|
Sadwave представляет второй альбом гаражного трио Hellspin, который получился не в пример грязнее и отчаянней их дебютного EP. Взяв на вооружение принцип работы Maximum Rocknroll, мы попросили лучшего друга музыкантов поговорить с ними о сексе, безумии и офисном рабстве.
Скачать альбом целиком можно здесь Беседовал: Moscow#1 Лучший друг Hellspin превращает летний концерт группы в Обнинске в зажигательный праздник
— Расскажите, как записывался второй альбом. Юра Тетерев (барабаны): Половину материала, вошедшего на «Hellspin II», мы написали в то время, когда предыдущий релиз уже был закончен, но не выпущен. После записи EP мы должны были выпустить сплит с «Панихидой», но по многим причинам из этого ничего не вышло, и спустя год мы издали наш первый миниальбом на кассете. Вообще, изначально у нас было больше нового материала, но некоторые песни отсеялись в ходе репетиций и концертов. Они нас не цепляли. Мне кажется, мы уже определились с собственным звучанием и стараемся от него не отступать. Павел Русаков (гитара): Альбом записывался в Санкт-Петербурге у нашего друга Миши из Sonic Vision. Он обалденный человек и талантливый звукорежиссер. Половина текстов на «Hellspin II» написано Люсей, половина Юрой. Мы все делаем вместе – и тексты редактируем, и музыку пишем. Особого разделения труда нет. Люся (вокал): Если честно, была серьезная вероятность, что Паша надолго уедет от нас в другую страну, и этот альбом станет финалом проекта. Об этом последняя песня на альбоме I Will Do It Again. Но буквально через несколько дней после оглашения этой новости все резко изменилось, так что можно сказать, мы празднуем второе рождение. Альбом называется «Два», это символично. У нас в группе два члена, две сиськи. — А как вы вообще познакомились друг с другом? Вы же все из разных городов. Павел: Мы нашли друг друга, уже приехав в Москву. С Юрой мы познакомились через «Школу винила» в DiG’е. Начали репетировать, а затем – искать вокалистку. Люся нашла нас через Игоря Трясцина из The Powlers. Она была в Москве только второй день и уже пришла к нам на прослушивание. Мы договорились играть кавер на Paranoid, и я помню, как с первых полунот понял, что мы нашли идеальную вокалистку. — Бывает так, что вас узнают на улице? Юра: Незнакомые люди обычно задают нам с Русаковым вопросы технического характера. Например, на каких примочках мы играем. Люся: Меня узнавали только два раза. В последний раз какая-то девушка схватила меня за рубаху и спросила: «Ты что, из Hellspin?!». Я аж испугалась. А в первый раз какие-то два скина, видимо, очень возбудились, увидев меня. Они шептались, показывали на меня пальцем. На самом деле, у меня есть супердруг по переписке, он фэн Hellspin и присылает мне разного рода видео. Недавно он написал: «Ты видела ролик, где дельфин ебет рыбу в рот?». Я говорю: «Пока нет». В основном мне пишут мужчины. «Я тебя люблю, ты лучшая женщина в моей жизни, я не могу без тебя жить, переезжай ко мне в Псков». Такие примерно сообщения. Интересная логика. «Не могу без тебя жить, пожалуйста, приезжай ко мне». То есть, не «я поеду за тобой в Москву», а «ты ко мне приезжай». Еще был один парень, как потом оказалось, школьник. Он писал мне: «Я сижу на геометрии, мне так грустно», на что я ответила: «Я сижу на героине». Больше он мне не писал. Вообще я со всеми дружу, всех добавляю в друзья и даже смотрю видео, где дельфин ебет в рот рыбу. — А у тебя случались неприятности из-за Hellspin? Люся: Да, как-то раз меня не взяли на работу после того, как мои несостоявшиеся начальники посмотрели видос из Обнинска. Ну и хорошо, в пизду такую работу. В предыдущих местах, где я работала, все были в восхищении. Павел: Я показывал одно из наших видео председателю правления банка, он дико рубился и котировал. — Люся, ты же вроде никогда не работала в офисе? Люся: Я протрудилась в офисе ровно четыре часа. Я прошла пять туров собеседования, всех очаровала безумно, пела песни, анекдоты рассказывала. В итоге меня взяли. Я пришла в восемь утра, села за стол, мне дали комп, пароль и…примерно в 11 утра я сказала, что пошла домой. И все, больше я никогда в офисе не работала. — Русаков, почему ты всегда играешь стоя спиной к залу? Павел: Это чтобы барабаны слышать, мы привыкли репетировать лицом друг к другу. Обычно с помощью мимики и жестов мы даем друг другу сигналы, когда нужно ввалить. А когда я стою лицом к залу, ебаные фонари светят в глаза, и я ничего не вижу. К тому же мне кажется, что я примерный семьянин, поэтому я не стараюсь привлечь к себе внимание. Мне важнее качественно выдавать рок и быть в единении с Люсей и Юрой, а для этого не обязательно стоять лицом к залу, как мне кажется. — Идут ли деньги сами к тебе в руки? Везло ли тебе хоть раз в этом плане? Павел: Нет, ни разу. Господь меня только наказывает за безделье. Все умения пришли естественным путем, но с неба мне ничего ни разу не падало.   — Хвастаются ли ваши родители тем, что их дети играют в Hellspin? Юра: Моя мама в курсе всего, чем мы занимаемся. Она смотрит все видео и даже знает, в каком именно клубе мы будем играть в Питере. Она однозначно гордится мной. Не сказать, что родители восхищаются именно роком; они видят, что я работаю, у меня своя жизнь. Они видят, что это уже не ребячество. Но я бы не хотел сделать музыку своей работой. Возможно, для этого подошло бы что-то связанное с музыкой, но зарабатывать концертами я не хочу. Павел: Мой папа слушает Hellspin у себя в тачке. Люся: Мне папа сказал: «Родила бы ты ребенка, и прошла бы у тебя вся эта хуйня». Вообще, самый часто задаваемый нам вопрос – это «сколько стоит вас привезти?» и «сколько вам платят денег за концерты?». Все очень удивляются, когда я говорю, что мы можем приехать за оплату проезда. Люди не понимают, как мы на такое соглашаемся. Мне часто говорят: «Вы же можете зарабатывать деньги музыкой». Обычно подобное слышишь от музыкантов, которые уже этим занимаются. Мы играем в Hellspin ради удовольствия, поэтому иногда отказываемся участвовать в каких-то концертах, даже если нам предлагают нормальный кэш. Просто иногда не хочется находиться на одной сцене с некоторыми людьми. — У тебя есть идеал рок-женщины? Люся: Есть, наверное, но я его тебе не скажу. На самом деле, очень многие бабы мне нравятся, но все они очень плохо кончили, например, выстрелили себе в башку в лесу. Я всегда думаю о том, что все люди, даже мужики, которые мне нравятся, они все как-то плохо кончили. По-моему, это очень странно. — Опасаешься, что с тобой тоже что-то такое случится? Люся: Да я не знаю, можно как Джимми Хендрикс захлебнуться блевотиной, можно по-дурацки как-то умереть. В этом ничего страшного нет, хотя мне кажется, что подобная гибель для женщины противоестественна. Биологически она должна какое-то потомство принести, поэтому у нее очень изощренный инстинкт самосохранения. А мужик вполне может на сцене сгореть. Баба физически не может это сделать. Даже в театре, когда мы делали сложные упражнения, нам говорили, что как бы ты ни страдал, в какой-то момент просто отключишься, упадешь в обморок. Сработает предохранитель, и организм не даст себя уничтожить. — Насколько важна сексуальность в роке? Люся: Есть три вещи, которые я могу сказать о сексе на сцене. Первая: после нашего концерта в Петербурге я прочла в Интернете, что своим сексуальным поведением я якобы компенсирую свою, скажем так, артистическую несостоятельность. Возможно, это так, потому что я непрофессиональная певица и, наверное, таким вот образом я пытаюсь какие-то баллы добрать. Второе: не так давно у нас был концерт с известной девичьей группой, одна из участниц которой сказала: «Не оголяйтесь на сцене, сохраняйте мистерию». После этого многие спрашивали меня, не был ли данный призыв адресован мне, и как я к нему отношусь. И тут, на мой взгляд, настала пора внести ясность. Мне кажется, что в музыке Hellspin нет никакой мистерии, она примитивная, очень искренняя, честная; я бы сравнила ее с ударом хлыста по лицу. Я оголяю свою душу в той же степени, в которой оголяю свое тело. Секс уместен в панке и на сцене не потому, что им можно привлечь чье-то внимание (мне не кажется, что у меня такая внешность, чтобы исключительно на ней строить всю концепцию группы), а потому, что это внешнее — это выражение внутреннего. До Hellspin у меня было несколько музыкальных проектов, но именно в этой группе я достигаю экстатических состояний, подобных тем, что я испытываю в постели. Поэтому со стороны может показаться, что я себя веду на сцене сексуально и даже как-то странно. — Юра, играешь ли ты в казино? Ставил хоть раз свою жизнь на кон? Юра: В песнях Hellspin мы часто говорим о насилии, о ненависти, о каком-то деструктивном опыте. Вообще, ребята, которые занимались панк-роком в 2000-х, лучше могут рассказать о ненависти, страхе и об ответном ударе. В песне I Will Do It Again есть такая строчка: «Я помню все дерьмо, которое случилось, я помню этот вкус, я все готов отдать, чтобы сохранить этот вкус и мандраж». Без тех времен мы были бы вообще никем, просто чьей-то блеклой копией. Хотя сегодня мы живем совсем в других реалиях. — Есть ли у вас какие-то фетиши? Люся: Есть вещи, которые у меня вызывают интерес, но последнее время я стала их опасаться, потому что они материализуются мощно. Например, мне нравятся фуражки. Я изготовила одну для себя, после этого меня позвали на «Русский марш». Мне кажется, я ввожу в заблуждение людей своей фуражкой. Когда мне что-то нравится, оно, бывает, вскоре появляется в моей жизни, поэтому я опасаюсь давать волю своим желаниям. Про все наши фетиши у нас есть песни. Мы поем про луну, про собаку, про ножи в глазах, про всемирную революцию, про ультранасилие, секс, терроризм… в общем, про все, что нам нравится. — А что насчет врагов? Юра: Враг нашей группы – это человек, который хочет сделать из чего-то дикого и необузданного нечто капиталистическое. Был случай, когда нам предлагали сыграть на чьем-то дне рождении, чуть ли не в сауне. Люся: Мне кажется, наш главный враг — это мы сами, когда мы ленимся, когда наша гордыня берет верх над общим делом, и мы перестаем понимать, что мы этим занимаемся ни ради денег и славы, а ради удовольствия. Конечно, очень круто, когда мы делаем концерты, и кто-то от этого тоже испытывает удовольствие, но наша цель не в этом. Мы делаем все для собственного кайфа. Таких ощущений, как от участия в Hellspin я раньше никогда не испытывала, поэтому я всем советую сделать свой бэнд. Такие ощущения ты никогда в жизни не испытаешь, ни при каких обстоятельствах. Павел: Не надо пытаться вычленить в нашей музыке какую-то суперкрутую идею, какой-то тайный смысл. Она не об этом, она про кайф, про чувства, про то, как тебе порой бывает охуенно. Юра: Если человек пытается кого-то обмануть, чаще всего он обманывает сам себя. Концепция нашей группы сформипровалась естественным образом. Когда мы пытались что-то вымучить, все это растворялось через пару недель. Люся: Наша музыка — это животная музыка, музыка земная, и как бы мы ни старались что-то надумать, какую-то интеллектуальность в нее привнести, эта музыка пещерных танцев, музыка лая собак, когда у тебя выключается голова и ты слушаешь свое сердце. Возможно, ты как-то непривлекательно при этом выглядишь или ведешь себя пугающе, но зато это честно. И наш главный враг — это мозг. Когда мы пытаемся что-то чересчур умное придумать, все ломается. Юра: Ключевые моменты наших песен рождались буквально за 10-15 минут. Вымученных песен у нас нет, а от тех, что были, мы отказались. — Пару слов дорогим читателям. Люся: Мы хотим снять клип и привлечь к этому процессу всех безумцев. Недавно в Сети появилось видео с концерта Hellspin в магазине DiG, там совершенно восхитительный монтаж. Он неидеален технически, но концептуально великолепен. Более пиздатого монтажа я не видела за последние пять лет. Поэтому мы ждем всех, кто делает безумный монтаж, безумную цветокоррекцию, безумно пишет звук. Мы открыты ко всему, мы вообще на все готовы. Важно, чтобы подобралась команда пизданутых людей.
Юра: Наша группа так или иначе собрала вокруг себя очень много охуенных людей. Периодически к нам пытаются затесаться какие-то посторонние ребята, которые не сказать, что пытаются нас поиметь, но стремятся за счет нас реализовать какие-то свои корыстные цели. Таких мы сразу вычисляем и в дальнейшем не приветствуем. Люся: Зато своих мы никогда не бросим. Спасибо DiG’у за поддержку, Мише из Sonic Vision, питерским соратникам, Oldschool-бару, Владу, который нас снимает, Сергею Пахотину, который делает нам мерч, а также всем, кто нас слушает и отчаянно вращается вместе с нами. Презентация нового альбома Hellspin состоится в субботу 21 декабря в баре «Бородач».
|
Вконтакте
Twitter
Отзывов (10)