Sadwave + MRR = Митч Клем + Бен Снейкпит

Отчаявшись развести на интервью автора нашего любимого панк-комикса Nothing Nice To Say Митча Клема, мы попросили сделать это другого нашего любимчика и художника Бена Снейкпита. Оригинал их беседы можно найти в июньском номере Maximum Rocknroll, Sadwave публикует русскую версию.

Сплит-зин Митча Клема и Бена Снейкпита, выпущенный в начале этого года.

Регулярным читателям Sadwave, а также тем, кто не первый год бултыхается в панк-болоте, едва ли нужно объяснять, кто такие Митч Клем и Бен Снейкпит. Рассказываем для несведущих. В начале нулевых Митч Клем запустил серию онлайн-стрипов Nothing Nice To Say, которая стала, наверное, самым остроумным, смешным и обаятельным комиксом на тему панк-рока. Один из его главных героев Блейк был списан с вокалиста Jawbreaker и других легендарных панк-групп 90-х Блейка Шварценбаха, а его друг Флэтчер, все любимые группы которого распались в начале 1980-х, был снобом, консерватором и любителем олдскул-хардкора. Вместе со своими друзьями-крастерами, феминистками, лесбиянками и даже антропоморфным сусликом эти забавные персонажи представляли собой острую, а местами даже злую сатиру на всевозможные клише и стереотипы, присущие панк-субкультуре. Одновременно с Nothing Nice To Say Митч Клем публиковал на своем сайте автобиографический комикс San Antonio Rock City, позднее переросший в рисованный сетевой проект My Stupid Life. Впрочем, недавно Митч, кажется, решил перейти из интернета в оффлайн. Он выпустил серию фэнзинов As You Were, куда вошли отобранные им комиксы разных панк-художников, а также запустил проект Turnstile – серию комикс-приложений к виниловым EP, записанными его друзья-музыкантами. Последнее на сегодняшний день бумажное творение Митча Клема – это сплит-зин с Беном Снейкпитом, о котором мы уже рассказывали. Вот уже 14 лет Бен документирует в комиксах каждый день своей жизни. Учитывая, что Митч и Бен живут по соседству где-то в Техасе, мы попросили их взять друг у друга интервью, предоставив все необходимые вопросы. Жарким весенним днем два ветерана американского панка заперлись в душном минивэне и выпытали друг у друга все самое сокровенное.

Вопросы: Вадим Гуров, Максим Подпольщик
Спасибо за помощь: Рэю Саборбиа (MRR), Насте Кельт

Мама, смотри, мое имя в иностранном журнале.

Бен: Как дела, Митч?

Митч: Хей, приятель, у меня все путем. У тебя как?

Бен: У меня тоже все в порядке. Я собираюсь съесть капкейк. У него вкус имбирного пива, а сверху лежит кусочек бекона.

Митч: Стоит сказать, что мы сейчас сидим в минивэне в Сан-Антонио, а снаружи идет концерт.

Бен: Вообще-то это свадьба.

Митч: Свадьба, совмещенная с панк-концертом – вот как развлекаются люди, которые любят панк-рок, и которым уже за тридцать. Так что, дорогие читатели Maximum Rocknroll, вот что ожидает вас через семнадцать лет.

Бен: Митч, как ты придумал персонажей комикса Nothing Nice to Say? Есть ли у них реальные прототипы?

Митч: Отличный вопрос, спасибо. Сначала я придумал двух главных героев, основных звезд этого комикса – Блейка и Флетчера. Мне кажется, они были созданы по классическому комедийному шаблону, когда нормальному парню противопоставляется его друг-безумец. Образы других персонажей NN2S – это своего рода пародии на стереотипных представителей панк-молодежи, думаю, ты понимаешь, о чем я. Блин, я наверное плохо объяснил, простите. Я редко даю интервью.

Бен: Иными словами, у тебя получилась этакая панк-версия сериала Seinfeld? (популярный американский ситком конца 1980-х – второй половины 1990-х, главные герои которого – лучшие друзья, живущие вместе – прим. Sadwave).

Митч: Абсолютно точно. Элейн — это девчонка-бунтарь, а Джордж…

Бен: Джордж – это крастер, который кормится на помойке.

Митч: Единственный персонаж, у которого есть реальный прототип — это Филип, эмо-кид. Я списал его с … не знаю, получится ли рассказать эту историю кратко. В общем, встречался я в школе с одной девчонкой, потом мы расстались, и она сошлась с ужасно мерзким парнем, который пел в скримо-группе. Не могу сказать, что до сих пор переживаю из-за того неудачного романа, но, когда я создавал Nothing Nice To Say, мне было 19 лет. Так что вполне возможно, что, придумывая этого героя, я подсознательно думал: «Да пошел ты в жопу, чувак». Поэтому Филипп – единственный герой, у которого есть реальный прототип. Остальные персонажи – это вполне себе стандартные комедийные образы.

Митч: Тебе удалось разрешить конфликт между Беном Снейкпитом, твоим альтер-эго, и Беном Уайтом? Стал ли Снейкпит со временем ближе к тебе реальному?

Бен: Ого, хороший вопрос. Бен Снейкпит —  это мое комиксное воплощения, этакая панк-версия меня. А Бен Уайт – это мое настоящее имя; это парень, который ходит на работу, отсиживая там положенное количество часов, и каждый день слушает треп чертовой Безумной Бабы за соседним столом. Бен Снейкпит — это тот, кто по выходным выбирается поесть кексиков с беконом и тусит в вэне в Сан-Антонио…

Митч: И дает интервью Maximum Rocknroll…

Бен: Да, Maximum Rocknroll; это журнал, о котором вы никогда не слышали, потому что он слишком панковский (смеется). Ну, не знаю, раньше я думал: «Кто я? Действительно ли этот парень — я? Этот нарисованный чувак, который вечно обсирается и все время бухает? Или я — это тот, кто откладывает все свои деньги на погашение кредита за учебу?». Понимаешь, о чем я? Сейчас мне кажется, что между этими двумя образами есть четкая грань. Я могу довольно легко переходить из одной роли в другую.

Митч: Значит ли это, что … я сейчас импровизирую и развиваю высказанную выше идею, … что когда ты каждый день рисуешь автобиографический комикс, то освещаешь какой-то определенный аспект своей жизни, но не всю свою жизнь?

Бен: Да, примерно так. Некоторые события не отражены в комиксе. Все, что я там рисую — это правда, но это далеко не все, что со мной происходит. Я выбираю и высвечиваю определенные моменты. Некоторые часто говорят мне: «Я так хорошо тебя знаю». Но на самом деле, вы знаете только то, что я позволил вам о себе узнать.

Митч: Ты такой мистификатор. Однажды тебе следует выпустить книжку «Нерассказанные истории Снейкпита» и включить туда все, что осталось за кадром.

Бен: Окей, только пусть ее издадут, когда меня уже не будет.

Так выглядят комиксы Бена Снейкпита.

Бен: Почему ты перестал рисовать комикс Nothing Nice to Say и сфокусировался на других проектах? Как ты считаешь, какие из них были наиболее успешными?

Митч: Я перестал работать над Nothing Nice to Say, потому что у меня кончились идеи для комиксов. Задача рисовать по комиксу три раза в неделю стала для меня настоящей западней! Хотя кому я жалуюсь, ты выпускаешь комикс семь раз в неделю, так что не принимай близко к сердцу. В любом случае, меня достали постоянные потуги сделать что-нибудь оригинальное и стоящее! Перечитав архивные выпуски NN2S, я могу честно сказать, что это провальный комикс; настоящий кошмар с бездарными шутками. Если вдохновение ушло, почему я должен что-то выжимать из себя? Я не чувствую особой отдачи от проделанной работы, а идеи не рождаются у меня в голове сами собой. Думаю, ты, чувак, не раз сталкивался с подобными проблемами.

Шутка о том, что у Митча Клема кончились шутки.

Бен: Это точно… Ежедневно рисуя по комиксу, я испытываю те же чувства, что и ты. Именно поэтому большая часть моих комиксов ни о чем — «Сегодня опять ничего не происходило. Я пошел на работу. Я пришел домой. Я уснул». Вот и все.

Митч: Кстати, с этим связана одна из самых смешных ситуаций, которую нам с тобой довелось наблюдать. Это было во время презентации твоей второй книги. Тогда еще Arrivals выступали в Monkey Wrench.

Бен: Да, было дело.

Митч: Monkey Wrench — это анархическая книжная лавка в Остине, штат Техас, погулите. И вот, значит, этот чертов Пэдди из Arrivals берет твою книгу, представляется Беном Снейкпитом и начинает говорить таким очень тихим голосом, как будто он читает стихи в кофейне: «Привет, меня зовут Бен Снейкпит, и я написал эту книгу, и я хотел бы прочесть вам отрывок из нее». Он откашливается, переворачивает страницу и потом такой: «Сегодня я пошел на работу…» — делает долгую паузу — «…там было ужасно скучно». Еще одна длинная пауза, Пэдди медленно обводит собравшихся взглядом, а потом слюнявит палец, перелистывает страницу и продолжает: «…а потом я накурился».

Бен: Это было круто, не правда ли?

Митч: Безумно смешно! В этом и заключается прелесть твоего комикса. В нем важен не каждый стрип по отдельности, вся фишка в их общей совокупности. «В их общей совокупности», — да я просто мастер слова.

Бен:  Ты все очень верно подметил.

Митч: Одному из нас явно необходимо выпить.

Бен: Ты одновременно и художник, и писатель. Что сложнее, придумать сюжет или нарисовать его?

Митч: Нарисовать придуманное. Рисование — это отстой.

Бен: Но какая часть для тебя все же важнее…

Митч: [рычит]

Бен: Извини… что для тебя важнее, красивая картинка или классный сюжет?

Митч: Это настолько хороший вопрос, что я мог бы написать ебучую диссертацию на эту тему. Меня раздражает, когда люди, занимающиеся каким бы то ни было искусством, абсолютно не стараются. К примеру, есть такой веб-комикс XKCD. Люди его обожают, он очень популярен, гораздо  популярнее наших с Беном работ вместе взятые. Это самый известный комикс в интернетах…

Бен: Если честно, я впервые о нем слышу

Митч: Хорошо, но ты…

Бен: Но я не читаю комиксы. Я их не люблю. Я их ненавижу.

Митч: В любом случае, его герои – это гребаные человечки, нарисованные в стиле «палка-палка-огуречик»! Сюжет там хороший, но это без преувеличения фигурки из палочек. Мне вот интересно, его автор реально не смог найти ни одного друга, которому нравится рисовать? Он что, не знает, что такое «Крэйглист» (популярный американский сайт электронных объявлений — прим. Sadwave)? Еcли ты не умеешь рисовать, найди художника, который сделает это за тебя, приложи к этому хоть какие-то усилия. В общем, я полагаю, что картинка и сюжет одинаково важны. Что из них важнее? Кто знает. Мы сидим в вэне, и здесь охренеть, как душно. Я сейчас потеряю сознание от духоты.

Бен: Вообще-то мы можем открыть окна.

Митч: Да, но тогда люди услышат, о чем мы разговариваем. А я не хочу, чтобы они нас слышали.

[Бен открывает окна]

Митч: Ну вот, теперь нас точно услышат.

Бен: Ну что ж, очень хреново. Спалят всю тему раньше времени.

Митч: Мы читаем вопросы, переведенные с русского, так что давай-ка вместе разберем это предложение… Ты…перекрыл…а! прекратил выпускать ежедневные комиксы некоторое время назад, но потом возобновил проект. Почему ты решил к нему вернуться? Считаешь ли ты возрождение проекта Snakepit успешным?

Бен: А, окей. На самом деле, я никогда не прекращал рисовать комикс, я лишь грозился это сделать. Да, я рассказал всем, что завязываю с этим занятием. У меня был какой-то тупой нервный срыв, мрачное состояние. Я даже написал пресс-релиз по этому поводу, началась настоящая заваруха.

Митч: Ты написал пресс-релиз?!

Бен: Да! Это был пресс-релиз в газете. В гребаной газете.

Митч: В какой?

Бен: The Austin American-Statesman!

Митч: О, боже!

Бен: Прикинь, настоящая, серьезная газета. Не Chronicle, не какой-нибудь там хиппанский самиздат, самая настоящая газета, которую президент Буш читает на толчке.Я всем сказал, что завязываю, а потом передумал и продолжил делать свое дело. Так что я бы не стал говорить о том, что возродил проект. Скорее, я поступил, как мальчик, который кричал: «Волки».

Бен: Позволь мне задать тебе еще один вопрос, Митч. Твои комиксы весьма популярны в панк-тусовке…

Митч. Ни хрена, ни хрена, Бен. Это был вопрос для тебя. Нечестно.

Бен: Ты получал какие-нибудь отзывы от групп, о которых ты пишешь? Можешь привести пример положительной или наоборот негативной реакции музыкантов на твои комиксы?

Митч: У меня есть для тебя пример охуенно жесткой и негативной реакции! У меня есть один очень, очень хороший друг, его зовут Макс, он живет в Остине, ты ведь знаешь Макса, Макса Грегора?

Бен: Ты о Максе из Lemuria?

Митч: Сейчас он играет там на басу, да. В общем, мы давние друзья, и он, как ты знаешь, хороший звукорежиссер. Он настраивает звук во многих остинских клубах. И вот отправился он как-то в совместный тур с Anti-Flag, в Warped Tour. Тур, тур, тур. Я просто хочу как можно больше раз произнести слово «тур». Проезжая через Сан-Антонио, Макс позвал меня потусоваться. Ну, знаешь, как это бывает: «Привет, я в городе. Давай приезжай». В общем, мы (моя девушка и коллега Аманда и я) поспешили навстречу приключениям. Выступления групп мы пропустили, так как Макс зависал в туровом автобусе Anti-Flag. В итоге мы тоже там оказались. А когда-то давно я делал комикс об Anti-Flag. Как по мне, там не было особо жесткого стеба, но… в общих чертах, тот комикс был о том, что забавно, когда у группы так много песен против панков-модников с гигантскими ирокезами, и при этом у ее участников тоже гигантские ирокезы. Ну, это ведь самая очевидная шутка, которую только можно было про них придумать, не правда ли? Все парни из группы были очень милыми. Они тусовались в автобусе, смотрели телик, здоровались, общались. Ну, ты понимаешь. А потом в автобус заходит их тур-менеджер, Макс представляет меня ему, и тут он выдает: «А! Так ты и есть тот гребаный придурок, который постоянно несет всякую хрень про Anti-Flag?».

Бен: О-о-о-о-о-о-о-о…

Митч: Может, мне не следовало на все это так бурно реагировать, но тогда я буквально за пять секунд полностью потерял самообладание, и…просто взял и ушел. Я сказал себе: «Я даже не собираюсь оставаться на Bad Religion… я валю отсюда». Это был дичайший провал. Такое может вогнать в депрессию, чувак.

Бен: Да. «Добро пожаловать в наш тур-бас… придурок».

Митч: Ты понимаешь, у меня и в мыслях не было говорить про них что-то ужасное. Никто из группы на меня не злился. Кроме того, они сидели в своем чертовом автобусе, а моя машина практически сломалась в пяти милях от места проведения концерта. Так что всем очевидно, кто в этой ситуации остался в выигрыше, и это явно не тот придурок, который рисует комиксы.

Яркий пример ситуации, в которой Митч Клем явно не в выигрыше.

Бен: Крупное издательство Dark Horse выпустило несколько твоих книг. Как это произошло? Насколько успешным оказался этот проект?

Митч: Dark Horse выпустили всего одну мою книгу. И она оказалась очень, ОЧЕНЬ НЕ УСПЕШНОЙ. Думаю, они потеряли из-за меня кучу денег, и за это я перед ними извиняюсь. Вообще-то, редактора книги Nothing Nice to Say вскоре после ее выхода уволили.

Бен: Да ладно?! Что, серьезно?!

Митч: Угу. Там были и другие трудности…

Бен: Это не совсем подходящий  тип издательства, так? Они не выпускают такой материал. Их тема — это комиксы про супергероев.

Митч: Точно. Они выпускают Hellboy, 300, ну да ты знаешь их формат. Они печатают все, что покупают типичные любители комиксов. А Nothing Nice to Say — это книга явно не для них.

Бен: Факт.

Митч: Она для любителей панк-рока. И я говорил им об этом перед выходом книги. Я очень старался подписать их на дистро Mordam, которое тогда еще существовало [рыгает]. Прости. У нас у обоих сильная отрыжка.

Бен: Это все кексики с беконом и пиво, и что мы там еще купили в Taco Palenque.

Митч: В любом случае, я пытался убедить их распространять книгу в специализированных музыкальных магазинах и комикс-шопах, дружественных к инди-формату. Однако они отвергали все мои попытки им помочь и в итоге перехитрили сами себя. Впрочем,  в конце концов не я оплачивал выпуск этой книги, так что…

Бен: Я задам тебе еще один вопрос. По мнению ребят из России, ты весьма продуктивен. Ты ежедневно выкладываешь свои комиксы в интернет и получаешь тонну позитивных отзывов на Facebook и так далее. Но с другой стороны им кажется, что ты грустный персонаж. У них сложилось впечатление, что ты недоволен своей жизнью. Почему? [смеется]

Митч: Вы, ребята, должны понимать, что вот сейчас мой друг Бен задает мне все эти вопросы, но есть некоторые вещи, которые мы обсуждать не будем. Существуют темы, не предназначенные для печати.

Бен: Не думаю, что ты рыцарь печального образа, Митч.

Митч: Что я могу сказать? Я по-прежнему работаю. Я все еще жив, как это ни странно. Вот, собственно, и все. Я изо всех сил стараюсь справиться со всем этим.

Бен: Ну вот, довольно хороший вышел ответ.

Митч: Мне как-то неловко.

Бен: Ну, давай двигаться дальше.

Что бы Митч ни говорил, в последнее время его комиксы весьма депрессивны.

Митч: Если ежедневно заниматься каким-либо видом искусства, это может превратиться в рутину. Тебе не устал от своей плотной музыкальной деятельности, учитывая, что ты играешь в одном стиле уже много лет?

Бен: Конечно, устал и, конечно, рано или поздно все это превратится для вас в своего рода обязаловку. Именно поэтому я ушел из всех своих групп. Я устал от  постоянной работы, которая перестала приносить удовольствие. Через два месяца мне исполнится сорок. Я уже пожилой человек. Понимаешь, когда тебе сорок, а ты играешь в полупустой комнате для пяти человек в четыре утра в ночь со вторника на среду — это грустно. Я вычеркнул все это из своей жизни. Мне по-прежнему нравится изредка музицировать, мне нравится играть с Ghost Knife, участвовать в небольших проектах тут и там, но я четко понял, что рок-звездой мне не стать. Никогда! Этого просто не произойдет. Для меня музыка стала чистой воды хобби, к которому я возвращаюсь все реже и реже.

Митч: Ого. То есть ты хочешь сказать, что мы с тобой никогда не создадим группу?

Бен: Создадим, но при условии, что репетировать будем не чаще, чем раз в месяц.

Митч: Ну, вообще-то это чаще, чем я могу приезжать в Остин.

Бен: Да, и нам придется репетировать прямо здесь. Репбазы в Остине слишком дорогие.

Митч: Вот черт!

Бен:  Давай продолжим, а то у нас тут еще много вопросов.

Митч: Это интервью что, займет целый выпуск Maximum Rocknroll?

Бен: Не знаю. Надеюсь, они его чуток сократят (нет – прим. Sadwave).

Митч: Пожалуйста, оставьте весь смешной бред, который я выдал, и уберите все тупые моменты (нет! – прим. Sadwave).

Бен: Так, продолжим. Судя по вашим комиксам, вы оба сталкивались с кризисом среднего возраста и не раз думали бросить рисовать. Как вы справились с этой проблемой?

Митч: Мне сейчас 31 год, поэтому о кризисе среднего возраста я лучше спрошу Бена Снейкпита, которому 39. Что думаешь, Бен? Существует в этом смысле некая точка невозврата, после которой все уже не прет?

Бен: Хммм…да это неважно. Есть точка, нет точки; у тебя либо есть кризис среднего возраста, либо нет. У меня он точно был. Представь себе, мне 39 лет, я на панк-концерте среди 20-летних ребят, мне вот-вот на сцену, и тут я понимаю, что вот он, мой кризис среднего возраста. В прошлом году я купил себе бас-гитару. Зачем? У меня уже была одна, и она отлично звучала.

Кавер-группа, исполняющая песни Dead Kennedys — один из многих музыкальных проектов Бена Снейкпита.

Митч: Значит, так было нужно. Кризис среднего возраста должен толкать тебя к переменам, не так ли? Может, у панков кризис среднего возраста проявляется в том, что они, наконец, устраиваются на нормальную работу?

Бен: Типа ты меняешь панк на работу? Если фишка в этом, то я пробовал жить с кризисом среднего возраста, но нормальную работу так и не нашел (смеется)

Митч: Вадим, советую тебе посмотреть фильм «Красота по-американски», если хочешь углубиться в тему кризиса среднего возраста.

Бен: Дело говоришь. Хороший фильм

Бен: Почему в своих комиксах ты рисуешь себя не таким, как выглядишь в реальной жизни?

Митч: Мне кажется, я уже давно себя таким не рисую. Это была шутка, которую я довольно давно провернул в Nothing Nice to Say. Смысл был в том, что я нарисовал героя (свое альтер-эго), который выглядел точно как я в момент его создания. В дальнейшем это изображение не видоизменялось, так как я хотел, чтобы в Nothing Nice to Say образы героев оставались статичными, как в газетных комиксах. Их персонажи не стареют и не меняют одежды. В моих нынешних автобиографических комиксах я, по-моему, постоянно перерабатываю внешность своего героя с учетом изменений в моем весе или прическе.

Бен: Кстати,  хочу отметить, что Рэй из Maximum Rocknroll только что получил наш сплит-зин на рецензию, которая будет опубликована в одном номере с этим интервью. Так что я хочу сказать всем, кто его прочтет: «Пожалуйста, купите наш зин».  Не знаю, правда, зачем я его рекламирую, ведь у нас кончились все копии – мы все к чертям распродали.

Митч: Раз ты это озвучил, позволь спросить, мы планируем напечатать еще?

Бен: Он снова появится в продаже, как только я по-тихому доберусь до принтера на работе.

Несмотря на то, что зин якобы распродан, его пока можно заказать, например, здесь.

Митч: Ты мог бы посвятить себя какому-нибудь другому хобби с той же отдачей, что и комиксам?

Бен: Вообще-то я не стал бы называть комиксы своим хобби. Для меня это не просто увлечение, а вроде как дело всей жизни. Это самая важная вещь, которой я занимаюсь. Надеюсь, что благодаря им мое имя войдет в историю. Быть может через 50 лет после моей смерти кто-нибудь наткнется на мою книгу в библиотеке, заинтересуется мной и даже захочет навестить мою могилу, как я когда-то ездил на могилу Чарльза Буковски.

Митч: Ничего себе.

Бен: Может, это звучит несколько пафосно, но, выходит, что данный комикс — это все, что у меня есть. Если я не смогу добиться большего… я должен добиться большего!

Митч: Отлично сказано. Не думаю, что это звучит пафосно,  я сам сталкивался с подобным чувством. Я привык думать, что создаю себе наследие, которое в определенном смысле будет больше и лучше меня. Но потом я думаю, что ни Шекспир (я не сравниваю себя с ним, если что), ни один из тех, кто сейчас сидит в этом вэне или читает MRR, не будет ничего значить лет через 200 или 500. В конечном итоге наше солнце станет сверхновой звездой, и все уже будет неважно.

Бен: Точно.

Митч: На самом деле не знаю, к чему я стремился, кроме того, чтобы просто не быть бездельником. Но неужели именно эта причина толкает тебя на создание чего-то, что переживет тебя?

Бен: Мне трудно сказать, что именно является катализатором в этом процессе. Просто, занимаясь рисованием, я чувствую себя комфортно, понимаешь? Каждый день я иду на свою мерзкую работу, считаю часы до конца смены, сижу там, смотрю на мусорное ведро, слушаю бесконечный треп Безумной Бабы… наверное, только мысль о комиксе позволяет мне чувствовать себя нормальным. Я с пользой трачу свое время, я что-то создаю. Он как снежный ком становится все больше, и больше, и больше, меньше он уже не станет. Надеюсь, что после того, как меня не станет, мое детище продолжит жить, пусть недолго, 10 или 20 лет. Это неважно. Чем дольше я этим занимаюсь, тем больше осознаю, что в этом смысл моей жизни. Все, что человек может сделать — это привнести свой вклад в развитие человечества.  В данном случае, я считаю, что тоже вношу в это свою маленькую лепту.

Митч: Можно я задам тебе свой вопрос? Он только что пришел мне в голову. Могут ли твои поклонники, в первую очередь те, кто читают твой Facebook, рассчитывать на то, что когда-нибудь ты выпустишь книгу о Безумной Бабе?

Бен: Да, это определенно произойдет, но по понятным причинам не раньше, чем я уволюсь с этой работы. Сам подумай, у тебя есть работа, одна из коллег тебе не нравится, и тут бац! ты пишешь книгу об этом человеке. Когда все узнают о существовании этого опуса, скорее всего, неприятностей будет не избежать.

Митч: Можно еще вопрос? Я считаю одной из главных своих ошибок как художника то, что я не взял себе псевдоним. Потому что если такой чудак, как я когда-нибудь устроится на работу, мои коллеги будут говорить: «Боже, мы нашли о тебе статью в Википедии» и все такое.

Бен: Да, точно…

Митч: Я бы хотел публиковаться под именем Митч Снейкпит или еще каким-нибудь. Твои коллеги вообще знают, что ты…

Бен: Нет.

Митч: …рисуешь комиксы?

Бен: Нет! Snakepit  — это страшная тайна для всех на моей работе, и я не планирую ее раскрывать.

Митч: Тебе очень повезло.

Бен: Не могу сказать, что в моем случае это была мера предосторожности. Просто я с самого начала хотел, чтобы у меня было какое-нибудь крутое панк-имя. Вроде Кометбаса или чего-то подобного. Я взял себе псевдоним Снейкпит, потому что так назывался дом, в котором я на тот момент жил. В итоге это имя ко мне прилипло, и мне это нравится. По-моему, оно крутое.

Митч: Так и есть!

Бен: Ты когда-нибудь пробовал работать художником в сфере, не связанной с панком?

Митч: Да. Я отправлял резюме на должность графического дизайнера в компанию Fantagraphics в Сиэтле, штат Вашингтон. Но все, что я получил от них – это ответ «нет, спасибо».

Бен: И все?

Митч: Больше в том имейле ничего не было.

Бен: Жесть.

Митч: Я бы верстал их книги в Indesign и Photoshop, в этом бы и заключалась работа. Прости, панк-рок, я старался. Я очень старался сбежать от тебя… но ты меня не отпустил!

Бен: Знаком ли ты лично со всеми, кого рисуешь?

Митч: Неее!

Бен: Это странный вопрос, но…

Митч: Ты знаешь, тут есть интересный момент. Одной из причин, по которой Nothing Nice to Say прекратил свое существование, стало то, что я высмеивал группы, к участникам которых у меня не было никаких претензий. Взять, к примеру, Lawrence Arms. Она мне не нравится, но к ее музыкантам я отношусь хорошо, понимаешь? У меня есть близкие друзья, играющие в группах, которые мне не нравятся.

Бен: Да-да, я тебя понимаю.

Митч: Но это все неважно. В какой-то момент я почувствовал себя очень хреново из-за того, что мочил те или иные группы. Так что нет, я не знаю всех этих людей и слава богу (смеется).

Митч: Друзья и близкие никогда не говорили тебе: «Кончай страдать ерундой, займись нормальным делом»? Что ты им на это отвечал?

Бен: Нет, у меня никогда не было таких проблем. Мои родители во всем меня поддерживают. Они всегда помогали мне, чем бы я ни занимался.

Митч: Мне бы хотелось, чтобы мы сделали что-нибудь на основе безумной херни, которую несет твой отец (судя по комиксам Бена, его отец – зажиточный бизнесмен и карьерист – прим. Sadwave).

Бен: У нас едва ли получится адекватно передать его интонацию.

Митч: Этого не перевести.

Бен: Мне кажется, нам пора сворачиваться.

Митч: Да… но я могу немного растянуть наш разговор, если хочешь.

Бен: Ты производишь впечатление довольно мрачного типа…

Митч: Опять начинается!

Бен: …но твои комиксы при этом смешные и ироничные. Ты никогда не думал о том, чтобы нарисовать суровую графическую новеллу?

Митч: Да, у меня есть такой план. Не так давно в моей жизни был, скажем так, достаточно беспросветный период, когда абсолютно все шло наперекосяк. Вы не поверите, насколько плохо все было. И тогда я подумал, что раз публикация автобиографических комиксов по большому счету никак не влияет на мою жизнь, то почему бы не рассказать и об этом опыте. Это может быть интересно. Ох, черт, мы же уже закончили.

Бен: Да, я думаю, пора сворачиваться.

Митч: Интервью закончено!

Бен: Пока!

Митч Клем и Бен Снейкпит на зин-фестивале. Веселье в полном разгаре.

Напоследок плохие новости. По неизвестной причине Митч Клем удалил свой сайт, где хранились все комиксы, нарисованные им за последние 10 лет. На сегодняшний день у него есть только не вполне выразительный блог на Tumblr. Пока мы умоляем Митча перестать строить из себя проклятого поэта, единственным местом, где сохранился наиболее полный архив NN2S, остается посвященное комиксу русскоязычное ЖЖ-сообщество.

Вконтакте Twitter