Как Брейс Белден голосовать ходил

Думаете, это вас жестоко наебали на выборах? Как бы не так. Нашему другу Брейсу Белдену пришлось гораздо хуже. В отличие от вас, его кандидат в президенты выиграл. И это оказалось пострашней любой фальсификации.

Текст: Брейс Белден
Перевод: Максим Подпольщик

Тысячи полуголых засранцев, мерцающие фонарики зажаты между потными пальцами, пьяные, сидящие на крышах машин, с раззявленными ртами, кричащие, вопящие, скандирующие: «США-США-США!».
Женщина, влажные глаза переполняются и проливаются неконтролируемым восторгом, вызванным пришествием мессии-Барака Обамы, а также благодарностью Конституции, ведь теперь он наш президент.

Люди плачут, флаги реют, женщины кричат, злость превращается в «надежду», которая в свою очередь взрывается массовым приступом национализма… Черт, я эмигрирую в Австралию.

Вернемся на восемь часов назад. Я проголосовал. В первый, и, скорее всего, в последний раз. Я голосовал в певую очердь для того, чтобы геи могли, ну вы понимаете, заключать браки. Но была еще одна причина — этот текст, эти слова на том «бюллетени». Он был испещрен пустыми клеточками, которые взывали ко мне, спрашивая за кого я хочу проголосовать в различных категориях. Напротив многих из них я (без всякого стеснения) вписал бы себя или Перис Хилтон, и мне казалось, что я выбрал Барака Обаму окружным врачом. Подойдя к урне с пометкой «президент» я остановился. Что это вообще за тип — тот, за кого я собираюсь голосовать? Толстый дядя? Темнокожий дядя? Старый лысый дядя, призыващий не пить содовую со льдом? Я застыл. Меня прошиб озноб.

Я проголосовал, стыдно сказать, за Negro (это по-испански, я большой интеллектуал).
Вглядываясь в прошлое сквозь туман скованности, я могу сказать, что мое решение было поспешным, необдуманным и ошибочным. Меня нельзя назвать анархистом, но я точно не испытываю никакой любви к правительству, особенно к его лидерам, а если мне не изменяет память, президент — это самый главный пес у них там в Вашингтоне.

Спустя пятнадцать минут после того, как я проголосовал за то, чтобы Барак Обама стал президентом, на меня накатила паника. Я основательно пропотел (чего обычно никогда не случается, помтоу что я обильно мажусь антиперсперантами), после чего заплакал. Прошли долшгих пять минут, прежде чем я понял, что случилось: я облажался и облажался по-крупному.

Как говорится, патриотизм — это главное прибежище мудаков, а Сан Франциско в тот вечер был набит ими под завязку. А как все начиналось. Я лениво посасывал пиво в глубине Пиццерии Эринель на шестнадцатой улице. Кафе наполняли избиратели, поглощающие сыр/соус/подставки под бокалы и наполняющие свои желудки напрасными надеждами пополам с тринадцатым по счету водопадом Сьерры Невады, ровно столько они выпили за последние шесть часов.

Около восьми вечера снаружи раздался ужасающий вопль. Я испугался, подумав, что это какая-нибудь смесь землетрясения/пожара/извержения вулкана, и выскочил наружу. Сотни людей стояли на улице и орали. В этом ужасающем гаме я смог разобрать только два слова: «Обама победил!». Боже, какую огромную, невероятную ошибку я совершил.

Участие в выборах было самым большим провалом в моей жизни. Я отбросил все свои убеждения, дважды перекрестился, всасывая весь тот немыслимый бред, который приняли на веру и переварили эти пузырящиеся придурки, а затем разом выплюнул все это на асфальт. Словно во сне я шел по улице, а люди вокруг размывались в улыбке, их всех трясло от возбуждения. Держась за руки, ликуя, танцуя, улюлюкая… да пошли вы все нахуй.

Я проголосовал. Должен ли я после этого перестать быть панком? Я думал об этом, пока не встретил нескольких приятелей, направлявшихся на работу к Дэну Ринкону, где было какое-то подобие вечеринки (я даже не могу начать рассказывать, насколько она была устрашающей). Всю ночь я пил до беспамятства, пытаясь забыть, что я тоже являлся частью, пусть и маленькой, этого быдлового счастья. Внезапно я решил использовать свой новообретенный демократический образ жизни для того, чтобы переспать с какой-нибудь восторженной Обама-бабой, но, поразмыслив, вспомнил, что я мягкотелый тюфяк, чей член, веротяно, не работает.

Остаток ночи я провел в баре, окруженный людьми, которым было насрать на то, кто где победил и что сказал этот наполовину черный богатый дядя и в каком направлении будет развиваться экономика — в том или в этом. Я пил, пока не ослеп, затем вроде бы сказал что-то грубое или расистское, обблевался и вырубился в автобусе по дороге домой. С трудом поднявшись, я проковылял четыре квартала от Ван Несса до Ливенворта, мимо нюхающих кокс продажных транссексуалов, воров, наркоманов, маргиналов — людей, о которых ни Джон Маккейн, ни Барак Обама никогда не вспомнят (до того, как решат упрятать их в тюрьму).

Здесь не было празднующих, за бизнесом нужно следить, деньги зарабатываются и считаются, президент ничто. Не хочу, чтобы это прозвучало как цитата из песни BL’AST, но вот она какая — реальность. Если бы я мог, я бы проголосовал именно за нее.
На следующий день, на уроке английского, около 12:10 утра (держу пари, вы назовете это днем) круглолицая еврейская девочка назвала меня хипстером, когда я сказал (не ей), что не верю в перемены, обещанные Бараком Обамой. Я отпрянул, меня словно ударило током, я хотел зареветь, но сдержал слезы, огрызнулся, после чего вжался в стул.

От самодельных маек с Обамой рябило в глазах. Мой внутренний мир был разрушен, а сознание покорежено. Я проголосовал. Я проголосовал. Я был еще одним быдлом, еще одной бумажкой в урне. Хипстер? В тот момент я испытал сильнейший экзистенциальный ужас — я не был хипстером, я не был панком, я был никем. Я был избирателем, я был американцем. Я хотел сдохнуть.

P.S. Я очень ценю все письма, которые получил в этом месяце. Особенно от матери двоих детей, слушающих «SUBHUMANS и THE CURE, и WHITE ZOMBIE, и Боба Марли» : пудрите этим засранцам мозги, пока можете, вы растите парочку безвкусных ничтожеств. Отдельный привет чуваку из I OBJECT, который, по его же словам, читает MRR дольше, чем я живу на Земле (надеюсь, тебе было весело в 90-х, похоже ты до сих пор там), я уверен, что дела журнала пошли под откос, когда Crimethinc. в своих бессвязных манифестах перестали нас критиковать. Надеюсь, меня скоро заменят какой-нибудь однорукой лесбиянкой-веганом из Нью-Хемпшира.

Вконтакте Twitter