Чарльз Хейвард (This Heat): «Все как будто спят»

Будьте уверены, если какая-нибудь любимая Дэвидом Боуи, но забытая остальными достойная группа решила воссоединиться после тридцати-, а лучше сорокалетнего перерыва, мы не только в курсе, но уже выехали. Рассказываем о нашумевших в конце 1970-х лондонских экспериментаторах This Heat и публикуем интервью с их барабанщиком Чарльзом Хейвардом.

This Heat в 1981-м (Чарльз Хейвард крайний справа)

Текст и интервью: Courntey Huxley

Почему Дэвид Боуи, находясь а апреле 1980-го в Берлине, отправился на концерт This Heat, а мы не сделали этого в Лондоне в 2016-м? Во-первых, мы не так круты, как Боуи, а во-вторых,  билеты на концерт трио были распроданы спустя всего две недели после того, как This Heat объявили о реюнионе.

Мультиинструменталисты Чарльз Хейвард, Чарльз Баллен и Гаррет Уилльямс выпустили два полноценных альбома, на которых настолько умело и новаторски скрестили прогрессив с краутом, постпанком и вообще всем экспериментальным, что было на британской сцене 1970-х,  что, помимо Боуи, серьезно озадачили и повлияли на таких, казалось бы, далеких друг от друга исполнителей, как Can и Ли «Скрэтч» Перри, а впоследствии и на наших современников Animal Collective, 3D из Massive Attack, и Стива Альбини (хотя едва ли название «This Heat» скажет что-то большинству их слушателей).

Неудивительно, что группа, которая не вписывалась более-менее ни в какие рамки, строилась на сплошных противоречиях. Сочетая в себе взаимоисключающие для тех времен звучание прог-рока и панка, музыканты This Heat исполняли, безусловно, психоделическую музыку, открыто не приемля любые психоделики. Кроме того, группа всячески пропагандировала строгий и аскетичный образ жизни, не постеснявшись назвать свой  EP «Health and Efficiency» в честь легкомысленного лондонского журнала для нудистов.

От принадлежности к панкам This Heat тоже всячески открещивались, что не мешало им вдохновляться фэнзином «Sniffin’ Glue», одним из первых музыкальных DIY-изданий в стране, которое выпускал участник Alternative TV Марк Перри, настоящий панк, бросивший ради всего, что нам дорого, работу банковского клерка.

При этом This Heat не удалось избежать рефлексии  по поводу висевшего в воздухе предчувствия ядерной войны, что в очередной раз поставило странное трио в один ряд с озлобленными соотечественниками из Crass, The Mob и другими анархическими группами эпохи Тэтчер. «Олицетворение страха», — именно такое определение музыке This Heat дал вокалист и гитарист коллектива Чарльз Баллен.

К сожалению, век опередившей свое время команды был не так долог, как, возможно, хотелось бы многим. This Heat распались в 1982 году вскоре после возвращения из европейского тура, специально для которого команда разрослась до квинтета. В 1993-м вышел альбом «Repeat», состоявший из трех ранее не издававшихся треков This Heat, а в 2006-м лейбл Recommended Records переиздал все альбомы группы, ожидаемо собравшие все ахи и вздохи от, скорее всего, впервые послушавших их журналистов Pitchfork и Guardian.

За пять лет до этого трио впервые за много лет собралось вместе для репетиции, но официальный реюнион This Heat, которым вышли подыграть Терстон Мур, а также музыканты Sun O)) и Hot Chip, состоялся лишь в 2016-м, и то под другим названием.

Ваш реюнион-концерт в Лондоне прошел под вывеской «This is not This Heat». Что же это все-таки было, This Heat или нечто другое? Будет ли у этого события продолжение?

Чарльз Хейвард (барабанщик This Heat): Нет, это не были This Heat, ведь с нами больше нет Гаррета Уилльямса (басист и вокалист группы умер от рака в 2001 году — прим. Sadwave). На следующий год у нас уже запланированы концерты, но никто из нас не хочет, чтобы они происходили слишком часто и под одной и той же вывеской. Круг замкнулся, похоже, наш материал снова востребован.
Исполнять песни после длительного перерыва эмоционально непросто, и я бы с куда большим удовольствием потратил эту энергию на сочинение новой музыки и совместную работу с большим количеством разных интересных людей.

Творчество This Heat в первую очередь отличал специфический подход к звукозаписи, обилие всевозможных экспериментов. Сегодня вы по-прежнему отдаете предпочтение DIY-эстетике? Есть ли ей место в нынешней цифровой реальности?

Чарльз: Да, но эксперименты не должны быть самоцелью. Заниматься ими стоит, если музыканты  действительно чувствуют потребность в таком самовыражении или хотят донести необычными средствами какой-то конкретный смысл.

Сегодня песня This Heat «Independence» звучит как никогда печально и иронично. Нам внушают, что мы свободны, при этом серьезно зажимая гражданские права.

Чарльз: Да уж, мы имеем дело со страшным лицемерием, помноженным на огромную лень каждого из нас. Все как будто спят и ходят во сне.

Сложно сказать, что на сегодняшний день вызывает больший интерес к This Heat – воссоединение спустя 34 года или возросшая актуальность ваших песен. Какое геополитическое состояние кажется вас более безумным – Холодная война с ее Доктриной взаимного гарантированного уничтожения или Современный мировой порядок?

Чарльз: Ну, думаю, Холодную войну мы пережили, так что теперь стоит смотреть вперед. Новый мировой порядок отличается от того, что было прежде, тем, что раньше [властями насаждалась] идея внешнего врага, а теперь ее место занимает угроза инакомыслия и альтернативных возможностей. Это как Маккартизм, только лишенный истерии, куда более спокойный и хладнокровный, а значит, его куда сложнее заметить и осознать. Есть большая вероятность, что такие люди, как я, со всеми нашими [крамольными] идеями и взглядами, просто уйдут в небытие, не оставив следа в умах людей. Я ощущал нечто похожее в восьмидесятых при Тэтчер, и в песнях Camberwell Now (группа, собранная Хейвордом после распада This Heat — прим. Sadwave) мы много рассуждали об указанных выше проблемах. Интересно, что многие современники относились к нам так, словно мы завели им старую пластинку, мол, нет уже никакого рабочего класса и борьбы, нужно глядеть в будущее и покупать новинки производства.

Сегодня британские власти говорят, что оппозиция хочет вернуть нас на 30 лет назад, хотя на самом деле правительство пытается вернуть нас назад на полтора столетия. Сплошная иллюзия.

Кстати, это и есть Доктрина взаимного гарантированного уничтожения, только еще безумнее, чем то, что обычно понимают под этим словосочетанием.

Так This Heat звучали живьем в 1982 году

На Discogs выложен кассетный сборник This Heat «Izgon Boyazni Is Commune», якобы изданный в 1987 году в Югославии. Известно ли вам что-либо об этом издании?

Чарльз: Впервые о таком слышу, но то, что там записано, это определенно не This Heat; возможно, это целиком и полностью запись Эллиота Шарпа и Дэвида Линтона (американские мультиинструменалисты, чья музыка, согласно описанию, записана на второй стороне кассеты — прим. Sadwave).

Понимаете,  мы целый год продержали наш первый альбом на полке, стараясь выбить такой контракт с лейблом, который позволил бы нам полностью сохранить контроль над нашей музыкой.

Что касается этого издания, я презираю людей, выпускающих подобные бутлеги, поскольку таким образом пираты, скорее, демонстрируют размер собственного эго, чем искреннюю любовь к музыке.

Распад Югославии привел к варварской войне, не так ли? Между людьми была проведена черта, которая обостряла их нелюбовь друг к другу и выливалась во вражду между жителями соседних деревень. Не думаю, что это способствовало освобождению от страха, скорее, наоборот.

This Heat пропагандируют трезвость и аскетизм. Вам не кажется, что сегодня стоит говорить не только о наркотической и алкогольной, но и о сетевой зависимости?

Чарльз: Безусловно, жизнь в онлайне означает, что мы не в полной мере взаимодействуем с окружающим миром, мы лишь бьем по клавишам. К тому же, мы как будто вырваны из времени и истории. У нас больше нет ясного ощущения социального и политического развития.

В интервью The Quietus вы сравниваете звучание музыки 1970-х, в том числе и песни This Heat, с работами Рене Магритта и Пита Мондриана. Ваш сольный альбом 1990 года и вовсе называется «A Tribute to Mark Rothko». Какие немузыкальные вещи повлияли на ваше творчество после распада This Heat?

Чарльз: Я пытаюсь держать нос по ветру и смотреть, что происходит вокруг. Стараюсь вдохновляться различными культурными ориентирами; буквально год назад меня тронула до слез выставка Ротко.

Люблю Фрэнсиса Бэкона, Сэмюэла Беккета, Джозефа Конрада, Марселя Дюшана, Пину Бауш, Мортона Фельдмана. Они и их проекты учат смотреть на вещи под непривычным углом.

Джексон Поллок и Пит Мондриан стали теми противоречиями, которые, дополнив друг друга, повлияли на создание нашего материала, в частности, на композицию «Horizontal Hold». Выставка Мондриана в начале девяностых послужила отправной точкой для работы над «My Secret Alphabet»; я любил Мондриана со школы, но эта выставка помогла выстроить путь к созданию альбома.
На данный момент я просто плыву по течению, стараясь при любой возможности заниматься творчеством.

Упомянутые Хейвардом сторонние проекты — лишь немногое из того, что он сделал и продолжает делать после распада This Heat. Из внушительного списка коллабораций музыканта хочется отметить участие Чарльза в записи альбома Hot Chip «One Life Stand» 2010 года, где экс-музыкант This Heat сыграл на барабанах в песнях «Hand Me Down Your Love», «One Life Stand»  и «Slush» . О большинстве других работ Хейварда нет статей в «Википедии», но ведь талант измеряется не ими, правда?

Следить за новостями музыкантов This Heat можно на официальной странице группы в «Фейсбуке».

Вконтакте Twitter