«Товарищи из Лидса атакуют богатых мерзавцев»: продолжение истории Chumbawamba
24 июня 2014

Мы продолжаем публиковать отрывки из книги Footnote, написанной экс-участником Chumbawamba Боффом Уэлли. Забастовки шахтеров, столкновения со скинхедами, газета «Классовая война» и слитый протест в новом материале Sadwave.

groupkiss

Chumbawamba образца 1985 года. Фото предоставлено Sadwave Боффом Уэлли (крайний слева).

Текст: Бофф Уэлли
Перевод: Людмила Хлобыстова
ИллюстрацииАнтон Сорокин

В 1987 году, примирившись с мыслью о том, что картофель нам друг, а не враг, Дэн внезапно почувствовал в себе богатырские силы и объявил войну стремительно растущей лысине. Он выбрил полосу вдоль черепа, разделившую его жесткие черные волосы на две равные части – получился ирокез наизнанку. Разумеется, его развели на «слабо». (На надгробии Дэна теперь можно смело писать: «Ему не слабо!»). Выглядел он невообразимо глупо – как чокнутый профессор из фильма или русский вождь из комиксов. Поняв, что лоханулся, Дэн сбрил остатки волос и в таком виде заявился к своей матери. Та с перепугу чуть заикаться не начала — Дэн походил на одного из узников «Аушвица», фильм об освобождении которых она видела в далеком детстве. Но Дэн не сдался и гордо продолжал светить лысиной, пока в конце концов все плешивые парни Британии не последовали его примеру. Больше никто никогда не дразнил его в автобусах Лидса Юлом Бриннером или Коджаком.

В 1982 году мы создали скин-группу под названием Skin Disease. Это было до того, как мы объездили всю Европу на Волшебном таинственном автобусе и переехали в Дом с видом на юг. Будучи активными читателями музыкальной прессы, мы обратили внимание, что еженедельник Sounds начал продвигать жутко записанную, примитивную музыку скинхедов — Oi!-панк. Журналист Sounds Гарри Бушел, вообразивший себя пролетарием, щеголял в рубашке Fred Perry и малиновых «мартенсах» и активно рекламировал эту новую музыку с ее завуалированными профашистскими намеками и туповатой бандитской философией.

Footnote-2

Я, Мидж, Данстен и друг Данстена, коренастый умник Джефф Браун, целый день просидели в обитом упаковками из-под яиц подвале по адресу Лидс, 6 сочиняя скинхед-гимны. Мы щедро сдобрили их многократным отсылками к улице (понимайте как хотите) и наставили восклицаний «ой!» где только было можно. Кассету с этой записью мы отправили Гарри Бушелу, заявив в сопроводительном письме, что наша команда Skin Disease является единственной скинхед-группой в Бернли. Через неделю он написал о нас хвалебную заметку в Sounds, а затем позвонил и пригласил Skin Disease принять участие в записи сборника Oi!-панка.

Мы оделись так, как того требовала ситуация, и поехали в Лондон записывать песню. Но вместо того, чтобы сыграть одну из композиций, ранее высланных Бушелу, мы придумали новую вещь. Специально для сборника. Она называлась IThick («Я тупой») и состояла из 64-кратного повторения этой фразы под невнятный и трескучий рок-бит. Из всех студий, где мы когда-либо записывались, эта была самая большая: внутри — сплошные стеклянные перегородки и несколько ударных установок. Мы же с собой привезли только гитару, пару барабанных палочек и три медиатора.

Звукорежиссерами оказались герои Oi!-движения — группа Cockney Rejects. Одним из хитов братьев-экс-боксеров была футбольная кричалка, которую они с нарастающей скоростью пели много раз. Они даже засветились с ней в телепередаче Top of the Pops («Вершина популярности») — приперлись в студию в своих футбольных шарфах и давай скандировать. Испытание медными трубами не сделало братьев умнее: стеба в том, что мы играли, они не просекли. Текст нашей песни поразил их до глубины души.

— Это все?
— Все.
— И че, больше ничего?
— Нет, это все.
— Что-то я не просек фишку. Может, стоит добавить еще каких-нибудь слов?
— Нет, это все.
— Точно все?
— Точно.

Несколько месяцев спустя песня Ithick группы Skin Disease появилась на сборнике Back on the Streets наряду с композициями, воспевавшими жестокость, невежество и победу Британской армии в Фолклендской войне.

 Skin Desease — I’m thick (1982)

 

Глава двадцатая

Когда шутка не кажется смешной? Когда смеются над тобой.

Дерек Догг, 1993

Уж кем-кем, а отчаянными шутниками ребят из Chumbawamba можно было назвать смело. В начале 80-х анархистская газета «Классовая война», известная сомнительным и довольно-таки комичным подходом к революционным идеям, выпустила серию статей под лозунгом «Бей богатых». Мы выслали им три снимка, на которых была запечатлена акция бритоголовых солдат классовой воины, нападавших на двух солидных бизнесменов на углу улицы в Лидсе. В руках у борца за справедливость было оружие – гондон с дерьмом. Именно он, по мнению газеты, был наилучшим инструментом борьбы с чистоплюями из высшего общества и прочими буржуями. Нагадь в презерватив, завяжи его – и вперед! Только руки не забудь вымыть. Мужчины с портфелями, изображенные на фото (Данстен и я в костюмах), запечатлены в тот момент, когда их поливают экскрементами из рваного гондона. На другом снимке исполнитель акции (Гарри), завершив это благое дело, спасается бегством. Фотографии были опубликованы в газете с подписью «Товарищи из Лидса атакуют богатых мерзавцев».

 

Глава двадцать первая

Но прежде всего наш здоровый мальчик должен с ранних лет научиться переносить побои.

Адольф Гитлер, «Майн кампф»

В 1984 году мы выступали в концертном зале Дигбета вместе с группой Flux of Pink Indians (позаимствовавшей свою идеологию из книжки «Дао Пуха») и исландской панк-группой Kukl, явно гордившейся своей юной солисткой Бьорк — Дэн просто не мог устоять перед чарами этой сладкоголосой сирены. Концерт был организован в поддержку шахтеров, и на него прорвалась кучка скинхедов-расистов, недовольных тем, что коммунисты устраивают сбор средств там, где у них каждые две недели проходят дискотеки (50 пенни за вход, оружие на стол).

Они перепугали всю публику, сорвали концерт и с гнусными усмешками присвоили выручку, пользуясь нашим пацифизмом и проистекающей из него неспособностью дать им достойный отпор. Закончилось все тем, одного молодого азиата пырнули ножом, и мне пришлось везти его в госпиталь накладывать швы.

По телеку показывали, как британские бобби колотят пикетчиков и репортеров, а Маргарет Тэтчер, комментируя эти кадры, без тени иронии призывала бастующих шахтеров прекратить избиение полиции. У нас в Армли один местный малый повадился по ночам бить окна в доме и в фургоне – и так несколько недель кряду. Мы отбросили свой пацифизм, с которым носились, как с писаной торбой, добыли бейсбольную биту и стали ждать. И когда этот тощий верзила в старой куртке с капюшоном и рабочих башмаках подкрался к припаркованному фургону в 4 часа утра, мы выбежали из дома и скрутили его, угрожая переломать ноги. Больше он не приходил.

 

Глава двадцать вторая

С гордостью сильных мира сего — растраченной в пустых развлечениях, жаждущей одних барышей, воспламеняемой лишь жгучим огнем их желаний — мириться больше нельзя. Доколе будем мы страдать от невыносимого гнета и оставаться неотмщенными? Они так далеко зашли в своей жестокости и алчности, что им мало просто силой и подлостью лишить нас всего и высосать кровь нашу из вен и костный мозг — из костей.

Народный манифест, из «Норфолкского восстания» 1549 года

В 1984 году, во время большой забастовки шахтеров, наши идеалы претерпели ощутимые изменения. Мы перестали общаться с активистами Социалистической рабочей партии (их честность была подстать нашей, но они вечно нас спаивали) и основали Группу поддержки шахтеров Армли. Наштамповав объявлений и листовок на нашем маленьком печатном станке, мы по субботам стояли у супермаркетов с жестяными банками для сбора пожертвований, а также частенько посещали шахты Фрикли в Южном Йоркшире. Ездить во Фрикли было странновато: мы снова возвращались в мир, с которым решительно расстались несколько лет назад. Это был мир футбола, сытных горячих завтраков и очередей у входа в клубы для рабочих. «Пусть тебя кто-нибудь проведет, и главное – не вздумай болтать во время бинго». Дважды за ночь в клубе Фрикли (как раз между бинго и эстрадной программой) огромный конферансье с багровым лицом выходил на сцену, чтобы поблагодарить пеструю группу из 12 человек, приехавших из Армли и Лидса для участия в завтрашней забастовке. И все в том клубе — все, кто каждый день выходил из дома в пять утра; все, кто видел, как их сбережения и их работа идут псу под хвост, вставали и аплодировали нам. То было время бурного выражения эмоций. Бедность была неприкрытой, ее вечно все обсуждали. Ее — и копов.

Footnote-3

Я был в Фрикли во время январского снегопада. У входа в шахту моему взору открылась щемяще-трогательная картина. Черные стальные башни, железные ворота, пикетчики в шарфах и кепках, собравшиеся у самодельной жаровни, и насупленный снеговик в игрушечной полицейской каске.

***

Сейчас этот трюк уже всем известен, но тогда, на шахте в Сильвервуде, он сработал. Местные шахтеры, зная, что по закону они могут митинговать максимум вшестером, слепили седьмого пикетчика из снега и нахлобучили на его белую макушку полицейскую каску. Старший инспектор, приехавший на место событий в своем авто, опустил залепленное снегом стекло и подозвал одного из констеблей, уже отморозившего за смену руки в тонких перчатках.

— Что здесь делает эта хрень?
Он указал на ухмылявшегося снеговика.

— Не знаю, инспектор. Он уже был здесь, когда наша смена утром заступила на дежурство.
— Так, придется убрать. Только этого здесь не хватало. Я не потерплю!
— Хм, так точно, сэр. Но это всего лишь шутка, сэр, смеха ради.
— Ну а мне не смешно. Прикажите кому-нибудь из ваших ребят избавиться от него.
— Но, инспектор…
— Что?
— Если я отдам такой приказ, я буду выглядеть довольно глупо, сэр.
— Довольно глупо? Что ж, хорошо, — пробурчал старший инспектор сквозь зубы. – Я сделаю это сам.

Он поднял стекла и завел свой Рендж Ровер. Дав задний ход, инспектор проехал по снегу несколько футов, затем резко нажал на педаль газа и атаковал бедного снеговика-пикетчика. Раздался глухой звук сокрушительного удара, скрежет металла и звон стекла. Шахтеры слепили снеговика поверх железобетонного столба.

Footnote-1

***

В 1984 году, на Рождество, мы с Миджем присоединились к местной театральной труппе, ездившей по стране с праздничными представлениями для детей шахтеров. Никогда еще Южный Уэльс и Западный Йоркшир не казались нам такими одинаковыми. Мы с Миджем аккомпанировали артистам и исполняли второстепенные роли. Актеры из нас вышли откровенно хреновые, хотя иногда и такое дерьмовое искусство подкупает детишек – до тех пор, пока ты кажешься им интересным и смешным. Мы задурили им головы, убедив, что нарочно играем так погано; что это стиль у нас такой — «я у мамы дурачок» называется. Мы отвлекали их от мусорных куч, невзгод и припаркованных у сельских клубов полицейских фургонов. Дети были счастливы.

В марте 1985 года, когда закончилась забастовка, я снова побывал в Фрикли. Я видел, как шахтеры шли на работу по главной улице с профсоюзными знаменами в руках, распевая и скандируя лозунги. Многие, конечно, так и не вернулись к работе. Забастовка изменила слишком многое. Полицейским и штрейкбрехерам пришлось покинуть села, и за несколько лет почти все шахты в Британии закрылись. Мы в своей норе в Армли постепенно стали отвыкать от узколобых антиобщественных идей, которые мы позаимствовали у зашоренного антиобщественного политического движения. Вот так и пришел конец Дэновым разноцветным косичкам с бусинками.

 

Книгу Боффа Уэлли можно купить в нашем дистро.

Добавить комментарий