|
Вокалист Ceremony Росс Фэррар рассказал сайту Noisey о том, как и при каких обстоятельствах создавался каждый из пяти альбомов его группы. Мы перевели несколько интересных фрагментов этого большого интервью. «Violence Violence» (2006)
Мы назвали нашу группу в честь красивейшей песни New Order, но при этом играли очень быструю и агрессивную музыку. Нам нужен был этот контраст, он крайне важен для нас». «Still, nothing moves you» (2008)
Я много читал битников в то время, потому что жил в Сан-Франциско, понимаешь? Работал в порномагазине, что было весьма дико. Такая вот странная жизнь у меня была с 19 до 21 года. Безумный битнический сон. В те годы мы были аутсайдерами на хардкор-панк-сцене. К примеру, со стороны было непонятно, какой сексуальной ориентации был наш гитарист Энтони — он красился и ходил с длинными светлыми волосами. Мы были белыми воронами, не по звучанию, а в принципе. Альбом отражает это ощущение». «Rohnert Park» (2010)
На альбом не вошли несколько песен, о чем я до сих пор жалею. Я сильно увлекался полевыми записями, на которых обычно слышны разные голоса, прослушивание которых создает своеобразное чувство беспомощности. В тот момент меня больше всего вдохновляла группа The Books. Вся их музыка состоит из таких найденных звуков, от чего я в тот момент фанател. Я делал зин, состоявший из историй случайных прохожих. Я подходил к незнакомым людям на улице, просил их рассказать историю из жизни и записывал ее. К моему удивлению, мои собеседники оказались чрезвычайно открытыми. Они меня не знали, но при этом рассказывали очень яркие, насыщенные истории, после чего я просто нажимал на стоп и уходил. Эти удивительные рассказы сохранились в моем диктофоне, но, к сожалению, до сих пор не вошли ни в один наш альбом». «Zoo» (2012)
Никто не знает, что изображено на обложке, я никому об этом не говорил, и ответ на этот вопрос должен остаться тайной. Даже название, оно такое, типа «Что это?», оно в стиле Линча или чего-то подобного. Мы поехали в Сиэтл на запись и жили там две недели, в основном, в полной изоляции. К нам не приходили друзья, мы не тусовались, я спал на диване две недели, не пил и все время был трезвым, что для меня не особо типично (смеется). Я хотел добиться эффекта анонимности, чтобы было неясно, кто сделал эту запись. Никто не знает, о чем этот альбом, никто не знает, о чем песни с него, есть только мутный вуайеризм, который является своеобразным социальным комментарием, актуальным на тот момент. Много расплывчатых картинок, много странных, статичных телевизионных кадров повсюду. У нас есть песня «Video», она о том, что ты видишь что-то, и это влияет на тебя, но ты не знаешь, почему. Ты видишь некий выдуманный сюжет, и он может довести тебя до слез, но эта история ненастоящая. Мы столько всего делаем на наших телефонах, столько бездумной работы, и у этого много последствий, которые не заставляют себя ждать». «The L-Shaped Man» (2015)
«За три года, что прошли между выпуском «Zoo» и «The L-Shaped Man», много всего успело случиться. Моя жизнь очень резко и кардинально поменялась. Я жил с одной женщиной, мы разошлись. Эта запись передает все случившееся. Музыка, я, всё изменилось. Я хотел, чтобы альбом звучал так, как на демо-записях [вышедших позднее отдельной пластинкой — прим. Sadwave]. Если вы послушаете демо, мой вокал на них довольно безжизненный, в нем почти нет эмоции. Он монотонный, не меняющийся, словно я читаю молитву, заговор или псалом. Это стало одной из претензий, связанных с этим альбомом, которую нам предъявил лейбл Matador. Им хотелось чего-то более энергичного. Пришлось мне вернуться в студию и переписать вокал, наделить его нервом. Но если вы послушаете демо, то поймете, каким я хотел видеть этот альбом изначально». Материал полностью на сайте Noisey. Читайте также: Наше интервью с Россом Фэрраром. |
Вконтакте
Twitter
Один отзыв