«Паша, ты — Win!» — друзья и близкие вспоминают Павла Балеевского

Подготовка материла и предисловие: Александр Романовский (telegram-канал «Говна Пирога»)

В ноябре 2020 года умер Паша Балеевский. Паша Радио. Паша Ураганы. Великолепный музыкант, архивариус гаражного рока и энтузиаст из Волжского, а также пытливый ум и душа отечественного андеграунда девяностых и нулевых. 12 марта 2021 года Паше исполнилось бы 50 лет.

Мы были знакомы с Пашей без малого 15 лет. Увы, но это был привычный советскому ребенку формат «Дружба — Freundschaft» — общение по переписке. С той лишь разницей, что адресаты находились не в ГДР и СССР, а в Новосибирске и Волжском. Благо, всевозможные мессенджеры и коммуникаторы позволяли делать это с завидной регулярностью.

Многим Паша запомнился своей фантастической музыкальной эрудицией и просто энциклопедическими знаниями предмета — с кем еще можно было обсуждать хардкор-сцену города Татарск, современных продолжателей фриковатых немцев TRIO, откровенно хихикать над очередным релизом русскороковых сайкобиллов «Йод», радоваться найденной оцифровке грузинского панк-лидера Outsider и обсуждать южную готику Дениса Третьякова? Пожалуй, только с ним.

Ниже — воспоминания о Паше его друзей и близких, а также небольшой микстейп по следам музыкального наследия, которое плотно с ним ассоциировалось.

Константин Усенко (Super girl romantic boys, 19 Wiosen)

Мы встретились с Пашей впервые в Питере летом 1999-го. Я приехал из Варшавы и две-три недели жил в ВМЦ — Василеостровском Молодёжном Центре — вместе с бывшей тамтамовской тусой. Среди моих соседей были бывшие участники «Юго-Запада», «Народного Ополчения» и «Химеры». Все было еще очень свежо — слушали альбом «Zudwa» и вспоминали Рэтда. Атмосфера вполне соответствовала концу тысячелетия — рейвы, люди под кислотой, PCP и тут же какие-то скины, такой непонятный микс всего со всем. Я в основном гулял по городу и зарабатывал в подземном переходе на Невском у Гостиного — в «теплой трубе». Какие-то пургеновские панки дали мне гитару, и я играл и пел польские панк-песни восьмидесятых — Siekiera, TZN Xenna, Dezerter. Именно в этой «теплой трубе» я встретил тусу из Волгограда, Волжского и Краснодара. Там были и Паша с Олей. Паша был уже знаком с польской панк-музыкой, так как у него в гостях ранее побывал известнейший варшавский анархист 90-х Овца — наш общий знакомый! Вот так мы и начали вместе гулять по Питеру. Волгоградская туса имела свои способы добычи бабок — просили туристов одолжить им телефонную карту у таксофонов, меняли ее на такую же, только почти без импульсов (разговоров). Собирали карточки весь день и продавали их дедушке у входа в метро, который потом перепродавал их людям.

Ребята всей тусовкой жили в сквоте в Египетском Доме, и я часто приходил к ним в гости. Один раз пришел под винтом, которым угостил меня один чел из ВМЦ. Это был очень мучительный и интенсивный трип.

Паша рассказывал мне о том, что российский панк издаваемый «Хобгоблином» (принадлежавший «КТР» Паука из «Коррозии Металла») надо бойкотировать, что это нацистское говно. Он рассказывал и о первых хардкор-панк-группах из Волжского, например, о «Колесе Дхармы». Там же он подарил мне кассету «Техники Молодежи» (волгоградский техно-хэппи хардкор-панк), которую я потом всё время крутил в Польше, и чья песня «Поколение зомби» стала хитом. Паша говорил, что у него огромный архив советского панка и нью-вейва 80-ых, приглашал в Волгоград.

Мне удалось добраться до него восемь лет спустя, и я буквально утонул в гигабайтах раритетных сокровищ!! Тогда же я показал Паше свою новую группу (я всегда возил с собой кассетник) — «Романтикам» тогда исполнился лишь год, а также другие группы — 19 Wiosen, Starzy Singers. В последнюю команду Паша особенно влюбился — драйв типа Stooges, Pixies и Butthole Surfers был ему особенно по душе, как настоящему любителю гаражного рока. Я понял, что в эти времена это не было популярным в России вообще.

Наш совместный питерский трип мы закончили угарной дискотекой в гламурном гей-клубе «69» в стиле настоящих безшабашных 90-х.

Мы встретились снова в 2007 году. Я тогда уже жил в Лодзи и играл на электронной гитаре «Касио» в составе 19 Wiosen. Мы планировали большой тур по России. Его основная часть должна была пройти вверх по Волге — от Волгограда, через Саратов, Самару и Казань. Паша помог нам с концертом в своем городе. Мы жили y них с Олей три дня, гуляли вместе по городу, были на Мамаевом Кургане. Делали интервью для его зина и познакомились с «Ураганами»!! Этот тур был полон приключений. Волгоградский клуб был около железнодорожного вокзала какой-то странной бани. Представьте, возле клуба хардкор/панк туса вместе с шарп-скинами и антифой («Мамаев Курган — Антифа-Хулиган!») гуляла вместе с какими-то бомжами и девчонками на каблуках, работающими в этой бане. Мы играли в конце после «Ураганов», которые возможно тогда впервые выступали под этим названием (раньше они назывались «Наталия Путина и Ракеты»).

Наших берлинских друзей за одну ночь, наверное, раз пять принимали менты, но немцы почти ничего не могли вспомнить. Только под утро они обнаружили, что у них пропали все деньги… Так или иначе, в Волгограде было очень драйвово и душевно — атмосфера распиздяйства, совместные городские трипы, концерты…

Жаль, что это была наша последняя встреча.

Валик Посадил Дерево («Посадил дерево», «Колесо Дхармы»)

«Колесо Дхармы», классический состав: Банан, Валик, Панч

Не ожидал, что Пашка уйдет в таком раннем возрасте, несмотря на все его недуги и болезни. Думал, что у него всю жизнь будет продолжаться эта вечная борьба… Несмотря на то, что мы были знакомы и общались почти 30 лет, мы никогда не были друзьями. Как минимум в том смысле, который в это вкладываю я — духовная родственность, взаимное притяжение, общение по душам, интерес друг к другу и все такое прочее. Так, еженедельные встречи на «Толпе», контакты на разных пункерских тусовках и концертах, звонки и созвоны, обмены записями, поездки в гости (частые – к нему и очень редкие ко мне). Единственное, что нас объединяло в молодые 90-е годы — это музыка. Когда у 20-летних, полных сил и задора, есть хоть какой-то общий интерес, все остальное не имеет значения.

Вспоминаю, когда я году в 1992-м дал объявление в местную молодежную газету типа «создам панк-группу, ищу друзей» и Пашка прислал письмо на мой а/я с номером своего телефона и короткой строчкой «Я насчет группы, позвони.» И вечером, в дикий мороз я, меняя обмерзающие руки с трубкой, стою у уличного таксофона и около часа общаюсь с интересным чуваком, обсуждая жесткую нововолновость «Шествия рыб» «Телевизора» и атональную панк-роковость «Ва-Банка». При всей Пашкиной олдовости и музыкальной начитанности, я совсем не ощущал в свой адрес какого-либо намека на высокомерие или снисходительность. В дальнейшем у нас была интересная манера общения — на подъебках, подковырках и стебе. Пашка всегда очень иронично относился к проектам, в которых я участвовал — «Колесо Дхармы», «Посадил Дерево», Breakwar. Да и я отвечал ему тем же на его «Радио» и остальные ска- и серф-проекты. У меня жесткач и мясо, у него — мелодия и гармония.

Это потом, когда в начале нулевых я уже переел всего этого неформальства и километров кассетных пленок и решил перейти на другой жизненный уровень с нормальной семьей и работой, мы стали общаться уже по-другому, «по-взрослому». Я закрылся от прошлого и отошел ото всех и вся, а он старался вытаскивать меня к себе на «взять интервью у олдового волжского пункера», на «чувак, бери какие хочешь диски и напиши на них рецензию для моего живого журнала», на «блин, Валик, ты ж на машине, поехали на стрелу за барахлом для Молотка», «круто было бы, если бы ты подстучал нам на концерте «Ураганов», ага» и прочее, в таком же духе. Как бы понемногу подтягивал меня не порывать окончательно с пункерством и музыкой, за что ему огромное человеческое спасибо. В десятые мы общались еще реже, но всегда, когда ему периодически было очень плохо и он звонил мне с просьбами отвезти его в больницу или забрать из поликлиники, я старался отложить все свои дела и помочь ему — ибо несмотря на многие наши разногласия и неприятия, мы оставались людьми в отношении друг к другу.

Напоследок — моя любимая история от Пашки в свободном изложении. «В середине 90-х, где-то на Горном поселке, рассаднике торчков и гопоты, был я в гостях у кента. Вечером уже спускаюсь от него с верхних этажей пятиэтажки и слышу, как тусуют ниже в подъезде, орут, гремя бутылками и распространяют запах анаши. Думаю, пиздец мне, я с хаером, в берцах, нашивках.. Всё! Жопа! Но прорываться надо и лучшая защита — это нападение! Спускаюсь к ним в пролет, делаю кирпичную морду и видя наглые здоровые урловские морды спрашиваю громко: здаров, пацаны, чё, есть чем раскумариться? Двух-трехсекундное замешательство и сочувствующе-сожалеющий ответ: «Бля, братан, извини, только что вот кончилось. Я, не задерживаясь и степенно проходя мимо, выдаю: бли-и-и-ин, ну ладно, чё, давайте, удачи! I’m The Win…» Пашка, ты Win!

Павел «Тарантино» Наумов («Техника молодёжи», BlackBalalaikas)

Лет шесть назад Паша пришел ко мне домой, взять интервью. Мы уселись на кухне, он включил диктофон и начал задавать вопросы. Спустя некоторое время он прислал мне черновик этого события, в тексте есть кое-какие истории из жизни самого интервьюера. Дабы придать этому некую озорную форму, я решил преподнести все это в обратном порядке, то есть взять интервью у Паши из его же интервью:

Тарантино: Знаешь, но вот честно, не помню, когда мы познакомились с тобой, при каких обстоятельствах?

Паша: Мы с тобой лично познакомились, когда я с группой «Радио» приехал во Фролово. У вас там был какой-то фестиваль в ДК, в большом зале на втором этаже. И тогда уже я узнал, что для «Техники Молодежи», в которой ты тогда играл, на этот момент был не просто расцвет, что у группы, да и у тебя, было богатое прошлое, что ты уже играешь чертову уйму лет. Хотя первый раз о вас услышал, когда мы пришли записываться на участие в фестивале – это было у Красных казарм, в общаге на первом этаже была какая-то комнатка, где была запись. И нам дали список, мол, пишите название свое, и я помню, что прямо перед нами была группа с названием «25-й кадр Фишера». И я офигел – ничего себе, чуваки продвинутые! (смех)

Тогда нас не приняли в программу (смеясь), но потом приняли, спустя года три, тогда мы, наверное, первый раз и увиделись, просто не заметили этого и ты впервые услышал наше творчество.

Я же был на этом концерте — играла какая-то тоска весь вечер. Я там бродил, скучал, бухал… Музыканты на сцене сменялись… А потом… Я сидел в фойе, и услышал, что заиграло что-то фантастическое!!! И с фойе все в зал как ломанулись. И вижу – вы на сцене, в своих желтых рубашках… И вы реально бьетесь на сцене! Я просто в шоке был и от музыки, и от вашего поведения на сцене. Я ни одной песни не запомнил, настолько в ахуе был!

Кстати, а как тебе Фролово?

Пьете вы много. Я же перед концертом ходил с вами бухать. В какие-то двухэтажные дома ходили покупать самогон, человек пятнадцать нас было. Из волгоградцев только я с вами был. А после концерта была дичайшая дискотека, на которой гопники пиздили друг дружку все время… Там пришли какие-то бандюганы, стали искать – кто тут главный из волгоградцев. Говорю – ну, я.

Мы отошли, и они стали мне объяснять – ну я не помню уже имена – к нам тут и Малежик приезжал, и Пресняков приезжал, и Пьеха приезжала, и все нам платили. И вы, ребята, если хотите, чтобы было всё нормально – давай платите. Я сначала вообще не мог понять – чего они хотят? Они сначала так мутно изъяснялись, и только потом уже привели этих в пример. Они: «Ну, вы хотите, чтобы всё спокойно было?» Я: «Ну конечно хотим!» Они: «Ну?» А что, «Ну?», я понять не мог. Всё спокойно, говорю, у нас будет, не переживайте. И потом они называют какую-то астрономическую сумму – ну как сейчас примерно 50 тысяч…

Я так же засмеялся — да вы что, тут даже, если у всех карманы вывернуть, такой суммы не будет! Объяснил им, что нам заплатят какой-то процент с билетов, что речь идет о нынешних рублях пятистах, не более. И они как-то притихли, отошли к машинам своим – а там две машины, их человек семь-восемь, не подростки – прямо дядьки такие. Они там пошушукались, потом двое подходят, и говорят: «Ну, рублей сто (на нынешние) у вас сейчас будет?» Я свои достал, отдал им, они мне руку пожали: «Всё, брат, проблем у вас тут не будет». Я в ахуе от суммы, которой мы откупились. Просто был какой-то сюрреализм. За стольник мы купили спокойствие у фроловской братвы.

Но, что интересно, на нас же там вообще никто не прыгнул. Я видел, что творилось там на дискотеке – там реально жопа была! Мы смотрели уже из окон ДК в вестибюле – каждые 10-20 секунд то в одном, то в другом месте возникала драка, секунд, десять, кого-то уносят, тут же драка в другом месте, опять кого-то несут… И вот когда вы выступали – там же уже куча народу собралась перед сценой – все эти гопники подошли.

Мы опасались, что на вашем выступлении будут какие-то прыжки, поэтому все пошли на улицу для подстраховки. Но, похоже, братва прикрыла. А когда начали мы общаться с вашей фроловской тусовкой, замечал некоторую зависть — о, волгоградцы! Да у вас там всё так круто! Это же Волгоград! Это у наших многих было по отношению к москвичам. Я смеялся всегда — да что там круто-то у нас? Жопа! Вы тут в ДК выступаете на приличном аппарате, а мы из подвалов не вылезаем. <…> Но вот эти пьянки — отвратительные и безобразные! Начиналось все весело и беззаботно, а заканчивалось все тем же мраком и грязью. Тогда-то я и придумал интересный ход — отвозить тебя к Панчу.

К сожалению время истекает. Но вот мне всегда нравилось, что ты мой музыкальный жанр определял, как «тяготение к шлягерности» (смех). Как музыкальный критик, ты попал в самую точку»

Олег Котрунов (волгоградский «Марксбар», московский клуб «Бумажная фабрика»)

Впервые я увидел и услышал Павла Балеевского в середине 90-х. Мы выступали на одной сцене с его группой «Радио» в волжской ДКашке. Кажется, это называлось «Ночное строительство». Там был целый набор молодых панк-групп и самыми заметными были именно «Радио» и «Колесо Дхармы» — от них исходил дух лютого дестроя и неизбывной неприкаянности, как мне показалось. Хотя уже звучали термины «стрейтэйдж» и «Генри Роллинз», но в тот вечер это было конечно же оголтелое ноуфьючерство. Я запомнил Павла и его друзей, но знакомиться постеснялся.

Потом Паша Радио стал всплывать на ниве обмена музыкой. Музыкальная «толпа», перезапись кассет, зины через пятые руки — вот это все. У нас в Волгограде 90-96 годов был миникружок из любителей Can, VU, King Crimson, Coil, Ника Кейва, PTV, С93 и Joy Division. Кружок был реально маленьким: я и Роман Токарев. И пустота, тотальная тишина вокруг (один Летов, Летов, Летов! Правда, он нам тоже нравился). И вот внезапно на стороне мы обнаруживаем, что существуют еще какие-то прошаренные меломаны и главарем у них тот самый Паша Балеевский!

Он собирал невероятное количество информации и записей вокруг себя. Группы были совершенно запредельные и таинственные: In the Nursery, The World Of Skin, Black Tape for a Blue Girl, Sleep Chamber ну и много панк-хардкора всяческого совершенно. Записать и послушать такое было настоящим приключением с риском для жизни. Помню, как я был в совершеннейшем афиге, когда у Паши на квартире на Тракторном листаю зин с перечислением каких-то незнакомых мне дарквейв-артистов и говорю: «Не мог и подумать, что эта сцена такая разветвленная, никого вообще не знаю из перечисленных». А Пашок так борзо отвечает: «Ну это не проблема этих групп!». Юмор я оценил, но прям дружить с ним опять побоялся.

По-настоящему мы закорешились уже в районе 2013-2015 годов и плотно общались до самого конца. Паша в какой-то момент стал постоянным посетителем нашего «Марксбара», волжского DIY-клуба, который мы вместе с Торвальдом и Локатором тогда делали. Отличное было время! Куча отличных гигов, которые Паша снимал на телефон и выкладывал на ютубе. Ходил, как к себе домой и мы всегда были рады увидеться и пообщаться. Ему явно всt нравилось в «Марксе», да и нам с чуваками было кайфово это осознавать. А потом оказалось, что Паша занимается онлайн-магазином винила «Хабиби». Это меня окончательно добило, и мы стали общаться как заправские товарищи. Обо всем!

В какой-то момент мне стало жалко, что все это не случилось еще в 90-х, так и знай, Пашок… Сегодня очевидно, что Павел Балеевский — человек, который формировал реальное лицо настоящего Волгограда многие и многие годы. Тонкий знаток независимой музыки, диггер российского подполья, панк-музыкант, организатор DIY-фестов и клубов. Он готовил книгу о волжско-волгоградском панк-роке 90-х. Человек, благодаря которому я могу сегодня быть вместе со всем миром, вместе с пластинками любимых артистов. У него было потрясающее чувство юмора, он был неравнодушным и ответственным человеком.

Спасибо тебе за все, дрогой друг. Я дико скучаю. Удачного полета!

Владимир Яковлев (блог гаражного рок—н-ролла straystingray.blogspot.com)

В ноябре умер Павел Балеевский, автор популярного в своё время блога «Ураганы» в ЖЖ, музыкант одноимённой группы, коллекционер винила и владелец магазина «Хабиби». В «Ураганах» Павел исследовал историю позднесоветской молодежной музыки, в которой находил отголоски западных жанров — будь то гаражный рок, панк или бит. С завидным энтузиазмом он откапывал раритеты этого периода и выкладывал на страницах своего блога, в котором можно было обнаружить и девичий квартет из литовского Каунаса, и гаражно-блюзовую группу из Москвы, и блюз-рок из Узбекистана, и, наконец, местную сцену Волгограда, откуда Павел был родом. Получившийся же список поражал многообразием практик и жанров, популярных на просторах бывшей одной шестой.

На альбомах панк-группы Uragany меломанский опыт Павла тоже давал о себе знать: в их репертуаре были «Поганая молодёжь» ГО и «Девушки любят летчиков» «Центра», «Клевая я» «ДК», Comanche Линка Рэя и Habibi Twist The Latins. К слову, именно последняя дала название виниловому магазину, чей каталог был неправдоподобно обширен даже по западноевропейским меркам, не говоря уж о российском рынке — позже Павел использовал содержимое пластинок, собирая серию Habibi Files на платформе Mixcloud, ставшую своеобразным продолжением его сборников «Предпочтения Ураганов», опубликованных в ЖЖ.

Вышедшие за последние десять лет издания, посвящённые локальным музыкальным сценам — «Формейшн» Феликса Сандалова, «Следы на снегу» Владимира Козлова и Ивана Смеха и «Рок-н-ролл на Южной» Натальи Жиляковой органично дополнили бы – и, верю, еще дополнят – воспоминания Павла о подвижниках и группах из Волгограда и области. Будь то Антон Мятежный с его «Бурлаками» или Левша из Волжского Black Balalaikas.

Я не был хорошо знаком с Павлом, однако за семь лет успел открыть для себя его и как редкого в наши дни меломана-исследователя по упомянутому блогу «Ураганы» и нескольким группам Вконтакте, и как винилового энтузиаста. Думаю, не покривлю душой, если назову его в числе людей, существенно повлиявших на мои музыкальные пристрастия, а равно и на решение создать и вести собственный музыкальный блог.

К началу нашего знакомства я уже не раз пользовался закромами «Ураганов» — именно там были найдены дискографии феноменальных московских гаражников «Лолита» и волгоградских «Бурлаков». Из этого музыкального блога впервые узнал о прекрасной литовской бит-группе Eglutes, удивившей нездешним звучанием даже в разношёрстном каталоге «Ураганов». С автором дневника я познакомился через Романовского, и переписка, начавшаяся с обсуждения серии сборников «Fathers And Sons Of Garage Punk», продолжалась все эти годы. С магазина «Хабиби» же началась собственная виниловая коллекция: на протяжении четырёх лет я получал посылки из Волгограда с пластинками, неизменно скрываемыми под слоями картона, скотча и пузырьковой плёнки. За эту часть работы в семейном предприятии отвечала Ольга — «гуру упаковки», как шутливо и в то же время с гордостью отзывался о ней Павел. Шикарный альбом с перепевками панк-хитов семидесятых от мидвейцев Armitage Shanks, студийные релизы их коллег по цеху The Milkshakes и The Masonics, мини-трибьют «Звёздному пути» с участием гаражных панков The Mummies и один из выпусков серии Born Bad, составленной Люксом Интериором и Пойзон Айви из The Cramps — лишь малая доля жемчужин, приобретённых в «Хабиби». В прошлом году, в ответ на привычную в меломанских кругах просьбу поделиться одним из свежевышедших альбомов, Павел со свойственным ему юмором написал: «Комп сломался серьёзно и надолго, плюс я сам в больнице примерно так же, как и комп».

Как нередко случается, боясь, чтобы участливость не была принята за бестактность, я не стал выспрашивать у него подробности. Однако позже он сам рассказал в отдельном посте на своей странице о болезни, с которой боролся не первый год. В последние месяцы Павел публиковал в соцсетях лишь снимки из разных эпох с остроумными комментариями, свидетельствовавшими о его обаянии и жизнелюбии. Жизнелюбие — слово, которым он описывал ролики из видеоблога норвежца Тора Экхоффа, — одно из доброго десятка выражений, известных его друзьям и подписчикам в качестве упомянутых приписок… Больше всего мне запомнились сопровождающая фото с уставленными всевозможной снедью и горячительными напитками столами «пенсия пришла» и фривольная «даст», оценивающая известные шансы запечатлённого на снимке.

В сущности, несмотря на сложившийся образ музыкального архивариуса, эрудиция Павла в литературе и кино немногим уступала его меломанским штудиям. Музыка была его главной страстью — главной, но не единственной. Горько, что столь многогранно одарённый человек так рано ушёл из жизни.

Татьяна Ежова (музыкальный журналист, автор журнала «Гучномовецъ», автор совместного с Балеевским блога о панк-роке )

Когда зима еще не настала, но уже налицо были все симптомы ее приближения, самое время придумывать то, что позволяет забыть тошнотные банальности вроде «у природы нет плохой погоды». Именно в такой ноябрьский день 2013 года мы с Пашей Балеевским придумали Raw Power Mag — Живой журнал о панке и постпанке.

До этого мы уже были знакомы несколько лет — через общение в наших личных ЖЖ. Разумеется, это был клуб по интересам. И интересы были завязаны на панковую музыку и все, что вокруг нее.

А в тот ноябрьский день семилетней давности мы зацепились поговорить в фейсбучном чате. Павел сперва был настроен весьма скептически: мол, для чего засорять интернет и так всем доступными роликами с ютуба и какой-то информацией, которую, при желании, любой может в том же интернете найти. Я отстаивала идею главным свои аргументом, что это будет просто кайф для нас самих, а остальные смыслы по необходимости приложатся. Балеевский довольно быстро согласился, и мы склепали «Все объясняющий пост», а Паша придумал название нашему ЖЖ — реверанс Игги Попу, что, собственно, тоже объяснимо.

Надо еще добавить, что изначальной основой для свежеобразованного ЖЖ мы взяли книгу Punk Diary (автор George Gimarc), где по датам, подробно, с 1970-го по 1982-й, были расписаны связанные с нашей любимой музычкой события. Так появился ЖЖ-календарь, который мы старались публиковать ежедневно. Плюс подходящие статьи из прессы и различных онлайн-ресурсов. Плюс фотоальбомы. Плюс сканы журналов – особенно это коснулось нью-йоркского журнала PUNK, большинство отсканированных номеров которого выложено в Raw Power Mag.

Через несколько месяцев мы сделали одноименное сообщество на Фейсбуке. Там было еще проще развлекаться. Очень хотелось максимально снизить процент постов тех ФБ-френдов, у кого главенствовали котики, жрачка и умничанья о политике. Ну и конечно же самим лишний раз было приятно ткнуть в ютубовское видео, чтобы посмотреть-пересмотреть и убедиться насчет «пунк нот дед».

Паша был большим оптимистом. В начале нашей виртуальной дружбы я не знала, что он уже довольно много лет сильно болен. Потом он сам рассказал, причем это было рассказано мимоходом в одном из имейлов, где мы обсуждали очередную панк-календарную подборку. Но ни разу не прозвучало, что из-за этого диагноза у него может наступить конец его пребыванию в нашей общей реальности. Болезнь – ну что ж, да, неприятно, но давай лучше послушаем музыку и выложим еще одно отсканированное панк-издание в наш ЖЖ…

Мы никогда не виделись с Пашей. Не только лично, но и через видео-чаты почему-то ни разу не пообщались. Не разговаривали по телефону. Наверное, просто хватало текстовой переписки. И для Raw Power Mag большего не требовалось.

В том чате ноября 2013-го я процитировала редактора британского панк-фэнзина «Sniffin’ Glue» Марка Перри: «Возможно, это прозвучит драматически, но я хочу каждый вечер пойти куда-то и услышать звуки, которые мне нравятся. Я хочу иметь возможность выбирать, на какой концерт пойти. Нам нужно, чтобы что-то происходило ежедневно…».

Паша Балеевский умел жить так, чтобы что-то происходило ежедневно.

Ольга Минеева («Ураганы», магазин винила «Хабиби»)

С Пашей мы встретились 23 года назад. Через год стали встречаться. И я считаю, что мне невероятно повезло быть его другом, его музой, его женой.

Он был очень умный, эрудированный во многих областях. С ним всегда было интересно поговорить, обсудить новости, музыку или фильмы, поспорить о чем-то. Мне всегда казалось, что он знает все!
С первых дней нашего знакомства он много рассказывал про музыку, давал слушать тогда еще аудиокассеты. Я была поражена его энтузиазмом организовывать концерты, проводить акции, делать самиздат.

Я была совсем молодая и мало что еще понимала в отношениях. Помню задала ему вопрос: «Что тебе дороже: я или музыка?» и он ответил, что между ним и музыкой особые отношения. Так мы и жили втроем: Паша, я и его музыка.

Он даже просто сидеть спокойно не мог, всегда пальцами выстукивал какие-то ритмы, сочинял мелодии, песни. Музыка играла дома всегда. Сначала это были кассеты, потом диски, видеокассеты с записями концертов. А с появлением компьютера пришла эпоха мп3 и соулсика. Дома до сих пор хранятся сотни кассет, дисков и терабайты музыки на переносных винтах.

Мне очень нравилось слушать его рассказы об андеграундных клубах, которые он постоянно организовывал, о концертах и тусовках…

В какой-то момент я стала вокалисткой группы «Ураганы», основанной Пашей. Для меня это была огромная честь. Я доверяла его музыкальному вкусу и мне очень нравились его идеи.

Я очень гордилась им. Паша был для меня опорой и ощущением, что с ним я твердо стою на ногах. Несмотря на его болезнь, которую диагностировали еще в 2003 году, он продолжал заниматься музыкой. Никто не знал, как ему было тяжело иной раз просто встать с кровати. Иногда боль сковывала так, что он не мог завязать шнурки. Но он играл в группе, организовывал концерты, выпускал зин «Настоящее Искусство», занимался сайтом своего журнала Real Art Magazine. Последние несколько лет развивал свой интернет-магазин винила «Хабиби».

Я старалась помогать ему во всем. Поддерживала его идеи. Мы всегда были единым целым. Бывало ссорились, расходились, но снова как магнитом притягивались друг к другу.

Паша был очень добрым. Очень щедрым и справедливым. Для своих друзей и знакомых никогда ничего не жалел. Был очень открытым и общительным. Не любил дураков и мудаков.

Он был оптимистом всегда. Улыбался, шутил и заряжал своим оптимизмом. Не разрешал мне плакать. Всегда находил слова, чтобы успокоить и поддержать в сложные моменты жизни.
Мне очень не хватает его. Думаю, что не только мне».