Иван Белецкий (Dvanov): «Призыв не петь про политику — тоже политическое заявление»

В среду, 27 марта в московском Powerhouse выступят «Резина» и атмосферный, близкий по духу и звучанию к дарк-кантри, питерско-краснодарский квинтет Dvanov, который назван в честь главного героя платоновского «Чевенгура». Sadwave поговорили с гитаристом группы Иваном Белецким, о южной готике, революции и уходе от русского рока.

Беседовала: Маша Нестеренко

Как появился Dvanov?

Иван Белецкий (гитарист Dvanov): Группа появилась три года назад, на обломках моего предыдущего коллектива — «Вода и рыба», в которой мы играли совсем другую, англоязычную музыку. Из этой группы остались только я и барабанщик. Мы оба из Краснодара. Потом приходили разные другие люди, в итоге, помимо нас двоих в «Дванове» с самого начала осталась только вокалистка Вера (вот она передает всем привет).

Кто писал тексты?

Как и сейчас, я. Но поскольку в английском я не очень, то писал я по-русски и отдавал для перевода более продвинутым знакомым. Мне казалось, что нужно так делать. От этого сложно было отказаться, инерция была довольно сильная — я еще когда жил в Краснодаре, слушал и делал музыку в основном на английском.

Когда я начинал делать музыку, главное, чего хотелось избежать, это похожести на «русский рок», формат «Нашего радио», весь этот мейнстримный движ. Это была общая тенденция, именно поэтому тогда люди пели на английском. Мы пытались петь на русском в несколько заходов, поначалу совсем не получалось, потому что это совсем не так, как на английском. По-моему, у многих групп так. Многие люди, которые звучат на английском ну, типа как постпанк, на русском все равно начинают звучать, как группа с «Нашего радио».

Как все-таки решили перейти на русский?

Я постепенно стал понимать, что делать музыку на русском гораздо интереснее, а кроме того, я начал слушать много новых и старых русских пластинок. Например, у меня начался второй всплеск интереса к тому, что называют экзистенциальным панком. До того несколько лет не мог слушать того же Летова, я его переслушал в юности при всяких не лучших жизненных обстоятельствах, мне просто становилось плохо физически. Переболел, смог слушать не только «Опизденевших».

Мне очень интересен московский движ 90-х — начала нулевых, «Формейшн». Я довольно много групп оттуда слушаю, не только московских, но и команд типа ростовской «Церкви детства». Понятно, что тут примешиваются какие-то ностальгические вещи, потому что я в начале нулевых немного все это застал, знал группы этой волны, типа «Лисичкиного хлеба» или «Товарища Кармы». Оно случайно мне попадало через анархо- и НБП-круги.

Общих знакомых было много и было видно, что у людей какой-то экшн происходит. В Краснодаре был довольно мощный анархистский движ. Я несколько в стороне от этого всего был, ну, знал журнал «Автоном», Федерацию анархистов Кубани. То есть, какая-то политическая жизнь была. Были постоянные акции из десяти человек с плакатами типа «Нет нелегальным депортациям». Тогда эта тема на Кубани была актуальна, потому что стоял вопрос о депортации турок-месхетинцев. Хотя тогда мы с другом несколько потешались над этим, у нас был проект в духе «Коммунизма», где мы тексты из «Автонома» зачитывали на всякие импровизации сытыми голосами.

Если брать музыку за последний год, из русского мне прямо понравились первый релиз «ТЭЦ», последний альбом «Назарбаев террор машин», недавний релиз «ПФКБ». Да ну и вообще много всего, начиная от какой-то песни «Хадн Дадн» и заканчивая парой треков у «Пореза на собаке». Вообще, мне нравится и то, как музыка за последние годы переоткрывает для себя русский язык, и (надеюсь) наметившееся тяготение к политическому контексту, что было табуировано последние лет пятнадцать, кроме какого-то лютого андеграунда.

Наконец-то незашкварно петь на политические темы. Понятно, что это все пока или довольно наивно, как у Ic3Peak, или вообще и вашим, и нашим, типа Shortparis на Первом канале. Но мало ли, что получится. Хорошо не то, что стали петь про политику, а что перестали стесняться того, что вокруг есть политика. Меня радует это, а не просто то, что в текстах появляются антиправительственные (или пусть даже наоборот) лозунги.

Это целенаправленная установка была — смена языка, песни про русский Юг?

Да, конечно. Во-первых, это была изначально личностная установка, потому что, когда я переехал в Питер, появилась непроговоренная ностальгия по малой родине. Даже когда мы работали на английском языке, к концу группы «Вода и рыба», я хотел двигаться в сторону какой-то русской южной готики — мы так и распались. Последняя песня «Воды и рыбы» — «Central Russian Night» — была сделана как раз в этом ключе (и в рамках «Дванова» мы ее уже и записали). Понятно, что не всем было интересно такое играть.

Автохтонность, Платонов, Дванов…

Ага. Мы долго думали над названием. Оно должно было быть коротким, так как мы тогда еще играли на английском, и смотреться на латинице адекватно. Ну и «Дванов» читается на обоих языках нормально и отсылает куда нужно. Названия групп и альбомов вообще тема сложная, у нас всегда с этим ух как тяжело. Прямо сейчас вот пытаемся родить что-нибудь для свежего релиза, пока глухо.

С одной стороны, Дванов — этакий человек пути, с другой — само слово «Чевенгур» напоминало ему «влекущий гул неизвестной страны».

Оно во многом про это и есть, и про гул, и про страну. Такое детское утопическое ощущение от встречи с чем-то огромным. Вот у нас песни про город Уварово Тамбовской области, где я в детстве лето проводил — там был настоящий, слышимый гул, от маслозавода. Косогор, поле и труба на горизонте. И фоновое гудение.

Как ты относишься к тому, что «Дванов» слушают правые?

Это странная история. В правой среде довольно много людей, которые что-то читают и что-то знают. Их «Дванов» может привлекать какими-то отсылками: мы же ссылаемся на фолк, всякие roots, вокал чуть «народный» (хотя понятно же, что это такой деконструированный фолк, а не ностальгия по архаике). Потом добавляют меня в друзья и спрашивают: «А знаете ли вы такого великого руссского мыслителя — Дугина? Я его очень люблю».

Весь этот типа интеллектуальный движ вокруг заигрывания со всякими Генонами, традиционализмом, закатом Европы, наци-эстетикой и почти вся музыка, которая с этим ассоциируется, от меня крайне далека. Я сейчас скажу для кого-то страшную вещь, но я не слушаю ни неофолк, ни martial, ни всякие индастриалы. Для меня это на 90% какие-то просто претенциозные скучные ребята с Очень Глубоким Внутренним Миром. Очень Высокое Искусство.

А со всякими новыми правыми, евразийцами, фашистами, пусть даже игрушечными, мне вообще не по пути. Я сейчас, конечно, упрощаю — среди правых тоже полно интересных людей — но в целом так. Я не знаю, почему интерес к корням и автохтонности у нас узурпировали правые и околоправые. У нас, по сути, мало локального левого движа, если вдуматься. По-моему, как раз левый движ и должен быть основан в том числе и на автохтонности. Вон та же эзотерика: до революции у нас сектами интересовались почему-то крайне левые, а не черносотенцы, почему сейчас так нельзя?

А как же искусство для искусства и все прочее?

Ой, да ну нах. Хочет музыкант или нет, любой культурный акт — это про политическое и социальное. В этом плане забавно, когда, например, Александр Ионов отговаривает молодых музыкантов касаться политического. Блин, да призыв «не пойте про политику, пойте про шугейз-принцесс» — это тоже политическое заявление! И «приходите в наш клуб побухать, утопите свой детско-юношеский протест в винишке» — это тоже политическое заявление, абсолютно конформное текущему положению дел, кстати. Это все формирование той или иной социальной реальности. Ну, можно закрыть глаза и не рефлексировать.

Если говорить именно о «Дванове» — у нас особо нет каких-то всерьез проговоренных лозунгов, но как удержаться вне политического, если мы находимся в эстетике, отсылающей к революции, Гражданской войне, 1920-м годам? Мы все равно не сможем избежать каких-то параллелей — тем более, если мы используем какие-то маркеры современности.

Вот мы сейчас поем про яблочко — подходи, буржуй, глазик выколю — как ее избавить от политической окраски? Да и зачем? Кстати, мои предки активно поучаствовали в Гражданской войне. Один вот устанавливал советскую власть в Тамбовской области (то самое Уварово и поселки вокруг), потом подавлял крестьянское восстание, там была такая фолкнеровская история совершенно, как он сидел выпивал в избе с еще одним красным, прискакали антоновцы, родич успел в окно выскочить и в лес убежать, а второй мужик нет. Вроде бы ему при всем честном народе отрубили голову.

В вашей музыке больше пространственной поэзии, а политики нет.

Я и не говорю, что хочу писать тексты с лозунгами. С другой стороны, недавно нашу вокалистку назвали «нигилисткой в ботиках». Вот этому надо бы и соответствовать.

Расскажи про новый альбом.

Там будет штук восемь песен, как обычно. Если о музыке, то вроде все чуть поменялось, будет более прямая музыка, побольше синтезаторов, поменьше гитар (новую песню «Дванова» «Хорошо» можно послушать тут — прим. Sadwave). Ну, мне так кажется. Скучно же одно и то же постоянно делать, я не понимаю, как группы одно и то же годами делают. Сейчас мне интересно возиться с синтами, но это не значит, что у нас будет электронная музыка, просто так вот получилось. Потом это надоест, будет что-то еще. Но это всё частности, да и вообще непонятно, как это описывать словами. Вот сингл вышел сейчас. Если его описывать, то странно же будет, никто не поймет: «Текст про яблочко и кота революции на моторик-бит с синтовыми арпеджио». Будет песня про станцию Обловка! Занимательное краеведение.

Dvanov выступят вместе с группой «Резина» 27 марта в клубе Powerhouse.

Вконтакте Twitter