«Молодая шпана»: Майк, Свин и панки

1 июня в издательстве «Выргород» вышла книга Александра Кушнира «Майк Науменко. Бегство из зоопарка». Публикуем главу про Майка и Андрея «Свинью» Панова. Мы ж панки, нам другое не интересно.

Текст: Александр Кушнир

VIII. Молодая шпана

«Меня нельзя спеть хором».

Иосиф Бродский

На следующий день слегка помятый Науменко вернулся в Ленинград, а уже через пару недель альбом Blues de Moscou был выпущен на катушках. Майк попросил Ишу сделать для альбома концептуальную обложку, и тот не подкачал, подойдя к заданию крайне ответственно и креативно.

«У меня воображение разыгралось в правильную, как я полагаю, сторону, – с улыбкой вспоминает Иша. – Я нарисовал эскиз: сидит голая женщина, раздвинув ноги. Лицо закрыто волосами и можно разглядеть, что у неё за спиной есть крылья. А между ног находится голова козла, поскольку Коза – астральное животное Майка по году рождения. И как бы женщина его рожает. Но потом стало понятно, что использовать эту картинку никак нельзя, если не хочешь себе лишних неприятностей – вдобавок к тем, которые и так нам предстоят».

В итоге в качестве обложки Науменко использовал одну из постановочных фотографий «Зоопарка», сделанных Вилли Усовым у входа в гостиницу «Прибалтийская». Любопытно, что название концертной площадки не удержалось у Майка в голове – зато хорошо запомнилось гостеприимство студентов. Видимо, по этой причине альбом был ошибочно назван «концертом в МИФИ». Таким образом, двенадцать композиций, тщательно отобранных вождём «Зоопарка» (также имели хождение кассетные версии, состоявшие из двадцати треков), отправились в хаотичное и весёлое путешествие по беспроводным каналам магнитофонной субкультуры.

«Я не был в ДК «Москворечье», но туда ходили мои друганы, – делится подробностями будущий издатель «Зоопарка» Олег Коврига. – После концерта они привезли ко мне на квартиру второй магнитофон и сказали: «Вот запись, давай её растиражируем. Не за деньги, а просто так, для друзей». И мне пришлось переписывать её с катушки на катушку. Сначала морщился, потом втянулся. В свое время ребята из МИФИ позвали меня на концерт «Аквариума» на химзавод в Кусково, а я им гордо заявил: «Ваше советское говно не слушал, и слушать не собираюсь!». И только через несколько лет понял, что сильно ошибался».

Вскоре после выхода Blues de Moscou Евгений Матусов съездил в Питер, чтобы встретиться с Майком, как теперь говорят, «по важному делу». По его просьбе музыкант написал статью о становлении группы, которую передал Матусову в «Сайгоне».

«Я люблю группу «Зоопарк» за то, что многие её не любят, – исповедовался Майк в автобиографическом материале для журнала «Зеркало». – Есть люди, которые нас буквально ненавидят. Я очень им за это обязан. Есть люди, которые считают нас одной из лучших (по крайней мере, в Ленинграде) групп. Им я, наверное, обязан тоже. Играем мы нарочито грязный рок-н-ролл, не заботясь чрезмерно о чистоте звучания, о ладе и тому подобном. Главное – это общий кайф, интенсивность звука, энергия и вибрация. Многие считают, что всё должно быть чистенько, прилизано и красивенько, как, например, у петербургских групп «Пикник» и «Зеркало». Я же придерживаюсь другого мнения. По-моему, главное – это чтобы публике не было скучно. В конечном итоге, мы все играем для неё».

В ноябре 1981 года Майка пригласили выступить на крупном концерте «Барды и современная музыка» – в одной компании с Владимиром Леви из «Тамбурина», певицей Ольгой Першиной и Борисом Гребенщиковым, который специально для этой акции написал «Небо становится ближе». В свою очередь, Майк исполнил под гитару несколько лирических песен, а завершил выступление новой композицией «Сегодня ночью»: «Никто не будет уродлив, не будет красив / Никто не будет мёртв, зато никто не будет жив / Сегодня ночью всё будет хорошо…».

Проходило это мероприятие в Ленинградском Дворце молодежи под руководством Андрея Тропилло – человека, которому в ближайшие годы предстояло записать все главные альбомы «Аквариума» и «Зоопарка». Позднее стало принято считать, что культурологическая деятельность этого «посланца космоса» вполне сопоставима с ролью Джорджа Мартина в создании оригинального звучания The Beatles. Похоже, что так оно и было.

Андрей Тропилло записывает альбом «Аквариума» «Треугольник»

Как известно, Андрей Владимирович Тропилло родился 21 марта 1951 года. «В тот же день, что и Иоганн Себастьян Бах», – любит уточнять великий звукорежиссёр, никогда не страдавший избыточной скромностью.

Вскоре после окончания физфака ЛГУ Андрей Тропилло оказался на первом ленинградском концерте «Машины времени».

«Когда Макаревич начал петь «Битву с дураками», народ притих и прекратил хождение за портвейном, – рассказывал мне Андрей в середине девяностых годов. – Через несколько секунд весь зал уже стоял. Со мной был отец, к слову, изобретатель первого советского радиолокатора, который потом сказал: «Мне показалось, что сейчас откроются двери клуба, а там уже стоят чёрные «воронки», и людей начнут пачками загружать в машины».

После такого стресса впечатлительный Тропилло тут же решил заняться организацией концертов «Машины времени». Начиная с 1976 года он провёл несколько «сейшенов» на физфаке ЛГУ, в каком-то безымянном доме культуры на Ржевке и в здании бывшей церкви Каспийского полка. Параллельно не брезговал мелкими подработками – например, продажей фотографий и концертных записей группы, которые сам же и делал: «Маленький принц», «Москва – Ленинград», «Несостоявшийся концерт», а также сольных акустических выступлений Макаревича.

Так случилось, что на одном из мероприятий Андрей Владимирович использовал в качестве пронумерованных билетов… обрезанные бланки комсомольских грамот с изображением Ленина, стоящего на фоне Смольного. Эта сверхнаглость не осталась незамеченной представителями государственных органов.

«У меня аж губа дрожала, но я от всего отказывался», – уверял Андрей, которого власти обвиняли чуть ли не в подготовке террористического акта.

После всего пережитого будущий продюсер решил сосредоточиться исключительно на студийной работе. Продолжая преподавать на физфаке ЛГУ, он устраивается на полставки в Дом юного техника на Охте. Тогда и подумать никто не мог, что через несколько лет четырёхэтажное здание бывшей женской гимназии на улице Панфилова превратится в местный аналог лондонской студии Abbey Road.

Это была красивая история. Кружок, который вёл Тропилло, официально назывался «секцией звукозаписи». Также Андрей Владимирович обучал охтинских школьников игре на испанской классической гитаре. Пьесы и этюды высшей степени сложности он исполнял не хуже преподавателей с консерваторским образованием.

Несложно догадаться, что испанская гитара и секция звукозаписи служили лишь прикрытием его основной деятельности. Вскоре в просторном кабинете Андрея Владимировича стали появляться бородатые дяденьки в потрёпанных солдатских шинелях. В руках у них были электрогитары, а во рту – «Беломор». Происходили эти визиты по вечерам и в выходные дни – в то время, когда отсутствовало начальство.

«Тогда важно было понимать психологию руководителя советского учреждения, – рассказывал Тропилло. – Как правило, он догадывался, что его сотрудники работают не только ради мизерной зарплаты, у них ещё имеются свои интересы. Но вместе с тем начальник не хотел получать на работников анонимки или звонки из КГБ. Между этими крайностями мне и приходилось тогда балансировать».

Вскоре «Аквариум» согнали с репетиционной точки, и вся их аппаратура переместилась в студию к Тропилло. На смену нищете в Дом юного техника пришла бедность.

Спустя несколько месяцев «Аквариум» вместе с Андреем Владимировичем приступает к записи «Синего альбома», в который вошли такие акустические шедевры, как «Железнодорожная вода», «Молодая шпана» и «Электрический пёс».

«Молодую шпану» я написал мрачной осенью, у меня тогда семейная жизнь разлетелась, да и абсолютно всё разлетелось – вспоминал Гребенщиков. – «Электрический пёс» родился под впечатлением от ностальгических кухонных разговоров. Это было чудовищно: на дворе 80-й год, ещё ничего толком не произошло, а меня уже тогда достали все эти воспоминания на тему «как всё было хорошо»… И у меня прорвалась злобная тирада в адрес всех этих людей, которые вместо того, чтобы жить настоящим, всё время живут прошлым».

В студии Дома юного техника четверка «растаманов из глубинки» музицировала при полном невмешательстве Тропилло, мудро пустившего психоделический корабль «Аквариума» самостоятельно плыть по течению.

«Перефразируя поговорку, мы использовали всё, что движется, – признавался мне Андрей «Дюша» Романов в 1996 году. – Как только в голову приходила какая-то идея, нам сразу же хотелось посмотреть, что из этого получится. Мы не случайно заявляли, что постоянно находимся в состоянии эксперимента».

Надо заметить, что во время этой авантюры штатный преподаватель школьной студии звукозаписи рисковал многим.

«В конце ноября Тропилло, гипнотически убедив старушку-вахтершу в том, что мы – пионеры, ввёл нас в Дом юного техника на Охте, – улыбается Гребенщиков. – Играли фанфары, пел хор нелегальных ангелов – начиналась Новая Эпоха».

Неугомонный Тропилло постоянно «рвался в бой», и идеолог «Аквариума» по мере сил старался направить его энергию в нужное русло. В частности, пригласил Андрея Владимировича на запись альбома «Сладкая N и другие» в Большой театр кукол. Окинув цепким взглядом просторное тон-ателье и решительную Аллу Соловей за пультом, звукорежиссёр «Аквариума» дал несколько ценных советов и с достоинством удалился. Но Майка запомнил крепко и напевал иногда его «пригородные блюзы» самым продвинутым пионерам.

В следующий раз Тропилло пересёкся с Науменко на собственном тридцатилетии, которое шумно отмечалось в ресторане «Трюм» на протяжении нескольких дней. На этом празднике жизни присутствовали музыканты «Аквариума» и «Зоопарка», а также прибывшие из Москвы Троицкий с Липницким. Там было на что посмотреть.

Вначале Гребенщиков агрессивно спел «Москву златоглавую», а затем купчинский гопник по имени Швед надел генеральскую папаху и на одном аккорде исполнил песню протеста «Я – жертва радиации, налейте мне стакан!».

Но настоящей кульминацией стало выступление панк-группы «Автоматические удовлетворители», в которой Швед пытался играть на гитаре. Уже после первой песни всклокоченный вокалист по кличке Свинья начал раздражённо переругиваться с публикой: «Какая разница, настроена гитара или нет?». А на вопрос одной солидной дамы: «Молодой человек, а где же ваш голос?» юный хулиган дерзко ответил: «А нахуй он нужен?!».

Майк с интересом наблюдал за происходящим. Несмотря на лёгкий инфантилизм, Свинья был обаятелен, артистичен и достоверно играл роль грозы микрорайона. «В 17 лет я начал пить и закончил читать книги, – искренне хвастался он в интервью журналу «Рокси». – К этому времени я уже знал о жизни больше, чем любой участковый».

В конце семидесятых лидер «Автоматических удовлетворителей» услышал по «Голосу Америки» группу Sex Pistols – «что-то типа Slade, только в десятки раз хуже и грязнее». Больше всего в этой истории доморощенному панку импонировали атмосфера скандала и простота исполняемой музыки.

Его первые концерты подлили масла в огонь. Режиссура шоу и рецепт скандала были ему хорошо известны. Портвейн в руке, мат в микрофон, выпученные глаза, мужской сексуальный жест и обязательное обнажение в финале.

Вскоре отец Свиньи – эмигрировавший из СССР известный балетмейстер (!) – прислал сыну денежный перевод на 600 английских фунтов. Недолго думая, будущая звезда панк-рока накупила электрогитар, динамиков, усилителей и даже барабанную установку. Все это богатство стояло в обыкновенной питерской коммуналке и громко работало по ночам.

«Соседи и сверху, и снизу постоянно бегали жаловаться в милицию, – веселился Свинья. – Но через полгода первая программа «Дураки и гастроли», записанная в домашних условиях, была готова».

По аналогии с Sex Рistols он назвал группу «Автоматические удовлетворители», а все её участники теперь имели клички – Свинья, Осёл, Пиночет, Швед и даже «неритмичный» барабанщик Панкер. На басу играл невзрачный кореец, которого друзья нежно называли «Цой» – и все думали, что это тоже кличка.

Поскольку Майк часто бывал дома у Панкера, а тот, в свою очередь, жил по соседству со Свиньей, Науменко повадился ходить в гости к Андрею Панову – так по-настоящему звали родоначальника питерского панк-рока.

«По тем временам мы с Пановым были обладателями панковских пластинок, которых в Ленинграде было немного – таких, как Sex Pistols, PIL и The Stooges, – рассказывал мне в 1996 году Панкер. – Это сейчас они уже у всех есть, а тогда как бы не было, потому что в страну привозили другие пластинки. А у Гребенщикова были свои фирменные пластинки, которые нас интересовали – и, в частности, The Clash. И вот на этой почве мы стали меняться: мы ему давали свои диски, он нам свои».

Как-то ночью непутёвый сын балетмейстера признался Панкеру и Майку, что мечтает дёрнуть через Финляндию в Лондон – чтобы завалить домой к самому Джо Страммеру и предложить себя в роли грузчика для панк-группы The Clash. Свинья был настолько уверен в своих силах, что мысль о неудачном завершении этого мероприятия даже не приходила ему в голову. Просто потом стало лень, и он похоронил эту идею в извилинах подсознания.

Очарованный его смелостью, Майк принял участие в записи альбома «Дураки и гастроли» и начал всячески пропагандировать этот стиль среди приятелей. Сам лидер «Зоопарка» расхаживал по городу в коричневой куртке, на лацкане которой красовался большой значок с надписью русскими буквами «ФАК Ю», сделанной в стилистике обложки альбома Sex Pistols.

«В Ленинграде появилось множество групп, – возбуждённо говорил Науменко по телефону друзьям из «Зеркала». – К примеру, есть совершенно свинская команда «Автоматические удовлетворители». Это панки, натуральные панки! Я уже написал для них две песни. Одну они играют, а вот вторую – отказались. Мол, она для них недостаточно хороша. Эта композиция написана в их стиле и называется «Я не знаю, зачем я живу». Я буду исполнять её на новом альбоме, в манере их лидер-вокалиста, которого зовут Свинья».

Последствия столь интригующей рекламной кампании не заставили себя долго ждать.

«С великой наколки Майка мы поехали в Москву к Троицкому, – вспоминал впоследствии Андрей Панов. – Сначала мы целый месяц бухали у него, а потом ему пришло в голову, чтобы мы поиграли в его компании. А нам-то чего? Мы пьяные, лабаем всё, что нравится, а гости прямо заторчали от нашего идиотизма. И мы там проканали с песней Макаревича «И первыми отправились ко дну». Стебёмся, а они рты открыли и заохали. Я думал, нам морду набьют, а они охают».

Майк не догадывался, насколько мощного джинна он выпустил из бутылки. После нескольких поездок в Москву лидер «Зоопарка» начал ассоциироваться у местных промоутеров не с рок-н-роллом, а именно с панком. И небезосновательно. Дело в том, что к резкому «Пригородному блюзу» у Майка добавился боевик «Я не знаю, зачем я живу», а также новая песня «Белая ночь / Белое тепло», написанная с оглядкой на композицию Лу Рида «White Light / White Heat».

При этом важно заметить, что самому Науменко увлечение панком было не очень близко. Его друзья, не сговариваясь, сходятся в мысли, что для подобной музыки у него был слишком мягкий характер, чего, впрочем, не отрицал и он сам.

«Почему-то о нас идёт недобрая слава, что мы чуть ли не панк-рок играем, – оправдывался Майк во время концертов. – На самом деле к панк-року мы никакого отношения не имеем, а очень любим рок-н-роллы и ритм-энд-блюзы – и стараемся играть их в старой манере. Просто иногда я пишу песни, посвящённые каким-то своим знакомым, которые играют всякие хулиганские музыки».

Тем не менее, Науменко вместе с Гребенщиковым продолжали популяризировать творчество Свиньи. К примеру, лидер «Аквариума» дал развёрнутое интервью журналу «Рокси», где под видом «анонимного любителя музыки панк» авторитетно заявил:

«В последние три года… появляется масса новых групп. И прекрасно то, что у нас начинают открываться шлюзы. Примером тому – растущая популярность Майка и слава только что вылезших из подвала «Автоматических удовлетворителей». В Москве только о них и говорят – и это фантастически хорошо».

Книга «Майк Науменко. Бегство из зоопарка» доступна для заказа на сайте издательства «Выргород».