|
В воскресенье 10 августа построк-динозавры Silence Kit представят свой новый EP в клубе «16 тонн». Sadwave поговорили с музыкантами об инди-сцене, детях, ошибках прошлого, а также о том, как пишутся длинные инструментальные пьесы.
Беседовали: Максим Подпольщик, Александр Red Head Silence Kit - Supernova Скачать EP «Silence Kit» одним архивом и поддержать музыкантов можно здесь.
— Вторая песня с нового EP достаточно сильно отличается от всего, что вы делали раньше. Нам показалось, что она звучит в непривычном для вас жанре «скримо». Сергей Богатов (бас): Честно говоря, мы совсем не ощущаем, что она сильно отличается от того, что мы делали раньше. Мы всегда были в этой теме. Все эти «Children Of Fall», «Sons Of Saturn» и конечно наш «Маршак». Эта песня была сделана достаточно давно и просто ждала своего часа. Видимо он настал. — Вы сейчас гораздо менее активны, чем раньше. Последний полноформатный альбом Silence Kit вышел целых 7 лет назад. С чем это связано? Федор Дмитриев (вокал, гитара): С необходимостью осознать многие вещи, прислушаться к себе. Понаблюдать со стороны за ходом времени. К тому же почти у всех нас появились дети. У Сергея уже двое, недавно родился сын. Такие события не могут не отразиться на мировосприятии; на том, чьими глазами мы смотрим на происходящее вокруг нас. Сергей Богатов: Ну да, Федя прав, мы на репетициях в перекурах их детские проблемы и новости обсуждаем. Silence Kit Kid Club. Сейчас я отвечаю на вопросы и одновременно держу «столбиком» своего сыночка, которому две недели от роду. — У всех нас есть знакомые, которым дети со времени заменили если не все, то большинство интересов. Это распространенная причина, по которой многие бросают музыку. Почему вас это не остановило? Сергей Богатов: Ну-у-у, вот это вопрос. Наверное, в первую очередь многое зависит от женщины, матери ребенка. Если она выносит мозг, то никуда не денешься. Если относится к твоим занятиям с пониманием, то всегда все можно совместить. Главное не забывать о детях и помогать по дому, а не, скажем, приходить каждый день поддатым и говорить, что у тебя еще и репетиция скоро. К чему жертвенность, если я помогаю, все вроде делаю и детей люблю? — Что изменилось в группе с момента выхода последнего альбома? Федор Дмитриев: Скорее всего, мы стали еще ближе к абсолютному знанию и пониманию того, что именно мы делаем. Сергей Богатов: Ага, и потому мы поняли, что надо покупать больше инструментов и аппаратуры, а еще у нас именно в этот период поменялся барабанщик. — В нулевые у вас был сильный подъем, Silence Kit собирали достаточно крупные площадки. После этого наступил спад. Почему так произошло, и нет ли у вас разочарования по этому поводу? Сергей Богатов: Боюсь, что история о нашем подъеме — это городская легенда. Толпу народа мы собирали, может, пару раз. Так что и разочаровываться не с чего. Вообще обычно… как там принято? Если на концерт пришли 20 человек, то считается, что это были «преданные поклонники» и «постоянные слушатели». Если 50 – «в клубе было весьма многолюдно». «Аншлаг» и «наплыв публики» — это если 100 и больше. Федор Дмитриев: Спады и подъемы – это, скорее, внутренние состояния, нежели оценочная шкала присутствия людей на концертах. Как у любого живого организма, у нас были «спады» и «подъемы», но с присутствием народа на концертах это вряд ли соотносилось. Сергей Богатов: Мне всегда импонировало, так сказать, качество публики. Что-то из области «на нас пришло пять человек, но каждый из них сделал свою группу». Хотя кого я обманываю? Мне нет до этого никакого дела. Если вы заплатили за билет и пришли на концерт, то я отработаю ваши денежки. — Хорошо, если, по вашим словам, особого спада в истории Silence Kit не произошло, каково вам играть все эти годы, скажем так, на одном и том же уровне, не выходя за рамки давно занятой ниши? Сергей Богатов: А каково каждый день, из года в год по утрам чистить зубы? — Если взглянуть на многие западные построк-группы нулевых, то они до сих пор популярны и ездят по всему миру. У нас же построк сегодня, мягко говоря, немоден. Почему вы до сих пор его играете? Сергей Богатов: Еще давно я общался с одним американцем, фотографом. Он жил в кампусе и ходил на все концерты подряд, фотографировал их. К ним приезжали все звезды — At The Drive-In, Aereogramme, Dead Meadow. Он рассказывал интересные вещи – про все эти микроавтобусы, собственную аппаратуру у групп. Все это казалось чем-то недоступным. Но на самом деле я еще тогда сделал вывод, что «турне» — это реально тема, что просто сели и поехали. Ты в дороге – значит, ты в турне. Необязательно райдеры, гостиницы и прочее. Тем более у них в каждой деревне есть, где выступить. Такое было бы и у нас, если бы реально было сделать турне, скажем, Москва-Сходня-Зеленоград-Клин-Солнечногорск-Тверь. Ха, было бы крутое турне. Федор Дмитриев: Никакого построка на самом деле никогда не существовало. Существовала инструментальная музыка, просто все, видимо, забыли это название. Никто же не называет «построком» музыку Артемьева или Морриконе. В нашей стране инструментальная традиция имеет глубочайшие корни. Возможно, поэтому, сочиняя музыку, мы во многом опирались на свой опыт «впитывания» в том числе и русской классической музыки. И, видимо, поэтому же, нам до сих пор интересно это делать. Ну модными или немодными могут быть, наверное, носки. Сергей Богатов: Согласен с Федей, строго говоря, мы никогда не играли построк. Нам была важна идея, а музыкальная форма может быть разной. Построк же свелся к формуле «просто мы выгнали вокалиста», после чего этот жанр стал предметом шуток и мемов про безысходность. Я, кстати, этому рад. Вещь, которая становится мемичной, продолжает жить и ждать своего часа, когда на нее взглянут уже другими глазами. Это как Iron Maiden, над которыми в 90-е не смеялся только ленивый, а поди ж ты.
— А как вы вообще сочиняете такие длинные и сложные инструментальные пьесы? Как раскладываете партии на 3 гитары? Сергей Богатов: Ха, ну по идее сочинить двадцать трехминутных песен гораздо труднее. Там больше фрагментов, и меняются они чаще. А придумывается все по-разному. Иногда прям все само получается, красиво переплетается, что ничего и делать не надо. А в другой раз над одним фрагментом бьемся и бьемся, пока не начнет что-то вытанцовываться. Ну, то есть буквально: «Попробуй включить эту примочку. Или эту». Потом, когда гитары придуманы, начинается: «Та-а-а-к, а что у нас тут бас спрятался? Что ты там вообще играешь?». Или барабанщику достается. — Какие ошибки прошлого, связанные с деятельностью Silence Kit вы бы не повторили, будь у вас шанс? Сергей Богатов: Мы сейчас стали умнее, да и друг к другу относимся более терпимо, идём на взаимные уступки, слушаем друг друга. Раньше сделать это было труднее. Максимализм какой-то детский был. Вот главная ошибка. — Кстати, про максимализм. Вас всегда относили к активистам инди-сцены… — Сергей Богатов: Ну какая инди-сцена? Все очень быстро разбились на группировки, разосрались. Бесконечные обиды, конфликты, кто каким играет. С первым альбомом у нас вообще все получилось случайно. Просто никто не решился сделать элементарную вещь – выпустить на диске альбом своими силами. Я не знаю, почему. Инерция сознания или что? Можно было сидеть и ждать, пока кто-нибудь придет и соизволит выпустить наш альбом, а можно было сделать это самим (хотя группа Nola додумалась до этого раньше). А там уже со вторым альбомом и мыслей никаких не было, только сами. То есть мы всегда все делали так, как нам удобно. — Ты говоришь, что инди-сцены не было, но в свое время ты написал манифест инди, да и с хардкорщиками вы всегда плотно общались. Может, ты подразумеваешь под инди-сценой нечто иное, чем вся эта DIY-движуха? Сергей Богатов: Нескромно прозвучит, но мы в свое время стали звеном, связывающим инди-мир и хардкор-тусу. Не единственным, конечно, но одним из. Да, я имел в виду другие сцены. Что-то вроде тусовки Indiemusic.ru, которую продвигал в начале 2000-х Илья Зинин, или тот же «Stop The Silence» Веталя. Хорошо, что вы вспомнили эту статью. В ней мне как-то удалось структурировать свои мысли на этот счет. Не то что бы она должна была стать манифестом, просто мы с Денисом Бояриновым (редактором Colta.Ru – прим.Sadwave) переписывались типа как Энгельс с этим… как его дьявола… Каутским, а потом он предложил: «А напиши нам на сайт». В принципе, там весь посыл, которого я придерживаюсь и сейчас, заключается в том, что мы можем много рассуждать, что такое хорошо и что такое плохо, но есть некое четвертое измерение. Какая-то химия. Как говорил Осип Мандельштам, хорошие стихи отличаются от плохих именно наличием вот этого четвертого измерения. — Как ты представлял себе развитие инди-сцены 10 лет назад и нравится ли тебе то, что происходит с ней сейчас? Сергей Богатов: Я думал, что инди-сцена будет более артистичной, может быть, более шумной и авангардной. Она же стала более коньюктурной. Местом, где выдают билет на «Фабрику инди-звезд». Ну это в глобальном смысле. — Что ты имеешь в виду? Сергей Богатов: Проблема в том, что слово «инди-рок» стало просто названием музыкального стиля. Ну типа: «Эта песня у нас в стиле регги, эта — ска-панк, а эта вот инди-рок. Видишь, в ней детский синтезатор?». Причем все сводится к каким-то простым темам — либо мальчики-романтики с челками, либо девушки с фортепиано. Этакие шаблоны. В стремлении к индивидуальности все клонировалось. Cцена должна стать движущей силой, объединяющей абсолютно разные и иногда даже диаметрально противоположные группы. Как в музыкальном смысле, так и концептуально. — Сегодня слова «инди» и «инди-сцена» имеют для вас какое-либо значение? Сергей Богатов: Мне кажется, сейчас все устали от романтики, бегства от реальности. На последнем «Stop The Silence» я услышал много крутой, нервной, шумной и громоздкой музыки. Мне кажется, что-то будет. Тем более ситуация вокруг тоже нервная и мрачная. Все же меняется волнами – людям не хватает то отдыха, то напряга, то острых ощущений. Федор Дмитриев: Сегодня главная задача инди-сцены создавать новые смыслы и как можно меньше, разводя с грустью руками, обращаться к старым. Много что поменялось за последние 10 лет, и, возможно, сейчас молодым музыкантам, пытающимся не утонуть в море хрен-знает-чего приходится нелегко, так как современная реальность породила лозунг «меня сложно заинтересовать, невозможно удивить и легко заебать!». Но у нас есть вера, что такие люди будут упорны. Именно они, как вы говорите, «имеют для нас значение». Сергей Богатов: Опять же не хочу показаться злобным сукиным сыном, но мы, как только начали играть, определили свое кредо как «играть так, чтобы после нас мероприятие можно было заканчивать». Не то чтобы мне все равно, что там происходит, просто у меня слишком много своих личных проблем и дел, чтобы следить за тем, что не касается меня напрямую. — Вы разогревали кучу больших иностранных групп. Научились ли вы чему-нибудь, глядя на них? Сергей Богатов: Боюсь, что нет. Наоборот, скорее это было: «Черт, мы сами, оказывается, дошли до всего своим умом». Никакого коленопреклонения перед ними у нас нет. Они абсолютно такие же люди, как мы. Пусть они учатся, как выступать без саундчека, звукорежиссера, менеджера; самим разгрузить-подключить-загрузить аппарат. Хотя они все, в общем, с этого начинали. Помню, как зимой, когда мы играли с 65daysofstatic, их менеджер с огромным отвращением посмотрел на Борин пакет для шнуров. Обычный такой полиэтиленовый пакет. Иностранец сказал, что для такого барахла надо иметь огромный крутой фанерный ящик. — Федор, правда что ты никому не показывает тексты песен? Сергей Богатов: Нет, Федя никогда их от нас не скрывал, просто мы не просили. — Для вас вербальная составляющая музыки неважна? Сергей Богатов: Наоборот, для нас важно все – оформление, фото, даже какие инструменты в данный момент в руках.
Презентация EP «Supernova» состоится в воскресенье 10 августа
 Вконтакте
 Twitter
|
