Джей Манли (DBUK): «Я стараюсь писать от лица всех грустных людей»

10 и 11 февраля в Москве и Санкт-Петербурге выступит денверский дарк-кантри-проект DBUK, сайд-проект приезжавших к нам два года назад Slim Cessna’s Auto Club. Мы поговорили с сооснователем группы Джеем Манли о готике, сочинении песен и Прокофьеве.

Текст: Дмитрий Куркин (Wonderzine)

Готическая американа, альтернативное кантри, готабилли, американский дарк-фолк — существует целое облако ярлыков, которым описывают ту мрачную смесь кантри, госпела и рока, которую застолбили за собой создатели группы 16 Horsepower и Slim Cessna’s Auto Club. И все эти описания как будто нарочно забывают, что темная сторона и положенные на переборы гитары c банджо рассказы о душегубах и падших ангелах, алкоголизме и фатальном невезении исторически вплетены в народную музыку. Они — не столько «альтернатива», сколько ее неотъемлемая часть, эхо которого и сегодня можно найти в американской культуре, с ее неугасающим интересом к жизни серийных убийц вроде Теда Банди.

Но ярлыки — это то, что меньше всего волнует Джея Манли, соратника Слима Сессны и сооснователя Denver Broncos UK, которые в воскреснье, 10 февраля выступят в Москве, а на следующий день — в Санкт-Петербурге.

«Мне бы хотелось думать, что мы шире этих характеристик. Я бы назвал нас экспериментаторами. Но у меня нет цели описывать нашу музыку, у меня есть другие заботы. К тому же это очень эгоцентрично. Я следую определенной эстетике, очевидно, некоторым она кажется готической — и возможно, они правы. Но у меня нет болезненной фиксации на мрачных темах. Я просто пишу грустные и красивые, как мне кажется, песни, и они, в конечном счете, не об убийствах и кровопролитии. Возможно, меня не всегда правильно понимают и мне стоит чаще объяснять, что я имею в виду, но я от природы тихий человек».

Вместе с тем Манли уточняет, что вдохновение для своих зарисовок он почерпнул не из фольклора, а из литературы. «Но когда пишешь, вообще не задумываешься о таких вещах».

Тем не менее, становится понятно, почему в фильме Шутера Дженнингса «Другая жизнь», шальной и мрачной кантри-фантазии, Манли досталось камео хозяина похоронного бюро. («Видимо, моя внешность располагает к тому, чтобы мне предлагали такие роли. Ничего не поделаешь, генетика»).

Спокойствие и рассудительность не изменяют ему даже в тот относительно ранний час, когда мы с ним беседуем — в восемь утра по горному времени. Нельзя сказать наверняка, где он серьезен, а где шутит.

«Надеюсь, мой юмор — умный юмор, я не люблю прямолинейные шутки и показную иронию. Они удешевляет творчество, а мне хотелось бы, чтобы наши песни стали по-настоящему классическими, чтобы они оставались актуальными и через двадцать пять лет».

Манли определенно похож на человека, который если и не мыслит категориями вечности, то уж точно смотрит дальше цикла «альбом + тур»: вышедшую девять лет назад пластинку «Petr & the Wulf», переосмысление сказки Сергея Прокофьева, он собирается превратить в продолжительный эпос.

«Эта история — и музыка, и сюжет — запала мне в душу еще в детстве, после [диснеевского] мультфильма, который нам показывали в начальной школе. Думаю, она сильно повлияла на меня. И мне хотелось сделать свою версию этой истории — истинную версию. С нее начнется мир Луперкалии. Мы как раз работаем над продолжением, и в этом году у Lupercalians (еще одной группы Манли — прим. Sadwave) должен выйти альбом».

Пожалуй, это объясняет и плодовитость музыканта («не уверен, что это комплимент, но если да, то спасибо — мы стараемся выпускать по альбому в год; у нас есть контрактные обязательствами перед лейблами, но темп нужно поддерживать и для того, чтобы никто не заскучал»), а также изобилие его проектов и групп, стилистически близких друг к другу. В них легко запутаться, но сам Манли давно разложил их по полкам в своем сознании.

«Я с самого начала понимаю, куда и для чего пишу песню. Тут нет никакой сложной науки. Когда занимаешься этим столько лет, доводишь умение до автоматизма. Я могу начать с мелодии, а могу с текста — у меня всегда полно слов, я очень много пишу. Я постоянно нахожу общие темы в своих песнях, но у меня никогда не было ощущения, что я работаю по шаблону. Это было бы аморально и неестественно, и мне бы этого не хотелось. У меня есть персонажи, которые постоянно возвращаются, кочуют из песни в песню. Но я стараюсь менять ракурс, писать от лица разных людей. От лица всех грустных людей. Это целый мир, который постоянно живет у меня в голове, и другие участники группы понимают это. Мне хотелось бы продолжать развивать эту вселенную, переносить ее в песни».

Звучит как готовая заявка на адаптацию в форме сериала. Или комикса, возможно?

«Я разговаривал с разными людьми об этом, и мне это было бы интересно, совершенно точно. Не могу назвать себя любителем графических романов. Пусть это прозвучит не слишком заносчиво, просто эта форма искусства мне никогда не была близка эстетически. Скорее, мне бы хотелось увидеть полноценную театральную постановку, с набором декораций и костюмов, словами и музыкой».

Я припоминаю одно из его прежних интервью, в котором Манли называет себя эгоистичным и принципиальным, когда речь заходит о его песнях: в одной из них Слим Сессна однажды изменил слово (sic!), и слыша ее теперь на концертах, Манли каждый раз расстраивается.

«Все так, могу подтвердить еще раз. Я очень опекаю свои песни. Я не работаю вместе с другими людьми, я никогда не занимался совместным творчеством. Я запросто отдаю песни другим людям, но я не люблю, когда их переписывают. Если им что-то не нравится, пусть сами себе пишут».

DBUK дадут в воскресенье, 10 февраля, сразу два концерта в московском Powerhouse, а 11 февраля сыграют в питерском культурном центре «Сердце».

Вконтакте Twitter