила подготовка к съемкам? Была концепция? Где черпал вдохновение и чем подпитывался?

Что касается концепции, подготовки и тд. Футбол для меня с детства был главным способом ухода от реальности. Сам образ стадиона, наверное, это одна из самых важных в моей жизни составляющих — место силы. Поэтому я знал, с чего начнется фильм и чем закончится. Пустым стадионом он точно начнется. И это будет зимний заснеженный стадион. Я собирался приехать, когда чемпионат возобновлялся, а это было 6 марта. Последним кадром тоже задумывалось поле стадиона, только уже в конце чемпионата — 21 мая. И после последнего матча все, стадион придет в свое исходное состояние. Получалось, что между двумя очень важными символическими образами произойдет настоящая  жизнь.  

Соответственно, я хотел в таком концентрированном виде за три месяца эту жизнь максимально продуктивно прожить и наполнить ее и смыслом, и радостью, и собрать людей, несмотря на поражения. Конечно, я надеялся, что они еще буду выигрывать, чтобы была традиционная happy end story. Но я понимал, не важно, будут происходить, поражения или победы. Важно, что у меня есть эти два абсолютно незыблемых столба. Поэтому мне нужно было просто подойти к наполнению этой истории максимально по-бизнесовому. И в этом плане маркетинг мне сильно помог, потому что я писал не сценарий по факту, а маркетинговый план, большую стратегию — что я могу сделать за эти три месяца в незнакомом городе, чтобы объединить людей. Написав план, я посмотрел и понял, ого, получается действительно калейдоскоп потенциальных героев. И нужно все снимать, потому что любое знакомство может обернуться тысячей дополнительных тем, переживаний. 

Я пришел к Лехе Кубышкину, пресс-атташе, и сказал, Лех, смотри, мне нужно прежде всего получить от клуба зеленый свет, что я могу снимать. Это было достаточно просто сделать, потому что команда шла на последнем месте в таблице, и им, в целом, уже было пофиг. Они думали, ну ладно, хуже точно не будет. Плюс у меня знакомый работал в ФНЛ, в лиге, в которой клуб играет. Я ему рассказал про эту идею, он ответил, что денег нет, они ничем не могут  помочь с точки зрения финансов, но могут помочь админ-ресурсом — влезть в это дело и просто написать все необходимые разрешения.

Найти операторов я принципиально хотел в Иванове, потому что, во-первых, финансово нереально было привести из той же Москвы кого-то, а во-вторых, дело в вовлеченности. Я понимал, что в этой истории самое важное, чтобы люди горели ей и гореть, конечно, будут местные. История изначально была с  акцентом на то, что люди, которые в этом участвуют будут местными. Все, кроме меня. Мне сильно помогло, что у меня не было ни заказчиков, ни спонсоров, а просто был голый энтузиазм и искреннее желание попробовать. Я пообщался с болельщиками. Они ответили, что я сумасшедший человек, но им такие нравятся, и согласились помогать. Когда я услышал это одобрение со стороны блока болельщиков, я понял, что действительно надо гнать в Иваново и начинать снимать. Я понимал, что переезжаю из Москвы, позвал операторов Дениса и Аню заснять мой переезд, чтобы задокументировать весь процесс. 

Они приехали в Москву, сняли, как я полностью свою хату оставляю, вывожу все вещи, отдаю ключи хозяйке. Мы садимся в поезд, приезжаем, ложимся спать, а на утро начинается СВО. Обычно я сам свою жизнь менял радикально, а здесь вообще всё резко изменилось. Я не понимал, что делать. Фильм был заточен на отражение моей симпатии к американской культуре и ее объединении с русской культурой. Фильм, собственно, и называется «Русский супербоул». Я всем чувакам рассказывал про супербоул и всем нравилось это понятие, но на фоне начиналась волна тотального антиамериканизма в обществе. Я, честно говоря, был в полном ахуе, что вообще делать. Но мне сильно помогли люди, с которыми я познакомился в Иванове. Общаясь с каждым, я осознавал, что  все находились в непонятках, что будет дальше. Но не было чувство паники или истерии. Было какое-то приятное ощущение — то, на что можно опереться. Я называю это в фильме русским дзеном. Здесь ты можешь планировать что угодно, но жизнь всегда складывается так, что все может полететь по пизде в любой момент, и от тебя это не зависит. Собственно, и фильм о том, как справляться с тем, когда все летит к черту. 

Я понял, единственное, что вообще можно сделать, это просто продолжать снимать историю про людей, местных ивановцев, обычных русских людей в обычном русском городе, которые хотят объединиться вокруг футбольной команды, которая всем проигрывает. 

И это все происходит на фоне самого, может быть, тотального перелома в истории, который мы даже в тот момент не могли оценить, да и сейчас не можем. 

И я осознал, что, помимо всего прочего фильм получится историческим документом. И можно будет потом посмотреть, как мы прожили этот период вот там, в Иваново, весной 22-го года. Это очень сильно меня вдохновило. Далее  все уже пошло в хорошем смысле, как снежный ком. Чем больше людей встречал, тем больше подпитывался энергией, заряжался. Через месяц весь город обо мне знал, со всех сторон люди помогали, участвовали. Все получилось.

Были ли какие-то забавные ситуации во время съемок? Понимаю, что сама идея проекта — прикол феноменального размаха, но все же.

Слушай, ну ты же видел фильм, ты понимаешь, что юмор — его основа, ну помимо моих личных размышлений и переживаний. Люди в Иванове обаятельные, смешные, милые и очень простые, душевные и открытые. С каждым можно вспомнить десяток историй, я там жил и с этими людьми до сих пор дружу и тогда дружил. Фильм это как бы такой небольшой слепок того, что там произошло. Там завязалась полноценная большая дружба — моя с этими людьми, и моя с городом. И я до сих пор часто туда приезжаю. Мы ездим вместе на футбольные выезды. Вот только что были в Калуге.
Какие-то самые такие прикольные моменты есть и в фильме. Например, Дима Рубцов, это вообще совершенно какой-то невероятный мужик, диктор текстильщика, параллельно ведущий свадеб. Его диапазон образов — это просто сказка. Димон на первой встрече с болельщиками расслабился и так почувствовал себя в своей тарелке, что сразу начал показывать свадебные конкурсы. Или, например, Леха Кубышкин. Про Леху можно вообще отдельно снимать художественный фильм. На своем дне рождения Леха  достал гитару и начал петь песни, рассказал, что дружил в 90-е с Веней Дркиным. Лёха учился во ВГИКе московском —  просто человек оркестр.

Как ты понял, что фильм уже готов? Много материала осталось за кадром?
Что касается уже готового фильма. Я потратил на него год жизни, потому что было 100 часов материала, а из них мне нужно было собрать полтора. Для меня было принципиально, чтобы это был полный метр, но не затянутый, чтобы не было излишнего погружения в реальность, потому что фильм о том, как реальность менять, а не о том, как её документировать. Когда я приступал к монтажу, я сначала несколько месяцев вообще потратил на то, чтобы просто понять, какой будет история. На уровне текста и смысловых блоков прописывал, о чем хочу рассказать. Это был не просто текст, а текст-конструктор. То есть это были просто смысловые тезисы и мои размышления. Их было, наверное, штук 60 и я понимал, что каждый из них подкрепляется каким-то образом из фильма. И дальше нужно было просто эти образы найти и сделать так,  чтобы любой человек на Земле все понял, Неважно, где он находится, в городе Канзас или в городе Сыктывкар.
И поэтому мне приходилось от огромного количества деталей отказываться принципиально и делать историю универсальную. У меня была гигантская доска, на которой была написана схема фильма. Я такой думаю, бля, вот как это всё уместить в полтора часа? Хотелось рассказать историю легким, веселым языком. Все, что есть в фильме, это колоссальный труд, потому что приходилось очень много убирать, и оставлять только то, что работает. Я месяц монтировал только три минуты финала.

В фильме есть музыка. Кто ее писал?
Мы с ребятами специально музыку написали к фильму в Геленджике, с местными музыкантами. Финальный монтаж было нереально сделать без музыки. Весь саундтрек мы писали около полугода. Когда он был готов, уже под него я подбирал монтаж. Финальный матч снимали пять операторов, у нас еще был коптер, Когда я тысячный вариант монтажа посмотрел и расплакался, я понял, что фильм работает. Я отправил его своим друзьям, операторам, чтобы они заценили. Все ревели. (прим.: на этой сентиментальной ноте Саня уходит варить раков)

Спустя год ты закончил монтаж. Как прошли премьеры фильма?

Для меня принципиально важно было, чтобы первыми фильм увидели ивановцы. Поэтому я старался сделать мероприятие, которое одновременно было бы и душевным, и закрытым, но чтобы на площадке побольше людей вмещалось. Поскольку я там просто дохуя людей знал, я понял, что придет, ну человек 60. Нашел кинотеатр, а кинотеатр там пиздатый — весь старый такой, Лодзь называется. И в итоге записалось 300 с хуем человек. И я такой думаю, блин, ну все. Если 300 человек записалось, значит надо снимать большой зал. По факту получилось собрать еще разочек такой мини-стадион, только уже в кинотеатре. 
Для меня это был, наверное, самый волнительный момент в жизни. И я боялся, что реакция людей будет неоднозначная, что они могут не понять меня, потому что фильм-то вообще не про футбол.  Фильм про жизнь, и про людей, и про мой поиск смыслов каких-то. И футбол тут проходит  метафорой. 

Когда я смотрел вместе со всеми фильм, людей тронула сама идея, что вот их город, их команда, которая вроде как бы никому не нужна. Шли титры, весь зал аплодировал, начали петь кричалку великую. Прикинь, у тебя в кинотеатре толпа фанатов попет, это вообще до мурашек пробрало, и потом ко мне люди подходили все и говорили, что, бля, чувак, мы вообще даже не могли представить, что для тебя все так важно. Думали, ну просто кейс какой-то или прикол, а это совершенно другого уровня вещь. А отвечал, что приехал вообще понять, для чего живу. Короче, это было очень мощно, наверное, самое незабываемое, самое яркое впечатление за всю мою жизнь. 
После показа я хотел фильм отправить на какие-то фестивали и перевел его даже на английский. Так как я никого не знал из среды, я тупо отправлял всюду заявки. Что касается русских фестивалей, то вообще ноль, просто ни одного ответа. 
Я понял, что раз с фестивалями пролет, то надо делать какую-то московскую премьеру. И я обратился к ребятам. Даже не то, чтобы обратился, это был случайный случай. Я пришел смотреть футбол в Дом Динамо. Сидим там, смотрим футбол, и я вижу знакомое лицо. Говорю, блин, слушай, чувак, где-то мы виделись, не могу вспомнить. Он говорит: «Блин, так мы с тобой играли раньше в Москве в футбол постоянно». Разговорились. Он спросил, чем я занимаюсь.
Я ему рассказал про свой фильм, он охуел, типа: «Блин, чувак, ну ты даешь! Покажи фильм». Короче, оказалось, что Влад работает управляющим Дома Динамо. Он посмотрел фильм и предложил мне организовать показ у них, абсолютно бесплатно. По премьере в Москве я понял, что фильм больше трогает людей, которые даже не в курсе ни про футбол, ни про Иваново — смотрят с чистого листа. Это был эффект, которого я пытался добиться. 
 «Дом Динамо», когда писали анонс, сделали формулировку «фильм-притча», и она мне очень нравится. А для меня это как сказка, и эффект притчи-сказки работает лучше, когда человек вообще не знает ничего про футбол. Для меня даже не так важно, сколько просмотров. Конечно, я очень хочу, чтобы фильм увидело много людей, потому что он очень важен для каждого человека, живет он в России или в любой другой точке мира.

Случайности не случайны. Здорово, что удалось сделать презентацию прямо в ГУМе, атмосфера была нереальная, подтверждаю. Чем дальше планируешь заниматься?

Цель — это продолжать снимать, есть куча идей. Есть идея для масштабного проекта, но его я уже один не вывезу, буду искать кинокомпанию. Есть куча идей для маленьких зарисовок.

Будут истории про то, как искать смысл жизни в России. Потому что я очень много езжу по России и везде бываю, везде знакомлюсь с людьми. И все эти люди заслуживают того, чтобы про них что-то было снято. Я сейчас поеду на юг России. Там я сниму 4 сюжетика на разные темы. 

В Брянске я очень хочу снять про африканцев, которые играют в региональном футболе. То есть это абсолютно психоделический сюжет. У нас же сейчас дохуище африканцев в городе. И они сначала просто жили в общагах, тусовались, кайфовали, а потом начали как-то осваивать территорию. И, естественно, универсальный язык, с помощью которого можно найти контакт с людьми, это футбол. Но, понятно, они не профессионалы, они пошли играть все в любительский футбол, в областной чемпионат Брянской области. И сейчас в каждой команде играет минимум по африканцу. Но самое крутое, что на все матчи ходит очень много болельщиков африканцев из общаг, и это абсолютнейшее комьюнити черных африканцев, которые танцуют с барабанами, дуют в вувузелы, просто как будто это Кубок Африки. Мы ходили с другом на матч и просто были в ахуе от того, что это реально целый праздник. Маленький сюжет — Африка в Брянске. Я обожаю черную культуру американскую. В Геленджике сниму ролик про хамсу — рыбу, которую там едят. С одной стороны, как будто это связано с кулинарией, а с другой — как будто совершенно нет. Посмотрим, короче. Буду снимать про нашу уникальную идентичность, которая проявляется даже через такую хуйню, как хамса.

Трейлер «Русский Супербоул»: Как собрать стадион и найти смысл жизни в России

Фильм «Русский Супербоул»: Русский Супербоул: фильм о поиске смысла жизни в России

__
👉 Выиграть пластинку Northern Emo Community
👉 Разместить объявление или рекламу в соцсетях Sadwave
👉 Прислать нам музыку на рецензию
👉 Поддержать Sadwave
👉 Выбрать и заказать наш мерч, а также мерч Minimum Pop

Вконтакте Twitter