|
Московская группа Bicycles for Afghanistan выпустила третий альбом «Прятки». Если на предыдущей пластинке «Пена дней» команда играла практически поп-музыку, то теперь «Велики» выпустили, кажется, наиболее панк-роковую запись в своей дискографии. Мы поговорили с солистом группы Аликом Южным о смене звучания (прямо дежавю), взрослении и коронавирусе, конечно, куда без него.  Беседовал: Александр Токарев В прошлый раз мы тебя спрашивали о новом звучании «Великов». Давай не будем изменять традиции. Что вы за люди-то такие, только все привыкли к одному звуку, вы опять его меняете? Да, видишь, мы прогрессивная такая группа, не стоим на месте (смеется). Вообще в моем понимании это происходит так, что я просто сочиняю песни, и уже отталкиваюсь от понимания того, что им нужно, как их развить, как сделать интереснее. На первом Sadwave fest я играл техно-лайв, мне очень интересна электронная музыка, я в какой-то момент подвис на краут-роке. Его влияние ощущается в новом альбоме, например, в песне «Ленивый день» есть долгий цикличный бридж в духе Neu! И с каждым альбомом всех этих влияний и интересов музыкальных становится больше. Когда выходила «Пена дней», я говорил в интервью, что у нас собрался новый состав, который способен записать более музыкальный альбом. Прошло два года — и вот вам музыкальный альбом от BFA (смеется). Постарались в него уместить от каждого по возможностям и способностям. То есть стало больше совместного творчества в группе? Или все-таки по-прежнему все замыкается в основном на тебе? Ну в основном все равно на мне, потому что, как выяснилось, кроме меня особо никто не приносит готовых песен на репетиции (смеется). Я отчаянно пытался, чтобы мы делали этот альбом коллективно, и в какой-то степени он таким и получился. Влад стал принимать гораздо больше участия, помимо игры на басу, он целиком записал и свел «Прятки». Мы сняли на месяц студию Nitrojam и весь февраль и начало марта там писались своими силами. Наш ударник Ваня — прежде всего панк-барабанщик, так что у него хорошо идут скоростные ритмы, всякие проходки по томам. Поэтому на альбоме много небанальных переходов барабанных и даже есть пара классических панк-ритмов. С Толиком у нас гитарный тандем уже давно сложился, поэтому тоже старались гитарные партии друг друга как-то дополнять, чтобы не было скучно. У некоторых песен получилось по нескольку версий, например «Воздух» звучала совсем по-другому, мы начали её записывать, и мне не понравилось. Начали придумывать, как сделать по-другому, что-то Влад предложил, что-то я, в итоге финальная версия — это третья по счету. Так что, думаю, коллективное творчество удалось. Возвращаясь к твоему техно-лайву на Sadwave fest, ты планируешь дальше развиваться в эту сторону? Трудно сказать. У меня есть один, так сказать, сайд-проект с моим приятелем. Это не совсем то, что я играл на фесте, и посмотрим, чем это обернется. Мне очень интересна эта тема как музыканту. Вот недавно на сборнике ИМИ вышла моя песня «Печаль, уходи», которую я сделал совсем недавно и целиком самостоятельно записал и свел. И это получилось, в том числе, благодаря тому, что я погрузился в электронную музыку, насмотрелся всяких уроков, А помогло это все тебе в работе над альбомом? Ты говоришь, что записью занимался, в основном, Влад, а ты принимал в этом участие? Да, конечно. Мы вдвоем спродюсировали альбом . У Влада отличный слух, и он сразу при записи делал звук каждого инструмента в каком-то абсолюте, на этапе сведения все звучало уже довольно хорошо. Но при этом есть куча других нюансов, например всяких электронных фишек, которых стало меньше, чем на «Пене дней», потому что концепция альбома другая совсем, но они все равно есть. И как тебе этот опыт записи своими силами, по сравнению с работой с приглашенными producers? Слушай, ну нам, конечно, еще надо учиться работать всем вместе, потому что постоянно возникают всякие конфликты, кто-то не в настроении, кто-то не может что-то сыграть, это все стресс. Тем более у нас были супердедлайны, первого февраля мы пришли в студию, а выйти надо было условно первого марта. Это оказалось очень тяжелым сроком. Бывали сессии по 17 часов, мы просто выползали из студии. Когда мы сводили, у меня в ушах было просто белый шум, я уже все проклинал, зачем я такие сроки задал.  Ну когда тебя пишет кто-то сторонний, то тоже могут срачи возникать, но в это случае ты записался и все, с этим человеком у тебя есть возможность больше не работать. А тут получается, что все конфликты возникают внутри группы. Как думаешь, в итоге стоило оно того, ты доволен результатом? Ну эти конфликты не достигали все-таки какой-то точки кипения. Я думаю, что они возникают в основном потому, что мы еще притираемся в работе, и это, в принципе нормально, ничего в этом плохого нет. Я доволен результатом, альбом получился очень интересным. При этом немного грязноватым, но кажется это то, что людям нравится. Хотя это мне он кажется грязным, я слышал мнения, что он наоборот получился таким чистеньким, вылизанным даже. Я думаю, главная сложность с «Прятками» была все-таки не в том, кто именно его записывал, а в том, какие у нас были дедлайны. Когда мы писали прошлый альбом, то сначала месяц ждали, пока наш Мы тебя в прошлый раз спрашивали о том, как на работу над «Пеной дней» повлиял твой опыт становления отцом, и ты ответил, что никак, потому что тогда альбом был написан еще до рождения сына. А как с «Прятками»? Да, конечно. И по прошествии времени я могу сказать, что этот опыт и на «Пену дней» повлиял, само настроение, с которым я стал отцом. Возможно, если бы не это, альбом не получился бы таким жизнерадостным. Саша очень смешной, много поет и вообще крайне музыкальный. На «Прятках» он завизировал все песни еще до того, как их вообще кто-то услышал. Я брал гитару, начинал что-то наигрывать, Саша подходит, начинает кивать, заинтересовала его тема, я понимаю — так, хорошо, эту мелодию мы берем. А играю вторую мелодию — она ему не нравится, никак не реагирует, ну значит эту не будем играть (смеется). Если продолжать про альбом, про то, что и как влияет: мы сейчас находимся в таком возрасте, когда довольно много близких людей уходит из жизни; приходит взросление, и всё, что вместе с ним, какие-то ответственные решения, и всё это очень сильно на тебя влияет. Появляется ощущение скоротечности времени. Эта эмоция к концу альбома достигает своего апогея и окончательно сформулирована в песне «Время». То есть, если «Пена дней» была про подростков, то «Прятки» — про взросление? Получается да, и скорее даже про рефлексию. «Прятки» — это, в первую очередь, альбом-воспоминание, альбом про мечты, про сны. Про такие, неосязаемые вещи, эмоции скорее. Ты чувствуешь, что аудитория повзрослела вместе с тобой, что она готова к таким темам? Я как раз шутил, что мои дети уже повзрослели и готовы к этому альбому. И тем ребятам, которым было 16, когда выходила «Пена дней», уже исполнилось 18, так что можно уже и на серьезные темы поговорить (смеется). Но наверное да, в каком-то смысле аудитория взрослеет вместе с нами. Судя по отзывам на первые три сингла, («Воздух», «Весна» и «Саммертайм»), всем нравится, сейчас выйдет альбом, посмотрим реакцию. BFA — довольно сложная группа, мы начинали с жизнерадостного лиричного поп-панка, потом нас нехило накрыло на первом альбоме; потом немного отпустило, мы чуть-чуть повеселились. И теперь третья волна, мы как будто в этом альбоме постарались соединить вообще все, что было до него. «Прятки» — это При этом, несмотря на то, что альбом не такой отчаянно веселый, как «Пена дней», он и не кажется грустным, скорее, чувствуется некое умиротворение. Стадия принятия, да (смеется). Принятия жизни такой, какая она есть, с ее веселыми и грустными сторонами. Еще на «Прятках» гораздо больше драматургии, чем на предыдущих альбомах. То есть какие-то точки на альбоме заранее уже были расставлены. Я не знал, каким будет окончательный порядок песен, но точно знал, что «Плохой пример» будет первой, «Время» — последней, а в середине будет песня «Весна», в которой мы уйдем в долгий фэйдаут. При этом начинали мы почти с нуля, многие песни создавались в процессе, что-то переписывалось, например в песне «Время» текст переписывался 4 раза; в песне «Волчонок» текста не было до последнего момента. И в чем-то альбом даже получился актуальным, потому что застал начало всего краха, который происходит сейчас вокруг. Даже название «Прятки» отлично вписывается в текущее положение дел, ведь мы сейчас все вынуждены прятаться по домам.  Как думаешь, когда эти наши текущие прятки закончатся, у нас наступит всеобщий нереальный кутеж или мы наоборот все заработаем себе сейчас агорафобию? Слушай, я разговаривал со многими своими друзьями-музыкантами и организаторами, и у всех очень разные мысли на этот счет. С одной стороны, мне кажется, что когда запрет на публичные мероприятия снимут, то люди, изголодавшись по концертам, по эмоциям, по тому, что можно к кому-то подойти ближе, чем на два метра, будут фигачить солдаут на солдауте. С другой стороны, важно понимать, что многие люди сейчас потеряют работу и денег действительно станет меньше. Думаю, осенью концертов будет очень много. Мы перенесли свои концерты на осень, как и многие другие, пока устаканиваем финальные даты, но наверное это будет октябрь. А до этого времени люди могут с опаской относиться к походам на концерты, потому что сейчас действительно страшные вещи происходят, если почитать, как проходит пандемия, заметки врачей. Наверное, даже у самого упертого скептика мнение уже поменялось. Мне хотелось бы верить в то, что многие сделают выводы из этой ситуации, потому что она, как мне кажется, способствует рефлексии на тему того, что действительно важно в жизни; что есть вещи, которым очень важно радоваться, такие, как быть с близкими, с теми, кого любишь; важность общения, поддержки. Возможно, мы начнем ценить вещи, к которым раньше относились с легкостью и станем чуточку лучше. Ведь даже в этой ситуации с вирусом происходит что-то хорошее: люди объединяются, происходят какие-то крутые инициативы, как, например, сборник ИМИ, которым они поддержали тех, кому отменили концерты. У кого-то появилось время, чтобы поразбираться со всякими программами музыкальными, кто-то смог наконец-то побыть с близкими, масса каких-то позитивных вещей все равно происходит. (рубрика #подсракулет) Есть такой стереотип про панк, что вообще-то, по-хорошему, это история, которая делается «детьми для детей и про детей». В связи с чем вопрос к тебе как к ровеснику — мы-то все чего здесь до сих пор делаем? Ну я начну с того, что действительно были в Москве такие годы, когда только студенты ходили на панк-концерты, а потом они заканчивали институты и куда-то пропадали. Кто-то из них потом, спустя годы, возвращался, кому-то наоборот это вообще перестало быть интересно. Но люди, которым это действительно было важно, с точки зрения того, что панк — это DIY, это искренность, они остаются. Мне никогда особо не нравилась напыщенность в музыкантах, эта так называемая индустрия, всегда хотелось быть немного в стороне от нее. Хотя тоже сложно так говорить, потому что в наше время кажется, что мы все части какой-то большой музыкальной культуры, даже если посмотреть на то, какие разные музыканты собрались на том же сборнике ИМИ. При этом есть ощущение, что все так или иначе приходят к тому, что быть независимым, быть DIY — это важно и более правильно, чем когда ты зависишь от какого-то человека, который говорит тебе что делать. Мне кажется, DIY и панк — это способ выживания, способ развития. Что касается детей, не знаю… Слушай, ну в Европе можно студентом и до 30 и до 40 лет быть спокойно, так что «дети» тоже понятие растяжимое (смеется). Подписывайтесь на Sadwave в социальных сетях: Во время пандемии мы каждую неделю организуем онлайн-концерты в нашем инстаграме и собираем донаты в поддержку музыкантов, которые выступают на наших импровизированных фестивалях. Поддержать артистов можно здесь.  Вконтакте
 Twitter
|