|
Недавно одна из самых старых московских хардкор-групп Unconform объявила, что собирается вновь дать концерт после восьмилетнего перерыва. Sadwave выяснили у музыкантов, почему они вновь решили взять в руки инструменты и насколько актуальны для них песни, написанные более 10 лет назад.
Текст и вопросы: Александр Red Head, Максим Подпольщик Несмотря на то, что москвичей из Unconform трудно назвать первопроходцами в своем жанре, нельзя не признать, что в конце 1990-х – начале 2000-х они были одной из самых интересных и качественных хардкор-панк групп в России. До них столь быструю, жесткую и мелодичную музыку подобного рода в нашей стране не играл никто. Музыкантам удалось сделать ощутимый вклад в продвижении этого популярного в те годы на Западе, однако практически неизвестного здесь жанра. Кроме того, Unconform были одной из первых местных DIY-групп, выступивших за рубежом: в 2001 году ребята сыграли в Польше и на чешском фестивале Fluff Fest, который за последние годы разросся из малочисленного андеграундного междусобойчика до одного из крупнейших панк-фестивалей Европы. Состав группы несколько раз менялся, однако в 2012 году музыканты решили вновь собраться теми силами, которыми были отыгран зарубежный тур и выпущен единственный полноценный альбом «Поиски счастья» (2001).  Разворот альбома «Поиски счастья», 2001 На этой записи в группе поет Андрей Отшивалов, участвовавший в выпуске знакового московского фэнзина «Взорванное Небо». Кстати, именно в нем было опубликовано одно из первых интервью с Unconform. До и после у Unconform выходили лишь кассетные демо-записи, которые едва ли толком распространялись. На ранних этапах в коллективе пели Дима Позёр, впоследствии ставший участником экстремальной граффити-группировки «Зачем», а также Арсений Эфиопов-Гоген, игравший в середине нулевых в относительно известной (по меркам панк-групп) танцевальной команде Dot Dash и невротическом инди-ансамбле Dimenticarmi Non. Последняя запись Unconform датируется 2006 годом. Тогда на вокале у группы был Александр Гисин из металкор-группы Dilemma, с которым группа зазвучала непривычно металически и брутально. Впрочем, заключительная запись Unconform вышла полностью инструментальной — наложить вокал на уже готовые мелодии участники группы так и не успели. Первую попытку возродить проект музыканты хотели предпринять минувшим летом на кронштадтском фестивале ««Ракета». Тогда, впрочем, выступление Unconform и многих других групп было сорвано внезапным появлением ОМОНа, с которым организаторы, как выяснилось, забыли договориться. Вновь Unconform соберутся 17 января на сцене столичного «Запасника». Надеемся, этот концерт пройдет без происшествий. На вопросы Sadwave отвечали Андрей Отшивалов (вокал), Вова К. (бас), Саша Барабан (ударные), Саша Короб (гитара) и Макс Б. (гитара)  Перед несостоявшимся выступлением на фестивале «Ракета». Стоят (слева направо): Вова К., Макс Б., Саша Барабан и Саша Короб. Сидит: Андрей Отшивалов. Лето 2012 Почему вы решили собраться вновь? Андрей Отшивалов (далее — О): Меня пару лет теребил Подонок Икс (один из самых просвещенных панков на Руси — прим.) и еще несколько питерских юзеров. Они мотивировали это тем, что в «сцене» сейчас очень много молодёжи, для которой Unconform является значительной группой. Но у них не было возможности побывать на наших выступлениях. Ну, мы пообщались по этому поводу и приняли обоюдное решение собраться на несколько концертов. Дабы порадовать молодёжь и вспомнить старые добрые времена. Саша Барабан (далее — Б): Когда нам летом предложили сыграть на «Ракете», мы встретились, поговорили и поняли, что нам это интересно! Естественно, в первую очередь финансово, ибо сами понимаете: кризис, у кого ипотека, у кого «форд-фокус-в-кредит», а кому-то (не будем показывать пальцем!) и вовсе детей кормить надо! К сожалению, «Ракета» так и не взлетела, хорошо хоть футболки красивые сделали. Вот теперь, надеюсь, все получится — майки допродать не помешает. Ну, а если серьезно, то самая лучшая «химия» между участниками была именно в нашем нынешнем составе (оптимальное сочетание серьезности и раздолбайства!). Самый продуктивный период. И, конечно, самые лучшие воспоминания! Саша Коробков (далее — К): Собраться снова решили из интереса и, в общем, ради веселья. Я бы не назвал это серьезным замыслом. Есть, что вспомнить и поиграть именно из тех времен. Вова (далее — В): Я соскучился по атмосфере на репетициях, концертах. Приятно снова видеть всех парней вместе. Интересно посмотреть на реакцию публики: близко и понятно ли им то, что было главным для нас 10-13 лет назад. Сейчас, наверное, мы бы все придумывали и играли по-другому, но по духу, думаю, было бы похоже. Максим (далее — М): Лично я был не против реюниона, да и все остальные тоже. Была идея сыграть один концерт. Была полноценная группа, концепция музыкальных взглядов и настроений.
Знаете ли вы, чем занимаются сейчас участники других составов Unconfrom? Поддерживаете ли вы с ними связь?
О: Могу сказать, что эпизодически общаюсь с Димой Позёром. Он не так давно проявился на радарах. Работает и рисует граффити, всё как обычно. Иногда вижу нашего бывшего гитариста Андрея Астрономера. Он был участником Equal Minds Theory, а сейчас играет в Vagiant. Эпизодически вижу Арсения, сейчас вроде есть какая-то группа под названием «Алёша», где он играет. Тут на концерте одном из последних встретил Гисина, был в шоке. К: Я знал практически всех участников Unconform с первых дней основания группы, так как учился вместе с нашим басистом Вовой, и мы вместе ходили на концерты тогда. Так что видел ранние составы команды и поздние перемены. Сам пришел в Unconform позже других и, скорее, случайно — изначально хотел играть с Вовой мелодичный панк типа No Use For A Name, и хардкор менее привлекал, но на пробной репетиции мелодизм в песнях Unconform мне очень понравился, и как-то все завертелось. До реюниона я не со всеми участниками группы поддерживал связь, но потом общение сразу пошло легко. В: В группе играли многие наши знакомые, и практически со всеми из них сохранились хорошие, приятельские отношения. Возьму на себя смелость утверждать, что неприязни и вражды у меня ни с кем нет. С кем-то общаюсь больше, с кем-то – меньше, кого-то вообще много лет не видел. Например, у нас играл одно время гитарист Дима по прозвищу «Крокодил». Он еще был задействован у Саши Сика в 095. Его тысячу лет не видел. Макс, Саша и я были в группе с первого дня и практически до самого конца. Кстати с Сашей Коробковым и Арсением мы учились в одном институте. Андрей же немного старше нас. Опытный и тертый калач, одним словом. Б: Саня Сик, кстати, пробовался на вокал во время первой репетиции, хотя сам он, возможно, этого и не помнит! Та сессия была забита на диком энтузиазме и отсутствии умения играть. Мы просто арендовали репетиционную базу, пришли с инструментами и попытались что-то изобразить (я так вообще за установку сел впервые!). Помню, как мы всей группой ходили на концерты Skygrain и Distemper в конце 1990-х. Кстати, для «людей моего поколения» наш вокалист Андрей никакой не Отшивалов, а Бивис, это важно (это прозвище будущий основатель TRVS Records поллучил во время участия в рэп-кор группе Beavis and Butthead Tendencies в середине 1990-х — прим.) Насчет поддержки контактов, я лично выпал из активной «сцены» в 2006-м из-за работы и женитьбы, но с Вовой поддерживал отношения все время, так как он один из моих самых близких друзей. Когда я завел Фейсбук в конце 2010 года, конечно, контакты возобновились, ну и время от времени стараюсь на концерты выбираться. Прошлым летом встретил на концерте Диму Позёра. Не видел его 10 лет, круто! С Астро периодически видимся на концертах, Гисин есть в Фейсбуке, но постит редко, а вот насчет Крокодила– не в курсе, давно о нем ничего не слышал. М: Хочу отметить, что для меня лучшие времена Unconform были с Андреем Отшиваловым, неотъемлемой частью образа группы, а также период игры с Астрономером. Это время было одним из лучших в музыкальном плане. Те четыре песни, что мы записали в 2006-м, мне очень нравятся и по сей день! Контактов ни с кем не теряем! И при встрече всегда будем рады друг другу!
Как вы считаете, кому могут быть интересны Unconform в 2013 году? За последние годы вас кто-то пытался «откопать»?
К: Я сталкивался с ситуацией, когда ко мне на концертах подходили люди, которые не бывали на концертах Unconform, но слышали записи, и говорили, что эта группа на них повлияла, вдохновила на собственное творчество. Мне лично именно для этих ребят и захотелось сыграть, да и сам процесс приносит удовольствие. М: «Откопать» — из могилы? А теперь эти зомби будут концерты давать! Не жду армию фанатов, буду играть для тех, кто придет, для друзей! Мне этого достаточно! В: Я плохо представляю, кто сейчас слушает хардкор, и кому может нравиться Unconform, поэтому, на вопрос о том, кому мы нужны, можно будет ответить по результатам концерта. Музыка не подвластна времени, как мне кажется. Всегда найдутся любители того или иного жанра, той или иной эпохи. Хардкор и панк для меня — это определенное критическое переосмысление окружающей действительности, попытка взглянуть на мир под другим углом. Юношеский максимализм, блеск в глазах, живая искренняя реакция, бешеная энергетика как позитивная, так и негативная – это то, что всегда отличало хардкор-концерты от других. Со мной лично никто кроме старых знакомых на предмет возможных выступлений не общался. В конце концов, мы же не звезды, чтобы нас искать. Захотели — собрались. Б: Думаю, людям, которые ходили на Unconform в начале нулевых будет интересно, типа ностальгия (первый раз взасос поцеловался или там водку попробовал под Unconform) и все такое… Что касается тех, кто увидит нас впервые – интересна будет их реакция, загадывать не хочу, наверное для них это будет что-то вроде «Дискотеки 90-х» или «Легенд Ретро-ФМ»! Мне же было дико в кайф вновь сесть за установку после 6-летнего перерыва! «Откопать» и «вытряхнуть песок» из нас никто не пытался. Думаю, это связано с тем, что так или иначе Бивис и Короб (и, в меньшей степени, Вован) никуда из «сцены» не пропадали, были заняты в других группах (Андрей играл и пел в Marschak, What Are you waiting for?, Totoro, Вова — в «Мечты Сбываются» и Rearranged, Саша Короб — в Ray — прим.). С нынешним гитаристом Unconform Сашей Коробковым произошел забавный случай. Когда в 2002 году вы «уволили» его из группы, он пришел домой, взломал сайт команды и опубликовал на главной странице гневное письмо на этот счет. Сохранились ли с тех пор какие-то обиды или недопонимания между вами? О: Я уже не очень помню своей реакции. Совершенно точно был в лёгком шоке от самого факта открытого письма. Но вполне понимаю эмоциональное состояние Сашки на тот момент. Я как мог пытался сгладить углы отношений в группе, но это мне не удалось в желаемой степени, к сожалению. В целом, сейчас у нас вполне нормальные отношения. С Сашей Коробковым мы не прекращали общения в силу участия в «сцене» нас обоих. М: Реакции не было никакой! Я уверен, что обид между нами нет, если бы были недопонимания, мы бы вновь не собрались. В: Для меня письмо Саши – это эмоциональная разрядка. Она была необходима ему — он, как говорится, выпустил пар. Я воспринял его совершенно спокойно, репутационный ущерб меня совершенно не страшил. Обсуждать друг друга публично, на мой взгляд, неправильно, поэтому отмечу лишь, что сознательно не занимал чьей-либо стороны, так как косяки видел с обеих. Утверждал тогда и ответственно заявляю сейчас, что личные мотивы, о которых тогда писал Саша, совершенно не довлели надо мной при принятии решения. Обижаться не в моих правилах, тем более, что повода никто из участников не давал. Все мы на самом деле нормальные ребята, хотя и злые на язык, но подонков среди нас вы не найдете точно. Б: В истории любой группы рано или поздно наступает момент, когда часть людей готова сделать шаг вперед и идти дальше, а часть продолжает занимать консервативную позицию и «быть довольной тем, что имеет» (в широком смысле). Если в такой ситуации не получается найти общего знаменателя, люди расстаются. Старо, как мир, и с этим я сталкивался абсолютно во всех группах, а их было немало! Собственно, это произошло с нами: после альбома и европейского «нано-тура» из двух концертов был завершен некий логический этап в развитии, после которого нам стало понятно, что нужно как-то развиваться музыкально и стилистически, благо уровень игры подрос и хотелось попробовать что-то за рамками традиционной хардкор-схемы: «быстрый кусок-качовый припев — быстрый кусок – качовый хоровой припев». Не помню всех нюансов, но именно тогда и, в основном, по указанной причине мы и решили расстаться с Сашей. Возможно, были и личные конфликты (за давностью лет мелкий негатив стирается), но это абсолютно нормально в любом коллективе неравнодушных людей! Никаких обид лично у меня ни на кого нет.  Саша Барабан, Варшава, 2001 Саша, а ты как прокомментируешь свой поступок? К: Это был эмоциональный порыв о наболевшем тогда. Конечно, время расставляет все по своим местам, и тех обид, наверное, уже нет, да и ценности как-то изменились. Но если бы я вернулся туда, в тот момент времени, я бы поступил точно так же. Конец 1990-х был непростым временем для зарождавшейся в Москве хардкор-сцены. Вам наверняка приходилась играть в таких местах и с такими группами, с которыми сегодня вы бы никогда не оказались не то что на одной сцене, а даже в одном клубе. Вспомните самые экстремальные эпизоды, связанные с той эпохой.
Б: Конец и, особенно, середина 1990-х – это вообще супер время для любителей экстрима! Атмосфера всеобщей ненависти, «пещерного расизма» и бытового насилия! Из того времени больше вспоминаются те концерты, на которые мы ходили как зрители, а не играли как группа. Например, концерт Skygrain с Clownsball (позднее подружившимися с ультрапарвыми — прим.), на котором присутствовала основа тогда еще существовавшего Flint’s Crew, и Паша Волошин (ныне — Ricochet) играл в майке Fuck Racism! Как говорится, ‘nuffsaid!!! Или любой концерт в легендарной «Горбушке» или клубе «Свалка», где охрана фигачила любого, кто вылезал на сцену! Да-а, в 90-е крови лилось порядком! Еще помню эпичнейший концерт Spitfire в R-Club’е с большими сайкобилли-дядями в майках Blood&Honor, после которого зарезали парня. Атмосфера тогда в клубе была просто пропитана адреналином и страхом, брр! Как видите, несмотря на явные отличия, тогда все играли со всеми (что, кстати, характерно для ранних хардкор-сцен что в Штатах, что в Европе, мы тут не исключение). Что касается наших концертов, то первые пару лет мы постепенно набирали популярность, обрастали аудиторией, начинали с концертов по 20-30 человек, в основном друзей. Потом постепенно появлялись новые группы (в которых мы сами же и играли, только чуть-чуть в других сочетаниях или просто меняясь инструментами!), формировалась уже обособленная хардкор-сцена. Ну и «закончили» мы в 2006-м, с началом всплеска интереса «широких масс» к хардкору, который был в первую очередь связан с реализацией в РФ Федеральной целевой программы «Развитие широкополосного доступа в интернет для школьников и прочих малолетних долбоебов» (улыбается). О: Время было интересное и весёлое. У меня лично остались о нем положительные и светлые воспоминания. На концертах тогда в зале ты знал практически каждого лично. Я не припомню что-то конфликтных ситуаций. Концерты можно было организовать вполне легко, это не требовало громадных усилий если честно. Я сам делал тогда много концертов в Москве, и всё было круто. К: Когда мы вернулись Fluff Fest’а, групп в «сцене» почти не осталось. Старые развалились, а новые еще не пришли, поэтому приходилось играть с полумазафакой, чтобы собрать состав для заявки в R-Club. Вот там часть групп я бы точно никогда бы не вспоминал. М: А я не могу припомнить «такую» группу, с которой бы не хотел сыграть. В то время интриг не было! Играли там где, была возможность. В «Хо Ши Мине», R-Clubе и других, хотя эти два клуба запомнились особенно. Любой концерт проходил при аншлаге! Экстремальных эпизодов на наших концертах припомнить не могу. Сам в конфликтах никогда не участвовал и другим не советую! Это замечательный период моей жизни и когда я вспоминаю те времена – в голову приходят только позитивные мысли. В: Конец 1990-х отличался от начала второго десятилетия этого века только тем, что народ был в среднем беднее и, как следствие, было больше уличной преступности. Вряд ли назову группы, из-за выступления на одной сцене с которыми испытываю чувство стыда или неловкости. Иногда до нас доходили слухи, что те или иные люди из тусовки или кто-либо из музыкантов, игравших с нами на одной сцене, придерживались ультраправых взглядов. Безусловно, было неприятно слышать такое, но не припомню, чтобы перед концертом мы узнавали, что участники выступления – неонацисты и нам надо решать играть с ними или нет. Мне ближе левые идеи, чем правые, но предпочитаю не «рубить с плеча», не торопиться делить людей по принципу «хороший-плохой» или «свой-чужой». Для меня самый надежный способ определиться с личным отношением – поговорить с самим человеком. Убежден, что также необходимо поступать и на концертах. Вообще, во всем противостоянии фашистов и антифашистов очень много детского, напускного. Молодежь дает выход накопленной агрессии, сбиваясь в банды, калеча и убивая друг друга. Желание заявить о себе, о своих убеждениях, выделиться, эпатировать – вот что движет абсолютным большинством, а отнюдь не идеология или убеждения. Многим молодым людям просто нравится, когда они окружены единомышленниками (неважно как глубоко они разобрались в том или ином вопросе), особенно, когда эти единомышленники могут поиграть мускулами и постоять друг за друга. Кроме того, не надо забывать, что любой способен измениться, и каждый должен иметь на это шанс. Только единицы становятся опасными для общества фанатиками. Убежден, что корни массовости таких движений как «Фа», «Антифа», футбольного хулиганизма среди молодежи одни и те же: гормоны и комплексы. Чаще всего это возрастное явление. Согласитесь, что очень немногие зрелые семейные люди готовы ходить по городу под фашистскими, антифашистскими, анархистскими лозунгами и бить друг другу морду. Дело здесь не в обывательском «пофигизме» или цинизме, которые меня сильно коробят. Кто же спорит, что активная гражданская позиция – это прекрасно, но только в тех случаях, когда она нацелена не только и не столько на разрушение, сколько на созидание.  Rod Front Fest, СПб, 1999 Как вам удалось попасть на чешский Fluff Fest в 2001 году? Насколько оправдались ваши ожидания от него? Говорят, иностранные дистро-боссы и представители зарубежных лейблов были не очень довольны тем, как говоривший на ломаном английском Отшивалов пытался выменять их «фирменные» релизы на записи Unconform. Б: История нашей поездки на Fluff долгая, дико интересная и многое в ней, как говорится, заслуживает отдельного поста (далее – «зоп»)! Но если вкратце, то в 1999-м году мы с Вованом были в Праге (зоп!) и познакомились с Томашем Кадлецем, тогда еще не хардкор-олигархом, а простым чешским пацаном, который похвастался, что они затевают на следующий (2000) год мегафест, который заставит легендарные Ieper Fest и Hellfest нервно курить в сторонке! Мы побывали на нем с Вованом и Серегой Волошиным (зоп!) и когда Unconform записали демо в конце 2000 года (зоп!), отправили Томашу, после чего он нас подписал в состав на 2001 год. Настрогав под это дело «на коленке» альбом (зоп!) и собрав десант в составе где-то 20-25 человек (надо же было кому-то тащить на себе наши инструменты, ибо никаких вэнов не было, только общественный транспорт, только мелодик хардкор!), мы замутили ультрабылинный выезд, включавший в себя незаконное пересечение границ (зоп!), шоплифтинг, экстремальнейшую контрабандистскую электричку «Брест-Тересполь» со спиртом в презервативах (зоп!), знакомство с Шипом (Великобритания) и кучей других отличных людей. Насчет Бивиса и обмена релизов точно не знаю, но помню, что тогда появился локальный мем «зыс, зыс энд зыс!» (с тыканьем пальцами и акцетом, как у русских злодеев в старом «Бонде»). Так выглядел Андрюха, затариваясь в дистро! О: Да, я не знаю английского на должном уровне, но тем не менее после нашего выступления на Fluff(е) иностранные дистро-боссы сами подходили ко мне и предлагали меняться на наши диски. Утритесь! На Fluff’е мы играли посредине второго дня, и как сказали нам организаторы феста, в зале на нас было что-то около 700-800 человек!! Сейчас это кажется пустяком, но тогда я был просто обескуражен. Никак не ожидал что на никому в Европе не известную группу набъётся практически полный зал. Тогда Fluff проходил еще в помещении, а не на лётном поле как теперь. И как бы мне хотелось посмотреть видео с того концерта!!! Ведь оно снималось, только что-то до меня так и не дошло. В: Мы взяли с собой довольно-таки много дисков и надеялись, если не продать, то поменять их на другой мерч для себя и продажи в России. В самом деле, вели себя при этом слегка навязчиво, за что сейчас немного стыдно. Но, с другой стороны, нам нужно было как-то отбивать расходы, связанные с записью и поездкой. Кстати, мы готовы были менять записи Unconform практически на любые релизы, не обязательно «фирменные». К: Про наш компакт «Поиски счастья» я бы сказал, что это был первый CD-релиз в хардкор-сцене. До этого все выходили только на кассетах и это в 2001 году! Ожидания от записи были большие, но не все они оправдались, так как мы тогда первый раз писались на нормальной студии, и было много упущений, которые мы просто не могли предусмотреть. Но главное, результат есть. И есть, что послушать чтобы вспомнить песни к реюниону. М: Честно говоря, я не знаю, откуда вы берёте информацию. Ваша история про Отшивалова — это глупая, примитивная сплетня, подобной чуши я никогда раньше не слышал. Есть такие понятия, как «русский рок», «русский рэп», «попса». Но понятий «русский хардкор» или «панк» до сих пор нет. Никто не сделал ничего достойного уважения и признания среди ваших «фирменных боссов»! Может оно и не нужно? Лучше бы мы плотнее поддерживали наши группы и стремились развить сцену. Я плевал на иностранных дистро-боссов, знаю только одного босса – Серёгу Волошина из OSK Records! И если Андрей говорит только по-русски, он не обязан говорить на любом другом языке! Может, ещё на колени встать, чтобы диск выменять? Если хочешь менять диски – давай! Если нет – пока! Наш релиз покупают и сейчас.  Вова и Саша Б. с Тимом Шо из Ensign (в центре). Прага, 1999 Раз уж речь зашла о языке: а как быть с вашей песней «Открой глаза», в которой Андрей призывает сломать «стены внутри себя, которые мешают тебе стать свободным»? М: Выучите японский. О: Эта песня не о языковых границах. Я сам страдаю от того, что мой английский очень и очень плох. Я сам в этом виноват. Но сейчас он гораздо лучше чем тогда, в 2001 году.  Очередь на вход, Fluff Fest, 2001 Продолжая тему сплетен и интриг. Андрей, во всех интервью (и в нашем, в том числе), ты высказываешься обо всех максимально осторожно и по-доброму, не позволяешь себе практически никакой критики в чужой адрес. И эта ситуация, кстати, типична для сцены как, впрочем, для любой тусовки: в лицо никто ничего не говорит, зато за спиной зубоскалят активно. Не кажется ли тебе это тем самым лицемерием, которое ты осуждаешь в одной из песен Unconform? О: Я, конечно, понимаю, что вы гонитесь за сенсационными скандалами, это ваше дело. Я высказываюсь не осторожно, а искренне. Это разные вещи. Я говорю то, что думаю. Не надо искать в этом типичность какую-то и не надо пытаться причесать меня какой-то общепринятой гребенкой. Когда у нас в группе сложилась сложная ситуация, и я был ей недоволен, я просто напрямую поговорил с парнями и всё выяснил. С моей стороны нет никакого лицемерия и зубоскальства за спиной. Для меня проще поговорить с глазу на глаз. И я не считаю нужным афишировать на публике отношения в группе. Не вижу в этом никакого смысла. И вашему ресурсу желаю не уподобляться газете «Жизнь» (уже поздно — прим.)  Граница Польша-Чехия, 2001 Возвращаясь к тексту вышеупомянутой песни с «Поисков счастья». Призывая слушателя стать свободным, ты сам ощущал себя таковым? Или, может, чувствуешь сейчас? О: Я и тогда, и сейчас пишу тексты о том, что меня волнует, и что я чувствую. Соответственно, эти песни в большинстве своём обо мне и о том, что происходило в мире, который меня окружает, и в моём внутреннем мире. И тогда, и сейчас у меня присутствует двоякое ощущение свободы. С одной стороны, я свободен и занимаюсь в жизни теми вещами, которые люблю и которые хотел бы делать. Но, с другой стороны, я заперт в тюрьме из работы, катастрофической нехватки времени, квартирного вопроса и других материальных перегородок. Так было и тогда, когда я писал текст песни «Открой глаза». К настоящему моменту почти ничего не изменилось. В: Я понимаю этот текст так: мы все прекрасно знаем, что абсолютной свободы не существует, как не существует ничего абсолютного в нашем мире (оставим за скобками религиозную тему). Человечество придумало множество абстрактных слов, чтобы описать свои мысленные и эмоциональные устремления (такие как «свобода», «любовь», «счастье» и пр.). Я понимаю указанный отрывок так: для достижения гармонии каждый человек должен прежде всего обратить взгляд внутрь себя, понять свое назначение и место в этом мире, суметь разобраться со своими комплексами, особенностями своего личного восприятия действительности. Путь к внутренней свободе всегда лежит через работу с мыслью и над мыслью. Рассудительный и мудрый человек не ищет легких путей и готовых решений, он всегда стремится пройти сам весь путь от начала до конца, подойти к решению проблемы с разных сторон, взвесить все «за» и «против». Выстраданный ответ не станет для него догмой до конца жизни, поскольку жизнь полна исключений и никогда не перестает удивлять. В этих строчках призыв делать ответственный выбор в соответствии со своей нравственной позицией. Духовное порабощение и окостенелость возможны только в одном случае — когда сам человек, идущий по пути наименьшего сопротивления, стремящийся к комфортному и стабильному существованию (смертельным ловушкам для личности), сознательно или неосознанно хватаясь за самые простые решения или слепо следуя установкам, перестает рассуждать и сомневаться. К выбору его, как правило, подталкивают обстоятельства, а не собственная воля. Необдуманный, инстинктивный, шкурный выбор вряд ли можно назвать ответственным. В результате, как это часто бывает, за одним безответственным поступком следует целая цепочка. «Стены» — это те обстоятельства, реальные или мнимые, которые мешают сделать осознанный ответственный выбор, а, значит, сделать шаг навстречу себе. С одной стороны, тема достаточно банальная, с другой — в текстах песен все воспринимается иначе, чем на лекциях по философии в институте.  Кавер на Battery с Вованом на вокале, Варшава, 2001 Андрей, в панк-хардкоре принято писать песни-призывы. При этом, повзрослев, ты от них отошел. Как ты сейчас относишься к своим ранним, дидактическим песням? О: Наверное, в панк-хардкоре и принято писать тексты на каике-то определённые темы, но я никогда специально не ставил перед собой такую задачу. И поскольку я писал и пишу тексты от сердца, то поймал себя на мысли, что они мне до сих пор близки. Наверное, это происходит потому, что темы, затронутые в моих текстах, не перестали быть для меня актуальными, как бы пафосно это ни прозвучало… М: Если наши песни на кого-нибудь повлияли, я не против. По крайней мере, у нас не было призывов убить себя и окружающих.  Unconform c Андреем Астрономером, клуб им. Джерри Рубина, 2004 Насколько актуальны для вас нынешних песни, написанные больше десяти лет назад? Как по музыке, так и по текстам. О: Как я уже сказл, для меня все песни остались актуальными в той или иной степени. Это про тексты. В музыкальном плане они мне тоже нравятся, в них есть энергетика и дух времени. Более того, некоторые песни с Demo-2000 мне нравятся даже больше, чем песни с альбома. М: Меня всё устраивает. Наши тексты для хардкора — самое оно. К: По музыке все песни довольно простые, хотя в каждой песне есть свои фишечки, которые мы старались делать еще тогда, чтобы как-то разнообразить простые панк-хардкор квадраты. Плюс мелодизм — это всегда было по мне. Если же брать темы текстов, то они актуальны и сейчас, но сами тексты, конечно, местами простоваты, прямолинейны и директивны. Сейчас я воспринимаю их, скорее, как часть истории — тогда для нас это было важно, мы вкладывали в них все, что могли. В: Покривлю душой, если скажу, что мне изначально нравились вся музыка и все тексты. Это не так. Признаю тот факт, что шел на определенный компромисс с самим собой, когда был определен материал для альбома. Подспудно это всегда меня смущало. Сейчас, наверное, поступил бы иначе: сообщил бы, что меня не устраивает, но тогда думал, что лучше так, чем никак. Андрей очень ранимый человек, довольно-таки чувствительно воспринимал критику в свой адрес (как и каждый из нас тогда, кстати, но он в особенности). Учитывая нашу не самую мягкую манеру общения внутри группы, я, откровенно говоря, имел все основания полагать, что он встанет в позу или вообще заявит об уходе из-за постоянных нападок. Думаю, что наша ситуация не уникальна, редко когда бывает всеобщее «одобрямс» в творческом процессе. Периодически кто-нибудь из нас пытался переделать музыкальную часть готовой песни, что чаще всего неодобрительно воспринималось другими. Лезть в тексты Андрея вообще было глупо, т.к. никто из остальных участников тексты песен на тот момент не писал, насколько я знаю. Мне больше нравятся личные тексты Андрея, а не «дидактические», как вы их емко охарактеризовали. Песен пять с альбома не утратили музыкальной актуальности для меня и сегодня, но качество записи не позволяет их полноценно воспринимать. Б: Если честно, мне больше нравятся тексты раннего периода Unconform, написанные Арсением и Позёром. У Димы тексты энергичные и полные максимализма, побудительные, у Арсения – глубокие, философские и потому всегда актуальные. У Андрея был уклон в сторону персональной лирики, мне иногда было трудно себя с ними ассоциировать, но у него много отличных текстов: «Сделай сам!», «Равнодушие», «Не отнять свободы!» и другие. Вряд ли есть смысл сейчас, спустя столько лет, анализировать тексты и выяснять, изменились ли какие-то взгляды у участников группы. Человеку свойственно меняться и развиваться со временем. Гораздо важнее, как тот или иной текст резонирует со слушателем, какие изменения происходят в его/ее жизни под влиянием той или иной песни. Я считаю, что главным, чему вообще может и дожен научить человека опыт соприкосновения с панк/хк музыкой и панк/хк культурой вообще — это критическое отношение к жизни (не в смысле, все критиковать, а в смысле все ставить под сомнение, думать и анализировать), отказ от стереотипов, навязываемых обществом, необходимость брать ответственность за себя и свою жизнь в свои руки. Все это отражено в текстах Unconform. Плюс лично мне, оптимисту по жизни, ближе позитивный взгляд на вещи, поэтому в целом месседж группы я, конечно, разделяю.
Не планируете ли вы записать что-нибудь новое по результатам реюниона? В: Пока не думал об этом, так как сам реюнион несколько раз откладывался. Сомневаюсь, что все найдут время. Кроме того, все мы наверняка слушаем очень разную музыку, поэтому трудно будет определиться с концепцией. Разбор старых песен и создание новых — совершенно разные вещи. Сможем ли мы снова быть вовлечены в единый творческий процесс? Ответ на этот вопрос предугадать невозможно пока не приступим, однако пока таких планов нет. О: Мы пока это не обсуждали, и сейчас рано что-то говорить по этому поводу, на мой взгляд. Б: Ну, как минимум, видео с реюниона должно быть, все-таки цифровая эра на дворе! Кстати говоря, у меня уже давно есть мечта как-то систематизировать наследие московской сцены того периода и сделать что-то вроде документального фильма с архивными видео, фото и интервью участников групп, а также просто нечужих для сцены людей. Так что, пользуясь случаем, если у кого есть видео и фото с московских панк/хардкор концертов конца 1990-х – начала нулевых, дайте знать и поделитесь для истории!
|
Вконтакте
Twitter
Отзывов (22)