Представляем второй альбом московской постхардкор-группы «Eeva» «Шоссейный синдром». Sadwave поговорили с музыкантами об амбициях, распределении ролей в коллективе, любимых альбомах и самом-старом-чуваке.
Текст: Александр Токарев
Новый альбом «Шоссейный синдром» московские постхардкорщики Eeva писали ЦЕЛЫЙ ГОД (это не мы капсим, это цитата из встречи концерта-презентации. Казалось бы, целый год на 6 песен — как-то многовато. Но результат стоил ожидания — попробуйте представить себе сферическую постхардкор-запись в вакууме — с 95-процентной вероятностью это будет «Шоссейный синдром». Фактически и без лишней скромности, это лучший альбом Fugazi из тех, что записали не Fugazi. Однако не стоит думать, что речь идет о тупом копировании; скорее, имеют место схожее настроение и темп, ломаные ритмы и тексты, направленные, в основном, внутрь себя, благодаря которым альбом органично смотрелся бы в каталоге Dischord конца 1980-х.
Беседовала: Анна Шварц
Как образовался нынешний состав группы?
Никита (вокал, гитара): Изначально я играл в скримо группе Le Desespoir с Сережей. После того, как группа распалась, мы с Сережей играли вдвоем, к нам пришел его брат Саша, мы сделали 2 песни и Степа тогда уже к нам вписался, не помню как точно. Степа (гитара): Да, я сказал, что чуть-чуть с ними поиграю. Никита: Не то чтобы мы даже думали что надо прям Степу взять. В 2011-м году от нас ушел Саша, и мы почти сразу решили, что позовем Шурика. Степа: Когда Шурик согласился, прошла неделя, за которую он успел купить бас и разучить все песни и мы пришли на репетицию как будто играли в таком составе с самого начала. На барабанах у нас играет Сережа, но на интервью он прийти не смог.
В начале года я анонсировала ваш альбом, в котором вы обещали смену вокалиста. Как возникло такое решение?
Степа: После альбома “Bypass” мне стало понятно, что Никита с вокалом справляется лучше. Особого таланта у меня нет, ни разу не пожалел что перестал петь. Никита: Я вообще не верю в талант на самом деле. Мне казалось, что у нас была проблема с написанием текстов. В какой-то момент мы сидели без текстов, их никто не приносил. Я попробовал, спел его и все, никто не думал, что Степа плохо поет, просто так сложилось.
Попробовал и понравилось?
Никита: Да, впервые я попробовал петь в «Pyramid Head» (с альбома “Bypass”, прим ред.). Там вообще тупо было: сначала я написал текст на английском языке, четыре строчки, а когда перевел их на русский, то понял, что вообще ничего не изменилось, эти слова на английском были такие же, как на русском, буквально, и я понял, нафига тогда на английском петь. Шурик (бас): После того, как мы закончили работу над несчастным “Bypass”, Степа, как мне кажется, бессознательно принял решение никогда больше не петь. Никаких вопросов по поводу того, что во всех новых песнях поет только Никита, ни у кого из нас не возникало.
Как сложился переход от скримо к той музыке, которую вы сейчас играете?
Степа: У нас на семерке явно прослеживается влияние групп с лейбла Dischord, мы тогда все это начинали слушать. В дальнейшем явных аналогий становилось меньше, начала появляться собственная манера игры
Как вы сочиняете музыку? Джемите? Или кто-то приносит готовые демки?
Шурик: Не уверен, что у нас есть какой-то конкретный подход к сочинению песен. Обычно за репетицию у нас собирается некое количество риффаков, бриджей, половина из которых придумывается в процессе джема. Все, что мы придумываем на репетиции, записывается на диктофон, после чего я сижу ночами и склеиваю из этого всего песню.
И все с тобой соглашаются?
Степа: такой подход не является самым интуитивным, зато на выходе можно получить логически продуманную композицию. Я Саше доверяю. К примеру, песня «Агент» именно так и была сделана, очень рационально. Никита: как минимум половина альбома была сделана не так. Иногда бывало, что почти готовые треки обрезались и делались заново, иногда под основную бас-партию постоянно менялись гитары. В итоге на альбоме некоторые гитарные партии были переделаны непосредственно перед записью.
У вас была идея сочинить альбом?
Шурик: Да не, это скорее просто сборник песен, которые мы придумали после выхода “Bypass”. Никита: Ну там 6 песен, 20 минут музыки всего Степа: Мы особо не стремились к цельности. Из-за того, что у нас часто бывают перерывы в репетициях, ее нам нереально достичь. Много времени проходит, и ты уже начинаешь слушать что-то другое. Шурик: Я считаю, чтобы записать цельно звучащий альбом, нужно сказать до свидания всему остальному. Я, конечно, утрирую, но тут на самом деле должна быть проделана серьезная кропотливая работа. И я имею ввиду работу коллектива: каждый из нас должен посвятить этому максимальное количества времени; каждый должен чувствовать друг друга настолько, насколько это возможно. Знать слабые и сильные стороны людей, с которыми ты играешь, чтобы использовать их для реализации той или иной идеи; каждый должен жить этим и быть единым целым. Это все офигенно влияет на результат. Я, возможно, слишком романтизирую этот процесс, но тем не менее очень хотелось бы достичь чего-то подобного. С последним альбомом вышло так, что он из себя представляет просто сборник песен, которые мы придумали за определенный период времени. В какой-то момент мы решили, что их нужно записать. Так сказать, задокументировать, сделать снэпшот того, над чем мы работали все это время. И идти дальше. У нас есть в планах сделать свою студию. Возможно, в следующем году. Это нам позволит заниматься музыкой больше и серьезнее.
Тексты песен с «Шоссейного синдрома» показались мне довольно мрачными.
Никита: Они не мрачные. Они не про то, что там всё плохо, а про обычные вещи. Текст песни “Цели и смыслы”, например, про то, как я много работал и очень плохо себя чувствовал, это действительно меня беспокоило тогда, когда всё болело. Степа: В песнях понемногу всего того, что для нас важно, и что нас беспокоит. Песня “Солнечный удар” была сделана в период, когда вся эта поляризация общества произошла, она получилась почти политической. Никита: Эта песня про то, что ты идешь на фестиваль «Нашествие» ебаный, и там танки стоят везде. Опять же не хочется петь про то, что вот там военные пришли в Крым. Но про то, что ты не можешь поговорить уже с чуваком, образно своим соседом, потому что для тебя он потерян, вас искусственно разосрали. Песня про сверхчеловека вообще о том, что каждый человек может заниматься любым делом и не чувствовать комплексов от того, что не достиг какого-то определенного успеха. Тебя часто ставят в рамки: ты должен въебывать, играть в самой классной группе и работать на самой классной работе, хотя по факту ты можешь быть просто средним чуваком и наслаждаться этим.
Как вы считаете, в группе должен быть диктатор? Как вы решаете спорные вопросы?
Никита: У нас нет диктатора, но демократия у нас дурацкая абсолютно. Каждый вопрос решается отдельно. Некоторые вопросы неправильно решать тупым голосованием “за-против”. Вот песни должен называть я, потому что я написал тексты. А альбом, если кто-то предложит классное название, так и назовем. Степа: По части инструментальных партий у нас в основном всё на доверии основано. Какой-то универсальной формулы для решения спорных вопросов у нас нет.
Барабанщик большую роль принимает в создании материала?
Никита: Конечно. Он, правда, единственный из нас слушает совсем другую музыку Шурик: Но каким-то магическим образом это работает. После того, как у Сережи родилась дочь, мы не репетировали полгода. Но при этом ни у кого не возникало вопросов в духе “что мы будем делать дальше? мы распались?” и т.д. Мы занимались своими делами и знали, что в конечном итоге опять начнем играть, писать новый материал и играть концерты. Никита: Мне нравится играть музыку в первую очередь со своими друзьями, а потом уже с музыкантами. Ты можешь играть, конечно, с чуваками которых ты видишь раз в неделю на репетиции, но у тебя к ним будет совсем другое отношение.
Я правильно понимаю, что если кто-то уйдет из группы, то Eeva на этом прекратится?
Никита: Не знаю, если честно Степа: Я думаю если кто-то уйдет, это будет уже не Eeva.
Вопрос к Шурику . Ты играешь в двух группах, как ты дифференцируешь, какую музыку для какого проекта ты сочиняешь?
Никита: У нас он на басу играет, а в другой группе на гитаре Шурик: Основой песни «Агент» является басовый рифф, который я изначально хотел использовать в своей второй группе. Мы его поиграли со Степой и нарисовался образ песни. Гитарные рисунки я никогда в «Иву» не приносил. Думаю, что это именно для того, чтобы было легче дифференцировать.
Много времени ушло на саму запись? Вы с готовыми композициями приходили или что-то придумывали в процессе?
Никита: Относительно предыдущего альбома работа была адовая, времени гораздо больше потрачено. Предыдущие два релиза мы писали лайвом: ты приходишь, все расставлено, играешь там по пять дублей каждой песни и все. Шурик: В этот раз мы писали лайвом бас с барабанами. Никита: Потом мы со Степой играли несколько раз, доделывали аранжировки. Степа: В отличие от предыдущих записей, мы не были жестко ограничены сроками, мы знали, что у Сережи будет все меньше и меньше времени на группу, в тур мы не поедем, так что у нас неограниченное количество времени на сведение альбома. Плюс на этом альбоме мы работали с другой студией, решили что сведением и мастерингом будут заниматься разные люди.
Получили удовольствие от записи?
Степа: Ну да конечно, я не знаю будет ли возможность в будущем это повторить в таком большом объеме. Андрей (Андрей Ганкин) практически не сводил альбом без нас, мы собирались вместе на студии (DTH) и работали. К началу записи мы были почти незнакомы, а в итоге мы успели хорошо подружиться, смогли выработать общее мнение.
Как будете поддерживать альбом? У вас будет только один концерт?
Степа: Да, у нас будет один концерт, ну и может быть через год мы сможем куда-нибудь поехать, а пока что мы были рады и тому, что смогли начать репетировать раньше чем предполагали.
Одно из последний выступлений Eeva, Москва, клуб Ypsilon, сентябрь 2016
Какие альбомы последних лет вы слушали с большим удовольствием?
Никита: Никакой Степа: Для меня номер один это альбом “2 infinity” группы Cherubs, который был записан после двадцатилетнего перерыва. Чуваки просто продолжили с того места, где остановились в 94-м году. Звучит очень аутентично. Шурик:
1) Последний альбом Дэвида Боуи. Вот что происходит, когда гений пишет альбом, зная, что в скором времени его сотрет с лица земли. Вне какой-либо критики.
2) Последний альбом группы Cindy Lee. В этой группе играет Пэт Флигель из Women. Настолько же гениально.
3) Последние два альбома группы Homeshake. Это группа, на которую я подсадил, как мне кажется, всех своих друзей и знакомых. Идеально, чтобы сидеть на балконе и смотреть на крышу соседнего дома.
4) Последний альбом группы Hoops. Отлично подойдет для игры во фрисби на пляже.
5) Последний альбом группы Golden Void. Это группа Исайя Митчелла из Earthless, в которой он не выпускает демонов, а играет очень красивый куплетно-припевный рок.
6) Первый альбом группы Озера. Очень долго его слушал. Особенно в новый год вместе с Жанной Агузаровой и Леонидом Федоровым.
7) Очень жду новый альбом Яны Кедриной. Она очень сильно выросла, как музыкант и продюсер. Никита: Bohren and der Club of Gore — немецкий парк-джаз, альбом-компилляция самых известных их песен, “Blackstar” Боуи, новый альбом Сloud Nothings, так же слушал альбомы рэпера Bones, он по 10 альбомов в год в принципе выпускает и на саундклауд выкладывает. Очень много раз я слушал альбом CL, кстати ,больше чем что угодно. Альбом группы Джуна очень крутой.
Вы ходите на концерты?
Никита: В последнее время я хожу на все концерты CL, был почти на всех концертах Churchella кстати. Степа: Из хороших концертов в этом году можно выделить выступление группы Джуна на DTH фесте. Никита: Да, у Джуна все концерты прикольные были, сейчас вроде у них еще новый альбом выйдет Шурик: На CL всегда хожу с удовольствием. Максим очень талантливый музыкант и исполнитель. На него очень интересно смотреть. Как на редкую диковинную птицу. Степа: Часто открываю для себя что-то интересное, учусь, наблюдая за выступлением групп.
В июле в Москву приезжал Аарон Кометбас. В свое время, когда Green Day подписали контракты и поехали в туры с кучей менеджеров и прочего, он сказал что ему все это не нужно, выбрал DIY-культуру и остался в своем книжном магазине в Нью-Йорке. Если бы вам представился выбор, вы бы подписали контракт или остались в нашем панк-болоте?
Степа: Миллионный контракт тебе дадут, только если ты профессионал или готов им стать. У нас таких амбиций нет, но развиваться в рамках панк-болота мы абсолютно готовы. Шурик: Вот я не уверен насчет наличия какой-либо идеологической составляющей в нашей группе. Особо это никогда не обсуждалось, мы просто делали все по старинке, как это делалось в андерграунде на протяжении многих лет. Особых амбиций у нас никогда не было. Отсылать кассеты лейблам, подписываться на все возможные фестивали, ездить в туры по несколько раз в год — мы это не обсуждали никогда. Если появлялась идея поехать в тур, то мы писали друзьям, составляли маршрут, забивали даты, ехали и возвращались. Никита: Хочется вообще, чтобы на музыку был отклик, мы вот угораем постоянно что у нас 399 человек в группе во Вконтакте, теперь вот стало 403 после того как Степа дал интервью для «Стороны» о работе на коллайдере. Приятно, когда есть слушатель, хотя я готов играть и для трех человек. Еще так получается, что на концерте всегда находится самый старый чувак, который подходит и говорит: «О, ты из «Ивы», классно играете». Есть молодежь, которая ходит на фестиваль “Боль”, а нас слушает самый-старый-чувак. Шурик: Да. Это классика нашей группы. Когда мы ездили в тур в 2014-ом году, то почти на каждом концерте после выступления к нам подходил восхищенный 700-летний мешок с песком. В Чехии к нам подошел подобный персонаж, пообнимался с нами, перечислил все группы, которые так или иначе влияли на нас, в духе Fugazi, Hoover, Unwound и т.д., впал в ностальгию, мол, “Вот, в начале 90-х был на Fugazi. Были времена, вы, ребят, вернули меня туда, спасибо.”.
Лично мне было бы интересно, конечно, просуществовать в контексте западной музыкальной культуры. Это настолько по-другому там работает со всеми студенческими радиостанциями, различными KEXP, KCRW, миллионом отличных концертов, с которыми и так все ясно. Интересно, как бы мы существовали в подобном окружении.
Вы бы хотели поехать в тур куда-нибудь не в Европу и не в Америку?
Шурик: Я очень хочу съездить в Японию. Когда мы играли в Лионе, Жульен рассказывал про концерт группы Baton Rouge, на который пришло несколько тысяч человек. Это очень интересно. Никита: Я буквально вчера смотрел лайв Portraits of Past в Японии, там реально очень много людей на концертах. И это вполне реально, наши семерки есть в Японии, и на бендкемпе больше всего покупок из Японии. По России мы ни разу не ездили еще. В первую очередь конечно по России хочется. Степа: Мы почти поехали в тур по России в прошлом августе. Антон из Jars накидал мне контактов и я забил почти все даты за один вечер! Клёвое чувство когда получаешь такой отклик. К сожалению пришлось все отменить, но уверен что следующая попытка будет успешной и это будет классный опыт.
Презентация альбома «Шоссейный синдром» состоится в пятницу, 11 августа, в Model T.
Вконтакте
Twitter
