Брайан Госегнер (Night Birds): «Выбитые зубы и синяки – это нормально»

В ноябре мы побывали на панк-фестивале The Fest во Флориде и пообщались с музыкантами некоторых наших любимых групп. Вокалист Night Birds Брайан Госегнер рассказал Sadwave о Нью-Йорке 70-х, серф-панке, реслинге и жертвах, на которые он готов идти во время собственных концертов.

Брайан Госегнер крайний справа.

Беседовал: Максим Подпольщик
Неоценимая помощь в подготовке материала: Роман Совесть

Если верить нашему другу-колумнисту MRR Джорджу Таббу, в 1980-е студенческий городок Гейнсвиль, штат Флорида, представлял собой забытую богом провинциальную дыру, напичканную реднеками и религиозными фанатиками. Любые попытки играть здесь чуть более жесткую и агрессивную музыку, чем Lynyrd Skynyrd , жестоко пресекались – концерты первой группы Джорджа Roach Motel силами добропорядочных граждан и вызванных ими копов срывались с такой периодичностью, что никакому Энтео не снилось. Скажи вы в те годы Таббу и компании, что через каких-то 15-20 лет Гейнсвиль станет одним из ключевых панк-мест в стране, они бы, скорее всего, лишь покрутили пальцем у виска. Тем не менее, благодаря открывшемуся в начале 1990-х лейблу No Idea Records, панк-группы в городе начали плодиться, как кролики после дождя. Многим из них впоследствии удалось выбраться из подвалов на стадионы – концерты групп Against Me!, Hot Water Music, Less Than Jake сегодня неизменно собирают сотни человек по всему миру. Вот уже 13 лет подряд владельцы No Idea делают свой собственный фестиваль The Fest, который традиционно проходит в первые выходные ноября. С вечера пятницы во всех клубах города, большинство из которых расположены на одной улице, одновременно начинают играть десятки панк-групп, а тысячи зрителей, съехавшихся в Гейнсвиль со всей планеты, как угорелые носятся по городу, чтобы успеть посмотреть на своих любимчиков. Редко кому удается зацепить всех – расписание концертов крайне плотное, и чем популярней та или иная группа, тем длиннее очередь на ее выступление. После концерта Night Birds вокалист группы Брайан любезно согласился с нами побеседовать.

У вас есть песня Maimed for the masses про борца, который выходит на ринг и гибнет во время боя. Ты чувствуешь себя похожим образом, выходя на сцену?

Да, в какой-то степени. Понимаешь, у каждого из нас есть постоянная работа, семьи, денег все время в обрез, поэтому нам очень хочется порой как-то выплеснуть всю накопившуюся усталость. лишь потом, когда ты, весь помятый и избитый, отдыхаешь после концерта. Но эти тридцать минут обычно бывают волшебными, ради них и стоит всем этим заниматься.

В этой песне также упоминаются имена каких-то людей. Кто они?

Это имена двух реслеров, один из которых отрезал кусок уха другому. Пострадавшего зовут Мик Фоули, и когда это случилось, он, вместо того, чтобы прервать бой и пойти наложить себе швы, продолжил бой и довел его до конца, а только потом уже спохватился и поехал в больницу. Вот тут опять же смысл в том, что, войдя в угар, ты отключаешься от реальности и до того, как все закончится, не понимаешь, что с тобой происходит.

У тебя был когда-нибудь похожий опыт?

Ну, ухо мне никто не отрезал, но был неприятный случай, когда пару лет назад на концерте в Ричмонде. В какой-то момент вектор движения грифа нашего гитариста совпал с век тором движения моего лица. Он попал мне прямо в рот и выбил часть зуба, у меня до сих пор сохранился шрам. Вообще в тот момент я подумал, что он лишил меня вообще всех зубов, нахуй. Забавная ситуация получилась: на нас смотрят  200 человек, а у меня в глазах чернота, только звезды мелькают, да еще и кровь изо рта хлещет. И все это произошло буквально через 30 секунд после начала сета. И тут я подумал: «Хорошо, я истекаю кровью, как освежеванная свинья, наверное, он выбил мне все зубы, да еще и нос сломал,  надо бы это как-то исправить. Да, надо бы. Но не раньше, чем через тридцать минут». И знаешь, это дало мне такой адреналиновый заряд, так меня подстегнуло, что я как ни в чем не бывало нормально дотянул до конца сета. Это был самый страшный эпизод из моей концертной практики. А вот наш гитарист однажды рухнул со сцены и отправился в больницу со сломанным ребром. В целом, сломанные зубы и фингалы под глазами – это нормально, это все часть игры.

Живое исполнение песни Maimed For The Masses на The Fest в ноябре 2014 года.

В другой вашей песне Last Gasp описывается садомазохистский акт. Ты когда-нибудь пробовал заниматься BDSM? Известно, что Фэт Майк из NOFX, на лейбле которого вышла ваша последняя семерка, большой любитель этого дела.

Нет, я никогда ничем подобным не занимался. Эту песню написал наш басист Джо, уж не знаю, выдумал он в ней что-то или нет. Может, он и впрямь балуется такими штуками (смеется).

Каково тебе исполнять песни, тексты которых написаны другими?

Нормально, главное,  чтобы текст не вызывал отвращения. Обычно мы работаем в команде. Мы с Джо пишем музыку, наш гитарист Пи Джей тоже к этому причастен. Каждый выносит на общий суд свои идеи, и я редко с кем-то спорю, только если уж совсем припрет. Бывает так, что я не особо разбираюсь в том, о чем Джо написал текст. К примеру, я не любитель реслинга, но Джо и его обожает, но после того, как мы сочинили Maimed for the masses, я тоже начал им проникаться. Не столько реслингом, правда, сколько личностью Фоули, его историей. Впрочем, после того, как я исполнил Last Gasp,  мне не захотелось начать себя душить и избивать.  На самом деле, я могу спеть о чем угодно, что мне не претит; могу сказать точно, что, например, кавера на Skrewdriver мы не будем делать никогда.

Даже на те их песни, которые были написаны до того, как Стюарт и компания стали нацистами?

Да, не так уж они мне и нравятся. Они нормальные, но ничего особенного в них, по-моему, нет.

У Night Birds есть серьезные и веселые песни, но все их ты исполняешь с одинаковым задором. Какие из них тебе ближе?

Я думаю, все наши композиции важны для меня одинаково. Важно находить между ними баланс. Так, помимо умирающего реслера, у нас есть песня, написанная от лица героев фильмов, она гораздо менее драматичная.  Да, у нас есть разные по содержанию песни, но ни одну из них я бы не назвал серьезной. Мы не такая группа; мы не затрагиваем общественные проблемы, мы не политизированы. Как бы это сказать, мы…

Угораем, веселимся?

Да, именно. Нас никак не назовешь пафосными. Есть группы, которым такая поза идет, а нам больше нравится валять дурака. Мы не говорим себе: «Так, нужно обязательно спеть о том и об этом», мы не Propagandhi, которые мне очень нравится. Тем не менее, у них есть особая программа действий, а у нас – нет.

Тем не менее, к своему творчеству вы относитесь весьма серьезно. Многие панк-группы, как и вы, «валяют дурака», но они, как правило, существуют пару лет, записывают две-три семерки и распадаются. А у вас уже вышло два полноценных альбомов, куча EP и останавливаться вы, похоже, не собираетесь.

Чувак, это все из-за Ramones. Послушай, о чем они поют, и сколько альбомов при этом им удалось записать. Мы любим играть панк-рок, нам это необходимо. В этом году у меня родилась дочка, и мы не играли четыре месяца. В какой-то момент я ощутил настоящую ломку, мне страшно захотелось где-нибудь выступить. Сочинение песен, их запись и репетиции – это то, чем я занимаюсь последние 12 лет, я так самовыражаюсь. Это мое главное занятие; я не рисую, не бегаю и так далее.

Часто, когда панки вырастают, они неизбежно спрашивают себя: «Что я тут делаю»? Большинство их ровесников не занимаются такой ерундой, они не играют в группах, не орут в микрофон, не бегают по сцене и не получают увечий. Ты когда-нибудь задавался вопросом, зачем тебе все это?

Пока нет. Возможно, когда-нибудь такой момент наступит и я пойму, что больше не хочу заниматься музыкой. Пока же мои ощущения от этого процесса не изменились с 14-летнего возраста. Наверное, я могу назвать себя взрослым – у меня есть работа, жена с ребенком, дом, вот это все, но, выходя на сцену, я не чувствую себя глупо, мне не за что оправдываться. Не могу сказать, что в 50 лет я по-прежнему буду играть в панк-группе и чувствовать то же, что и сейчас, но кто знает. Взять, к примеру, Descendents, которых мы скоро увидим, там всем за или под 50, а они по-прежнему рвут задницы, как 20-летние. Конечно, есть группы, которым ни в коем случае нельзя доживать до их возраста (не буду приводить примеры), но все же – если их музыкантам это необходимо, то что ж, пускай себе лабают. Как говорится, хули нет, если да?

Один из участников Red Dons, с которым мы недавно общались (читайте интервью с ним в начале будущего года – прим.)  сказал, что последние годы чувствует себя словно запертым в постоянно слэмящемся подростковом зоопарке и не знает, как из него сбежать.

Ну слушай, я люблю тупой слэм и считаю, что он имеет право на существование. Недавно я оголтело рубился под Toys That Kill вместе со всеми, как идиот, и мне хочется, чтобы то же самое происходило и во время сета моей группы, чтобы люди выпускали пар. Просто когда я был подростком, участники групп были, как правило, старше меня, а теперь я сам уже в возрасте, и было бы здорово, если бы ребятам нравилась моя музыка, и они использовали ее для того же, для чего и я: чтобы преодолеть всевозможные жизненные неурядицы.

В этом году три участника Night Birds образовали группу Killer Waves и начали играть инструментальный серф. Ты не думал о собственном сайд-проекте?

Killer Waves – это не совсем сайд-проект. Дело было так, когда у меня в прошлом году родилась дочка, я взял перерыв на три месяца, но мне хотелось, чтобы парни продолжили репетировать и не прекращали выступать. Вот они и сочинили материала на семерку. Я на ней тоже играю, так что это все равно наша общая тема, просто мы не хотим называть это Night Birds. Не хочется, чтобы люди пришли на Night Birds и увидели не то, что ожидали.

Как вы пришли к серфу? Этот жанр сейчас едва ли в тренде, в отличие от, скажем, постпанка, шугейза и оргкора.

Играть серф очень весело. Наш первый гитарист был большим фанатом этой музыки и подсадил нас на большое количество серф-групп  1960-70-х. Барабанщик тоже увлекается серфом. О, это ж Майки Эрг, знаете его?

(Появляется Майки Эрг и начинает орать что-то в микрофон, закрепленный у Брайана на рубашке, после чего извиняется и уходит)

Так вот, однажды мы придумали серфовую композицию, и она нам понравилась, а потом мы попробовали наложить соответствующие мотивы на наши панк-песни, соблюдая нужный баланс между серфом и панком. Но следующий альбом, который мы сейчас сочиняем для Fat Wreck, будет звучать по-другому.

Часто пишут, что музыка Night Birds – это смесь ранних The Offspring, Agent Orange и TSOL. Признавайся, эти группы на вас повлияли?

The Offspring не особо, у меня даже никогда не было их пластинок. Когда я был подростком, они уже стали большущей группой, а я в то время слушал Dead Kennedys и все такое, поэтому The Offspring мне не нравились, я не смотрел MTV и всячески обходил стороной все, что с этим связано. А в остальном, да, мы любим хардкор 1980-х.

Night Birds — Born to Die in Suburbia

Как руководство лейбла Grave Mistake отреагировало на ваш уход на Fat Wreck?

Мы обсудили это с ними уже давно, как только отослали на «Фэт» пару демо. Мы хотели уйти по-хорошему, так как Алекс (глава GM-прим.) всегда был очень добр к нам, и у нас по-прежнему прекрасные отношения. Просто выпускать третий альбом подряд на одном и том же лейбле не имело особого смысла, особенно, учитывая, что «Фэт» сами предложили нам издаться. Но, опять же, Grave Mistake замечательный лейбл, который проделал впечатляющую работу с нашей группой. Алекс гонял с нами в туры, вписывал у себя дома и все такое, но просто мы почувствовали, что пришло время пойти дальше, тут ничего личного.

Кажется, что Night Birds принадлежат двум абсолютно разным, если не сказать враждующим, сценам. С одной стороны, вы играете на фестивале New York’s Alright со всякими злыми хардкор-группами, а с другой — на The Fest в компании поп-панк-коллективов. Как у вас получается быть одновременно в столь разных лагерях?

Мы просто хотим получить бабки от всех, не только от одной тусовки. Если серьезно, мы никогда не загоняли себя в какую-то определенную жанровую группу. Мы любим самые разные команды, некоторые из них наши друзья, и мы хотим с ними играть. Здесь, на The Fest, конечно, много всякого говна, но в то же время хватает крутых групп, как на любом фестивале. Делить все это на разные лагеря очень глупо, зачем? Это какой-то странный снобизм. Если наши песни нравятся любителям разной музыки – это прекрасно.

В песне Midnight Movies ты поешь о своем опыте похода на ночные фильмы категории «Б», ужасы и трэш. Судя по ней, существует целая субкультура, представители которой смотрят такое кино. Ты часто этим занимаешься?

По большей части в ней рассказывается о грязнющем Нью-Йорке тех времен, когда мне было примерно три года, так что нет, я никогда не был частью киноманской сцены. Но наши друзья в какой-то момент начали устраивать ночные сеансы в арендованном ими кинотеатре. У них есть много мастер-пленок и всего такого. Они занимались этим примерно пару лет, мы все ходили туда, и было круто. Вообще, мы преклоняемся перед этой культурной. Грязный, вонючий, отталкивающий Нью-Йорк, замызганный кинотеатр и фрики, которых это привлекало. С одной стороны, хорошо, что та эпоха уже закончилась, так как я могу поехать со своей дочкой в город и ни о чем не волноваться, с другой —  опасный, дикий и криминальный Нью-Йорк конца 70-х – начала 80–х – разве это не круто? То же самое, кстати, с панком. Люди могли пойти в CBGB’s на Dead Boys, а потом спуститься вниз по улице и посмотреть ночной фильм ужасов. Эта песня – своего рода дань уважения той эпохе.

У тебя нет ощущения, что в 70–х и 80-х годах панк-движуха была гораздо ярче, а современный панк – это лишь блеклая копия того, что было раньше?

Да, отчасти. Но это нормально, ведь новая волна чего угодно – это всегда свежо, охуенно, захватывающе, потрясающе и безумно, но у каждого времени есть свои плюсы. Мы вот сейчас сидим во дворе кофейни, окруженные шестью тысячами единомышленников. Такого не было в 1977 году. Такого не было нигде в то время. Насколько я понимаю, если в те годы ты был панком, то автоматически становился изгоем общества, фриком. Несмотря на то, что золотые годы панка прошли, я по-прежнему кучи классных групп тут и там. Поэтому нет смысла доебываться к ним в стиле: «Да, современный панк уже не торт…», пошли такие люди нахуй, ладно? Проблема в другом — сейчас слишком групп слишком много, и ты не знаешь, какую выбрать. Раньше ведь как было? Появлялась комнанда, на которую ходили все, потому что особого выбора не было. А сейчас – ты только посмотри на этот фестиваль – тут же, блин, за два дня успевают выступить больше 350 групп! Это же с ума сойти можно! Тем не менее, среди них и вообще современных групп хватает хороших – лично я в этом году купил не меньше десяти пластинок современных групп, которые мне очень нравятся. Скажем, недавно я был на концерте хорошей группы Vacation, еще могу отметить Nervosas. Так что, как говорится, ищите и обрящете, а пиздеть о том, что со времен Ramones ничего стоящего не появилось – это удел слабаков.

Традиционное фото на память

Вконтакте Twitter