|
Немного запоздало отмечаем 57-летие Яна Маккея рассказом о его семье и близких. Спойлер: они все панки и до сих пор активны в сцене.  Текст: Энди (There’s something hard in there) Перевод: Юрий Стахмич Для семьи Маккеев из Вашингтона, округ Колумбия, семейный ужин с папой во главе стола и у плиты — самое важное событие в воскресном расписании. Когда старший Маккей стряпает веганские деликатесы, он превращается в «кулинарную угрозу» (отсылка к Minor Theat — прим. Sadwave), с тарелками и сковородками вместо микрофонов или гитар, которыми его дети — Ян, Алек и Аманда — много лет пользовались на сцене в составе различных групп. Сегодня семья Маккеев чувствует себя лучше, чем когда-либо. «Все Маккеи до сих пор тусуются друг с другом», — говорит 49-летняя Аманда. Сейчас Ян, Алек, старшая сестра Кэти и их отец Билл живут в округе Колумбия; Аманда (самая младшая) проживает в соседнем Арлингтоне, штат Вашингтон, а ещё одна старшая сестра, Сюзанна, называет своим домом калифорнийский Окленд. Ян говорит, что очень рад возвращению Сюзанны, которая приехала в отчий дом на выходные, чтобы отпраздновать свой день рождения. 56-летний Ян отмечает, что его мама и папа были единственными детьми в семье, поэтому братья и сестры Маккей росли без дядей, тетушек или кузенов. Они учились друг у друга, вдохновляясь близкими на жизненном пути, что в конечном итоге привело их к панк-року и концепции жизни вне мейнстрима. Ян смеется, что Маккеи были очень странной семьей.  Они сплочены до глубины души. «Мы — Маккеи. Особенно наша мама, семья для нее была очень важна, — говорит Ян о своей матери Джинджер, которой не стало в 2004 году. — Мы — вашингтонцы в пятом поколения. мама родилась здесь, и всегда говорила об этом с гордостью. Мы действительно преданы друг другу. Бывают, конечно, моменты, когда мы ссоримся, но у нас никогда не было чепухи типа неловкого Дня благодарения. Наверное, отчасти так просходит потому, что мы собираемся каждое воскресенье что бы ни случилось». Если за обедом разговор зайдет о музыке, Кэти непременно присоединится к нему с историей о том, как в 1977-м повела Яна на его первый в жизни концерт с участием Queen и Thin Lizzy. Ян отмечает, что у Кэти всегда были классные пластинки, по сравнению с теми, что слушали ее сверстники. 52-летний Алек помнит, как Кэти в конце 1970-х привезла на Рождество кучу пластинок из Англии. Generation X, Eddie and the Hot Rods, the Damned и 10-дюймовый сборник с X-Ray Spex скоро сорвали крышу всему семейству. «Когда я услышал все это, меня дико вштырило. Это было лучшее из того, что попадалось мне на тот момент!», — говорит Алек. Ян влюбился в панк-рок на несколько месяцев раньше Алека, в 1979-м или около того, благодаря своему школьному другу Берту Кейрозу, который подсунул Маккею несколько записей Sex Pistols, Damned, Clash и Tuff Darts. «Я должен был по-настоящему в это въехать и все обдумать, поначалу я вообще не понял, что к чему. Но вскоре все сошлось, и я такой: «О, я въехал, это все мое», — говорит Ян, вспоминая споры с одноклассниками на тему отстой ли панк. Он помнит и рокера Алека, который вместе со своим дружком дразнили его за новую стрижку наголо. Вскоре после этого Ян и Алек станут панк-дуэтом, будут вместе вникать в музыку, ходить на вашингтонские концерты и выступят в составе Slinkees, Teen Idles, Untouchables, Faith, Minor Threat и многих других групп. В дальнейшем, Embrace, Ignition и Fugazi еще не раз сведут Маккеев и Вашингтон вместе. Панк-окружение было для Маккеев способом общения с семьей и единомышленниками. Их младшая сестра Аманда тоже была частью тусовки. Аманда попала в панк-сцену в 9 лет, этот момент запечатлен на классической фотографии, где она вместе с Кэти наблюдает за игрой Slinkees в каком-то гараже в августе 1979 года. При упоминании об этом фото, опубликованном в книге «Dance of Days», Аманда смеется.  «Для меня это было как удар молнии. Самое забавное воспоминание о том концерте — это поведение Кима Кейна из Slickee Boys, он был таким добрым, и я так ярко это помню. Забавно, что все воспоминания об этом событии связаны с тем, кто не имел ко мне никакого отношения», — сказала она. И хотя музыка совсем не отложилась у нее в памяти, Аманда говорит: «Я помню, и это, вероятно, суть моего восприятия панка, свободу и близость. Кажется, у меня был значок с Джонни Роттеном, но это был самодельный значок, который сделали Ян или Алек. Ты в гараже, который совсем не похож на настоящую сцену, просто носишься с незнакомыми людьми, которые рады тебя видеть. Мы веселимся все вместе, и, думаю, это то ощущение, которое движет мной во всех аспектах моего личного понимания панка. Оно окутано радостью». Для Алека хождения на панк-концерты совпало с периодом взросления и перевернуло с ног на голову его музыкальные вкусы. «Наверное, мне понравилось, что все это было очень близко, в прямом смысле слова. До панка я ходил только на стадионный рок, исполинские группы, вроде Queen или Сантаны, крупномасштабные дела. После этого попасть на шоу поменьше оказлось тем, что надо – и так оно до сих пор», — говорит Алек, упомянув, что в юности успел побывать как на камереных выступлениях Bad Brains, Slickee Boys, Tru Fax и Insaniacs, так и на больших концертах Cramps, Damned, Clash и B-52. Энергия тех шоу была заразительна. «Меня просто взрывало, в этой музыке реально можно было потеряться. Все были на той же волне, и происходящее не казалось особо контролируемым. Я принял новую культуру прямо с порога», — говорит Алек. Алек начал панк-трансформацию своего гардероба и прически в средней школе. Он говорит, что в те годы его считали ботаником и придурком. В 14 лет, в старших классах, он присоединился к своей первой группе Untouchables. Сегодня Алек Маккей поет в Hammered Hulls, и Ян планирует записать ее в ближайшее время. Алек говорит: «Я был довольно замкнутым, и все еще остаюсь таким в некотором смысле, но, попав в группу, стал более раскрепощенным. Я не боялся стоять на сцене и делать то, на что многие не пошли бы. Это позволяло мне сходить с ума и веселиться, так что я сильно изменился. С панк-роком я обрел новую личность, и стал намного более активным». Яну сорвало башню, когда он увидел Cramps в Вашингтоне в 1979-м. Это было его первым панк-шоу, да и вообще знаменательным событием для всех местных панков того времени. «Я думал: «Это невероятно!». Там творился полный хаос, это было крайне захватывающе. Я чувствовал опасность и страх, — говорит Маккей. — К тому времени я дважды видел Queen и раза три Теда Наджента. Все происходило на больших площадках, и это было совсем не то. На стадионных концертах музыканты кажутся такими неприступными, что ли. После шоу Cramps мое отношение к музыке изменилось». Зал Университета Джорджтауна, в котором проходило шоу Cramps, был забит панками под завязку. «Cramps были прямо у тебя перед носом, и все просто из штанов выпрыгивали. Люди скакали вверх-вниз», — говорит Ян, отметив, что в какой-то момент стоявшие в зале длинные столы, на которые взобралась часть публики, начали ломаться, и он увидел буквально лавину из людей. Также Ян запомнил, как слушатели протискивались через фрамуги в окнах, чтобы присоединиться к творившейся в зале заварухе. «Панк настежь распахнул передо мной свои двери, и я стремглав туда влетел, — говорит Ян. — С самого начала я почувствовал, что это здорово. Очень увлекательно. Представь, идешь ты по улице и вдруг находишь коробку. Ты такой: «О, интересная коробочка!». Приносишь ее домой, открываешь, а внутри оказывается бесконечный набор знаний, который можно освоить. Я до сих пор его изучаю». Сейчас Ян играет на гитаре и поет в группе The Evens, а его жена Эми Фарина стучит на барабанах. В последнее время, впрочем, этот проект неактивен. У другой команды Яна, с Джо Лэлли на басу и Фариной на барабанах, названия пока нет, но уже есть запись, которая ждет выхода. Новый проект Маккея отыграл два концерта в ноябре прошлого года, но приостановил деятельность до тех пор, пока Лэлли не вернется из тура с Messthetics. В этой группе также играет барабанщик Fugazi Брендан Кэнти. Увидев Cramps, Ян проникся простотой и внятностью того, что делала группа. Вскоре после этого он организовал концерт своей первой группы Slinkees. «Я хотел быть в группе, я жаждал играть музыку. Ни тогда, ни сейчас я не воспринимаю ее как карьеру. Я просто хочу играть музыку, работать с тем, что нравится», — говорит Маккей. Гаражное шоу Slinkees с родственниками среди зрителей дало Маккеям мощный старт, и с тех пор они движутся вперед без остановки. Концепция панка для них все еще актуальна. «Бесполезные подростки» (отсылка к Teen Idles — прим. Sadwave) выросли, обзавелись детьми и продолжают влиять как на мир музыки, так и на окружающих. Их семья — ваша семья. Мы все вместе. «Честно говоря, не думал сравнивать себя как зрителя и как музыканта, потому что здесь нет различий, и в этом вся суть. Мы делаем шоу вместе» — говорит Ян. Алек с самого начала знал, что останется панком на всю жизнь.  «Я знаю людей, которые «закрывают главу», движутся вперед, растут, убирают подальше детские вещи или что-то в этом духе. Но я никогда не сомневался в панке. Думаю, когда я попал в эту среду, он обосновался в моей голове навсегда. Надеюсь, когда мне будет 120 лет, если доживу, я все еще буду в сцене на каком-то уровне, просто пока не знаю, как, — говорит он. — Так что панк — это такая штука, с которой ты идешь по жизни и смотришь, как она может сработать в каждый период времени. Панк просто остается со мной, я никогда не переставал слушать музыку, и мне все еще нравится его энергия». Алек работает в художественном музее и весьма успешно изучает историю, философию и культурологию. Кроме того, он путешествует по миру и недавно сходил на хардкор-шоу в Токио, пока его коллеги были заняты чем-то другим. Некоторые вещи никогда не меняются, верно? Поверни ключ в замке зажигания жизни и отправляйся куда, блядь, хочешь! «Меня ошеломило, что когда я был в Токио, мне попалась реклама переиздания «Faith/Void». Мы делаем наше дело уже почти 40 лет, и оно все еще живо», — продолжает Алек. На днях я зашел в книжный Barnes & Noble и увидел в самом начале прилавка под буквой «М» первые два EP Minor Threat. На обложке запечатлен Алек, сидящий на лестнице с опущенной головой. Впервые я увидел это культовое изображение, когда в 1981 году купил оригинальную красную семерку в лавке Zed Records в Лонг-Бич, штат Калифорния.  Алек говорит, что недавно видел татуировку с этой картинкой у кого-то на спине. «Это архетипичный образ, это не я, это кто угодно. Это любой из тех, кого называют панками. Невероятно видеть этот снимок на каждом шагу. История продолжается», — говорит он. Ранние группы Маккеев, наряду с другими панк-командами 1980-х, сильно повлияли на Аманду. Когда она была маленькой, панк-мелодии были от нее на расстоянии вытянутой руки. Они попадали на их домашний проигрыватель прямо из студии, еще горячими. Жизнь менялась каждый раз после нажатия кнопки воспроизведения. «Они были моими старшими братьями, я всегда смотрела на них и пыталась делать то же самое. Меня сразу восхитила их работа. Энергия музыки братьев просто гипнотизировала меня и притягивала, — говорит Аманда. — Родители всегда крутили кучу пластинок, а мама играла на пианино. Это была другая музыка, мы не особо слушали популярное радио. Я определенно знала о «мейнстрим-роке», но уже в раннем детстве, лет в 10-12, у меня были разногласия со сверстниками, потому что я слушала Minor Threat, а они слушали мэйнстрим». «Меня прикалывало кое-что из популярной музыки, но большей частью я была в такой зоне для чудиков, потому что когда я пыталась дать людям послушать мой плеер, в нем был Minor Threat, и они такие: «Фуууу. Что за херня?», — добавляет она со смехом. — Из-за этих «что за херня?» я была в совершенном восторге от своих братьев, я очень гордилась ими и хотела всем говорить: «Нет. Нет. Нет. Это мои близкие». Как и положено младшей сестре, самопровозглашенная оторва тянулась к тому, чем увлекались Ян и Алек: помимо музыки, это были футбольные и бейсбольные карточки, а также гоночные машины Hot Wheels, модели которых мастерил Алек. Аманда работает в общеобразовательной школе вместе со своим мужем. Вспоминая о детства, она говорит, что всегда чувствовала себя лишней. «Я чувствовала, что наша семья не похожа на другие, у нас были совершенно особенные интересы».  В начальной школе Аманда пыталась влиться в детский коллектив и играла в футбол, но получалось у нее, по общему признанию, ужасно, сестра Маккеев ненавидела это занятие. «Я не могла погрузиться в спорт, и, возможно, по этой причине мне стало так хорошо, когда я увидела этих людей в гараже, которые словно говорили: «Эй, ты тоже лишняя, прямо как мы», — рассказывает Аманда о концерте Slinkees. — Меня по-прежнему привлекают теплые объятия, которые панк-рок подарил мне в детстве. Мне нравится находить группы, которые кажутся такими душевными с самого начала. Ты встречаешь этих людей и кажется, что знаешь их давным-давно, или ты слушаешь музыку и сразу чувствуешь: «О, да, это то, что надо!». Вдохновившись примером братьев, еще подростком Аманда Маккей собрала первую группу The Headaches и начала давать квартирники. Полученный опыт скоро показал, что, во-первых, их заглавная песня содрана с The Monkees и, во-вторых, у каждого в группе есть свой образ (она, например, была жестким, крутым человеком, на манер одного из героя «Братьев блюз»). Шаги Аманды по пути панка стали серьезнее в старшей школе, когда она создала лейбл Sammich Records и выпустила EP друзей Lunchmeat (впоследствии Soulside — прим. Sadwave) и Mission Impossible (первая группа Дэйва Грола — прим. Sadwave), а потом и множество других пластинок. Ян помог ей сформировать лейбл, так как у него был большой опыт работы с Dischord (Аманда и Алек тоже некоторое время там работали). В 20 лет она начала петь в Desiderata, а позже — выступать с Routineers. С середины нулевых Аманда организует концерты в вашингтогнском парке Форт-Рено, том самом, где Маккеи побывали на своих первых шоу. Аманда называет эти бесплатные уличные концерты инкубатором для групп, который дает им шанс заявить о себе. Музыканты благодарят сестру Маккеев за то, что могут показать детям свою музыку, и это заставляет их двигаться вперед. «Я в шутку называю это работой за любовь, но на самом деле я очень серьезно к ней отношусь, потому что в наше время 18-летним подросткам крайне сложно попасть на концерт без сопровождения взрослых. Для них это как увидеть динозавра. Я чувствую эмоциональную связь с этими людьми», — говорит Аманда, добавляя, что в большинстве концертных залов, за исключением арт-пространств, торгуют алкоголем или стоят игральные автоматы. Это отвлекает от музыки и рушит атмосферу. «Крайне трудно найти возможность получить чистый опыт, когда ты со своими друзьями или семьей или просто с единомышленниками смотришь концерт и видишь только его. Так что я очень рада делать концерты в Форт-Рено», — говорит Аманда. Куча музыки и важные жизненные уроки, которые преподнес Маккеям панк, останутся с ними навсегда. Когда они собираются на воскресные трапезы и на день рождения Сюзанны, их разговоры живы и поучительны. Детям Маккеев хватит историй и анекдотов от родителей на всю жизнь, и они будут заряжаться этими разговорами, выбирая свои пути и развиваясь. «Я считаю, что остался свободным потому, что не стал учиться, — говорит Алек. — Я довольно устойчив к силам, которые пытаются увести меня от того, что мне дорого. Я так и не усвоил, что надо вырасти и стать обычным, приличным человеком, хотя взрослые давили на меня довольно сильно. Это штамп, но ты правда должен оставаться верным тому, что лучше именно для тебя, и я продолжаю это делать». Аманде всегда нравилось наблюдать, как выступают Ян и Алек, она говорит, что это классное чувство — продолжать идти своим путем. «Сейчас мне не больно быть другой. А когда мне было 12, приходилось очень непросто от того, что все соседские дети считают тебя странной. У меня не было друзей, кроме Джоша, который познакомил меня с Джоан Джетт, что было невероятно и все еще очень важно для меня», — сказала Аманда, добавив, что до сих пор общается с Джошем. Аманда счастлива, что осталась верна себе с того дня, когда пошла с Кэти в гараж, чтобы посмотреть на Яна и Slinkees. В школе, где она работает, проходит «Неделя командного двуха», и организаторы просят людей прийти на работу в той же одежде, которую они носили в старшей школе. Мы с Амандой смеемся: «Да все то же самое!» (за исключением кожи, которую она больше не носит, так что о прежней косухе можно забыть). Алек шутит, что Ян — лучший рассказчик в семье. Он помнит точные даты всех событий и рассказывает обо всем очень подробно, с воодушевлением и юмором. В панке трое Маккееев — Ян, Алек и Аманда — крепко держатся вместе. «В 1970-х и в начале 1980-х у нас в семье творилось много хаоса, вероятно, поэтому панк накрепко связал нас, — говорит Ян. — Для нас троих это очень важная связь».  Вконтакте
 Twitter
|