«Мы не доверяем тем, кто ищет контакта с нами»: The Clash о туре по США
5 апреля 2016

Отмечаем нетривиальную дату — ровно сорок лет (и два дня) назад состоялся концерт Sex Pistols в лондонском пабе «Nashville Rooms», побывав на котором Джо Страммер тут же развалил свою первую группу The 101ers и решил создать The Clash. По такому случаю публикуем текст из архивного Rolling Stone о туре группы по США 1980 года в поддержку «London Calling».

From left to right, Mick Jones, Joe Strummer and Paul Simonon of punk rock band The Clash, circa 1980. (Photo by Hulton Archive/Getty Images)

The Clash в 1980 году, слева направо: Мик Джонс, Джо Страммер, Пол Саймонон. Фото: Hulton Archive/Getty Images.

Текст: Джеймс Хенке

— Неужели вы не понимаете, что эти стулья оставлять здесь нельзя? — Джо Страммер, вокалист и ритм-гитарист группы The Clash, затягиваясь сигаретой, разговаривает с администратором театра «Уорфилд» в Сан-Франциско.

— Их просто разломают, снесут. Люди приходят на наши концерты танцевать. Я не хочу видеть, как подростки давятся перед сценой только потому, что им не хватает места». Через несколько часов The Clash играют в этом оформленном в стиле ар-деко зале на две с лишним тысячи мест. За десять дней группа даст девять концертов в разных городах США. Только что завершились изнурительные двухмесячные гастроли по Великобритании. Перед их началом басист The Clash Пол Саймонон ездил в Ванкувер, где он вместе с бывшими участниками The Sex Pistols Стивом Джонсом и Полом Куком скоро будет участвовать в съемках фильма, посвященного женским рок-группам.

Несмотря на плотный график, The Clash и их американская звукозаписывающая компания Epic решили, что сейчас — самое время для главного удара. Первые два диска, хотя и получили хорошую критику, в США были практически проигнорированы радиостанциями и крупными дистрибьюторами музыкальной продукции. В этом году The Clash выпустили новый альбом «London Calling», гораздо более яркий и прямолинейный, чем предыдущие. Песни с диска сразу попали в эфир музыкальных станций. Через полтора месяца «London Calling» оказался в первой двадцатке большинства хит-парадов. За шесть недель было продано около 200 тысяч копий. С ростом популярности The Clash столкнулись с новой проблемой. Многие залы, в которых приходится играть музыкантам, совершенно не приспособлены для рок-концертов: стулья в них прикреплены к полу, у зрителей совсем нет места, чтобы танцевать.

— Давайте уберем несколько рядов, — настаивает Страммер.

— Это невозможно, — отвечает ему администратор зала.

— У нас нет на это времени. К тому же на эти места уже проданы билеты. Ваши же поклонники тратили время в огромных очередях, чтобы попасть на концерт.

— Ладно, — говорит Страммер, — пусть все остается как есть. Только ради наших фанатов. Но имейте в виду, что они все равно простоят весь концерт на ногах.

— А что мы скажем людям, которые придут в зал с билетами и не найдут своих кресел?

— Скажите им, что Джо Страммер попросил убрать их, чтобы освободить больше места перед сценой. Мы компенсируем неудобства, подарим им футболки или еще что-нибудь. Мы можем прислать вам наших техников. Я сам поучаствую, если в этом есть необходимость.

Через час два ряда кресел были убраны. Помощи со стороны Страммера не потребовалось.

Один из концертов американского тура The Clash 1980 года

Последние пять лет The Clash постоянно привлекают к себе внимание прессы. В этом их превзошли разве что коллеги по жанру — The Sex Pistols. Дебютный альбом The Clash, вышедший в Англии в 1977 году на пике моды на панк, был назван некоторыми критиками лучшим диском за всю историю рок-н-ролла.

Американская компания Epic Records сочла дебютную работу The Clash слишком сырой для издания, и диск так и не появился на прилавках магазинов США в том виде, в каком он вышел в Европе. Вместо этого в 1979 году был издан сборник из десяти песен с альбома, разбавленный семью композициями с английских синглов группы.

Однако именно английская версия диска The Clash была признана одной из самых продаваемых записей за пределами Соединенного Королевства. Вторая студийная работа группы — «Give ‘Em Enough Rope», отличный рок, записанный под руководством продюсера Blue Oyster Cult Сэнди Перлмана. Об этой записи известный музыкальный критик Грейл Маркус сказал: «The Clash стали настолько интересны, что уже могут влиять на развитие рок-н-ролла только благодаря своему названию (англ. — the clash, скандал)». А после «London Calling» стало ясно, что это и есть их главный альбом. На музыку The Clash заметно повлияли ритм-н-блюз, рокабилли и регги. Более разнообразными стали сюжеты песен. Парни поют об актере Монтгомери Клифте, о событиях гражданской войны в Испании и о Дао любви.

«Clash City Rockers», — кричит Джо швыряя микрофонную стойку на пол сцены театра. Мик Джонс взрывается мощным вступительным аккордом. Начинаются американские гастроли The Clash, названные «Турне шестнадцать тонн».

«Мы сейчас споем вам о том, чего никто из собравшихся в зале не сможет себе позволить, — объявляет Страммер на последних нотах «Clash City Rockers». Группа играет «Brand New Cadillac» — хит в стиле рокабилли с альбома «London Calling». Затем звучит «Safe European Home» с «Give ‘Em Enough Rope». На сцену выходит взятый «напрокат» у Ian Dury And The Blockheads клавишник Микки Галахер, и The Clash исполняют «Jimmy Jazz».

The Clash смотрятся на сцене не хуже The Who или The Rolling Stones в их лучшие годы. За два часа концерта поток энергии, идущий в зал со сцены, не ослабевает ни на секунду. Страммер со своими короткими, зализанными назад волосами напоминает одновременно звезду рок-н-ролла 1950-х и молодого Брюса Спрингстина. Он не поет, а скорее выплевывает слова песен. На его шее вздуваются вены, и мышцы рук напряжены. Страммер похож на смертника, который пытается убедить всех в своей невиновности в тот момент, когда его сажают на электрический стул. Мик Джонс и Пол Саймонон мечутся по сцене. Топпер Хидон постоянно вскакивает из-за своих барабанов.

«London Calling» не грех переслушать

Отыграв 18 песен, The Clash уходят со сцены. Зал требует продолжения концерта. Музыканты возвращаются, чтобы сыграть на бис вместе с Микки Дредом, ямайским исполнителем музыки даб. Звучит «Armagideon Time». В самом конце песни Микки Дред, как настоящий шаман, начинает шептать в микрофон: «Clash, Clash». Выступление окончено. На улице выходящие из зала натыкаются на огромную киноафишу — «Апокалипсис сегодня».

«Ага, попался!» — Джо Страммер нажимает на кнопку своего нового фотоаппарата Polaroid. Из прорези выезжает фотография — мой портрет. До настройки звука перед очередным выступлением еще есть время. Страммер, только что вылезший из душа, согласен побеседовать, но все его внимание занимает только что приобретенная камера: «Я увидел ее вчера за сценой у одной девушки и не поверил, что аппарат стоит всего лишь 100 долларов. После концерта я поехал его искать. В первом попавшемся на пути магазине «поляроиды» стоили по 500 долларов или около того. А потом мы оказались в универмаге «Трифтимарт». Я нашел его всего за 88 баксов. Невероятно!»

Джо Страммер — наименее доступный для прессы участник The Clash.

«Мы относимся с подозрением ко всем, кто ищет контакта с нами», — сказал он в одном из интервью. Джо обычно держит дистанцию в общении с незнакомыми людьми, и даже когда вся группа веселится, он старается отделиться от парней.

Страммер, урожденный Джон Мэллор, — сын британского дипломата. Его единственный брат, член британского фашистского Национального фронта, покончил жизнь самоубийством.

«Я учился в закрытой школе в Эпсоме, в 15 километрах к югу от Лондона, — рассказывает Джо о своем детстве, продолжая вертеть в руках камеру. — Не думайте, что мне неприятно вспоминать о тех годах. Мой отец постоянно работал за границей. Мать все время ездила с ним. Вряд ли у них было время подумать обо мне».

Страммер выговаривает слова не очень четко. У него отсутствует довольно много зубов. Часть из них выбита, а часть попросту сгнила. «Мне кажется, в школе меня считали безнадежным, — продолжает он. — Там было ужасно скучно. Сначала меня интересовало рисование и английский. Затем осталось только рисование. Мне было семнадцать, и я решил поступать в художественную школу. Какой это был отстой! Толпы мальчиков в аккуратных свитерочках, чистеньких рубашечках, курящих дорогие сигареты и озабоченных лишь тем, как бы им познакомиться с дочкой дантиста или юриста.

Вскоре в моей жизни появились наркотики. Кто-то дал мне ЛСД. Я слопал пилюлю и пришел в класс. Все вокруг рисовали. Меня реально накрыло с этой таблетки. Я вдруг осознал, насколько это все нелепо. Учитель говорил одноклассникам, что и как надо делать. Мои соученики беспрекословно подчинялись, мудозвоны. Конечно же, я никакой не художник. Мне просто нравилось рисовать. Но после того случая я бросил школу».

theclash

Афиша «16 tons tour»

Наш разговор внезапно прервался. По телевизору начали показывать мультфильм о Майти-Маусе. Джо, по-видимому, уже пытался сфотографировать что-то с экрана, но неудачно. Он схватил камеру и начал искать наиболее выгодный ракурс. Сделав кадр, он вернулся к беседе.

«Потом я несколько лет бесцельно шатался по улицам Лондона, тщетно пытаясь найти себе занятие. Я разучил несколько песен Блайнда Уилли Мактелла и по вечерам бренчал на гитаре в переходе метро, пытаясь заработать немного мелочи (по-английски “бренчать на гитаре” — to strum. Очевидно, именно из-за этого Джо Страммер получил свое прозвище. — Прим. ред.). Затем я перебрался к сквотерам. В Лондоне в то время было много пустующих домов, подлежащих сносу. Мы выламывали двери и влезали внутрь. Само собой, в таких зданиях не было ни отопления, ни электричества. Один из нас был знаком с электрикой. Он подключал дом напрямую к сети, в обход счетчиков. Иногда случались серьезные замыкания. Есть такая степень бедности, когда всем живется вполне весело. Хотя я чувствовал себя довольно беспомощно, некоторых из нас такой образ жизни вполне устраивал. У нас была акустическая гитара и раздолбанные барабаны. Можно сказать, что The Clash вышли из сквотов».

Группа 101’ers, названная по номеру дома очередного временного пристанища, начала играть ритм-н-блюз в лондонских пивнушках. Музыканты даже умудрились выпустить песню «Keys To Your Heart» на небольшой студии Chiswick Records. Вскоре после этого Страммер ушел в The Clash. «Я не любил играть в пабах, — вспоминает он, — и все время пытался найти единомышленников, чтобы изменить свою жизнь. Когда меня позвали в The Clash, я понял, что это мой шанс. Еще я подумал тогда: «Как круто выглядят Мик и Пол! Какой у них клевый прикид!»

«Впервые я обратил внимание на Страммера, когда тот стоял в очереди за пособием, — рассказывает гитарист Мик Джонс. — Я не шучу. Мы переглянулись, но разговаривать не стали. Затем я несколько раз встречал его на улице. В конце концов мы познакомились, и Джо переехал в мою квартиру». Эта встреча произошла летом 1976 года. В то время Джонс вовсю занимался продвижением The Clash вместе с Полом Саймононом и гитаристом Китом Левином. Последний сейчас играет в группе Джонни Роттена Public Image Ltd.

The 101’ers — «Out of Time»

Мик Джонс, в отличие от своего приятеля и соавтора почти всех песен группы Страммера, довольно приветлив. Его очень живые темные глаза и немного наивная улыбка сразу же завоевывают симпатии собеседника. Как и все участники The Clash, он носит одежду черного и белого цвета. («Это удобно, согласитесь!») Джонс и еще один музыкант группы — басист Пол Саймонон выросли в Брикстоне, рабочем районе в южной части Лондона. «Довольно мрачное место, — вспоминает Мик. — Толпы иммигрантов, все дела». Его родители развелись, когда Мику было восемь лет, и воспитанием занималась бабушка. Родители Саймонона тоже жили порознь. Пола растил отец.

До образования The Clash Джонс посещал школу искусств «Хаммерсмит» и играл в протопанк-группе London SS. Пол Саймонон, тоже отучившись в школе искусств около года, «размышлял, чем можно заработать себе на хлеб». До прихода в The Clash он не знал, что такое бас-гитара. «Мы познакомились случайно, — говорит Саймонон, считающийся самым несносным человеком в группе, о первой встрече с Джонсом. — Я встречался с девушкой, у которой был приятель барабанщик. Мик пригласил его на прослушивание, а я пришел за компанию, вот и все».

Менеджером The Clash был Бернард Родес, бывший компаньон «крестного папаши» The Sex Pistols Малкольма Макларена. Родес оказал серьезное влияние на политические взгляды своих подопечных. В феврале 1977 года музыканты подписали контракт на 200 тысяч долларов с компанией CBS Records. Вскоре вышел их первый альбом, записанный с ударником Терри Чаймзом. На время записи ему дали прозвище Tory Crimes (англ. — преступления тори).

«Диск был сделан за три уикенда — девять дней. Мы чувствовали себя спринтерами. В то время вся наша жизнь была похожа на спринтерский забег». Чаймз покинул группу вскоре после записи диска «The Clash». Ему на смену пришел Никки «Топпер» Хидон — сессионный барабанщик, родившийся и выросший в городе Довер. Его отец был директором начальной школы, а мать — учительницей. Топпер в 16 лет ушел из дома, перебрался в Лондон. Он играл с самыми разными группами, исполнявшими соул, джаз, и даже хэви-метал: «Я часто мотался по Европе с концертами».

«С Топпером мы встретились случайно, на каком-то концерте, — вспоминает Джонс. — Я сказал ему, что ищу ударника. Никки сразу же согласился играть с нами. Единственным условием его участия было то, что он должен был подстричься».

The Clash только что закончили второе выступление в Сан-Франциско. Одной из последних они сыграли песню «Stay Free» с альбома «Give ‘Em Enough Rope». Джонс объявил эту композицию: «Посвящается парню, который, как я знаю, завтра уходит в армию». За сценой молодой человек по имени Фредди, которому и было сделано это посвящение, явно нервничая, разговаривает с Миком: «Спасибо вам, парни! Плакать хочется». «Плакать будешь, когда тебе в башке прострелят дыру», — реагирует Джонс. «Да ладно тебе, — отвечает Фредди. — прекрати». — «Посмотрите-ка на него, — говорит мне Мик. — Он сошел с ума. Сам подписался! Его там угробят, могу спорить! Кстати, он раньше был такой же тощий, как я. А теперь — разжирел! Мы помним его по всем лондонским концертам».

Голос Фредди дрожит: «Мик! У меня наконец будет крыша над головой. Мне будут платить 500 баксов в месяц». — «Мать моя, какие деньги! — обрывает его Джонс. — Тебе понравится, когда в тебя начнут стрелять». Он подзывает к себе взглядом Космо Вайнила — турменеджера группы, они о чем-то разговаривают, выйдя из комнаты. Джонс, вернувшись, объявляет: «Фредди никуда не едет. Я, Космо и Джо будем платить ему 500 долларов в месяц. Парень работает с нами».

Репортаж шотландского телевидения о туре The Clash в поддержку «London Caling», в котором, в частности, говорится о том, что, стараясь сделать свои пластинки максимально дешевыми, музыканты остались на мели

Мы остаемся в гримерной с Полом Саймононом и Миком Джонсом. Я спрашиваю их об отношении к политике. «Когда говорят, что мы увлекаемся политикой, имеют в виду, на мой взгляд, серьезную политику, политику с большой буквы — левые, правые, националисты, коммунисты. На самом деле мы играем в свою собственную, карманную политику. Это слово мы пишем с маленькой буквы. Когда нам говорят сверху: «Этого нельзя делать», большинство людей реагирует просто: «Нельзя? Ну и ладно». Мы предпочитаем встать и спросить: «А почему нельзя?» — заявляет Пол.

«Если бы я жил в Америке и правительство заговорило бы о войне, я бы не смог сидеть спокойно, — говорит Джонс. — Думаю, американцы стали более трезво оценивать необходимость военных действий. Они еще не забыли Вьетнам. Янки уже не верят в то, что их войска были посланы туда во благо нации. Хотя… Я был сегодня утром в церкви, и знаете, о чем там говорили люди? Что если завтра Америка начнет войну, они пойдут воевать».

Последний вопрос Мику о новом альбоме. «London Calling» был записан в сложное для группы время. Музыканты только что расстались со своим вторым менеджером — Кэролайн Кун и начали судебное разбирательство с Бернардом Родесом.

— Нас все достало, — говорит Мик. — Мы влачим жалкое существование. Мы живем в этом сером и убогом Лондоне.

— Тогда почему ваш новый альбом звучит столь жизнерадостно и расслабленно?

— Некоторые песни, может, и звучат расслабленно, но вещи вроде «London Calling», «The Guns Of Brixton», «Clampdown»,«Brand New Cadillac» у меня язык не повернется назвать расслабленными. Мы просто поняли, что если будем более искренними, более открытыми, то сможем достучаться до сердец гораздо большего количества людей. Тупой рок-н-ролл — бам!-бум!бам! — рано или поздно превратит нас в старых ворчливых пердунов. Чем больше молодежи услышит наши песни, тем выше вероятность того, что среди них найдется несколько человек, которые удосужатся вникнуть в тексты. Может быть, они хоть что-то поймут.

— И это цель вашего творчества?

— Цель нашего творчества — это гора, огромная гора. Надо затратить очень много усилий, чтобы забраться наверх. У нас есть достижения, но они пока что незначительны. Мы хотели бы стать группой, в отношении которой у людей не было бы никаких предрассудков. Наступит момент, когда мы сможем выйти на сцену и заиграть все, что захотим — к примеру, джаз, и пусть это окажется полной неожиданностью для зала.

Впервые этот текст был опубликован в российском Rolling Stone №12 (18) за 2005 год.

Добавить комментарий