|
Четвертого и пятого мая в Москве и Санкт-Петербурге впервые выступит канадское трио BIG|BRAVE, резиденты знаменитого тяжелого лейбла Southern Lord, играющие гнетущую, шумную и вязкую музыку. Sadwave пообщались с музыкантами на фестивале Roadburn в Нидерландах.
 BIG|BRAVE (слева направо): Луи (барабаны), Робин (вокал, гитара), Мэттью (гитара) Трио из Монреаля издается на одном лейбле с такими монстрами тяжелой музыки, как Earth, Sleep, Om, Pelican, Baptists и Sunn O)))). Музыка BIG|BRAVE мрачная, гудящая и атмосферная, с реверансами в сторону построка, сладжа, слоукора и, местами, дарк-эмбиента. Канадцы рассказали нам о разнице между североамериканской и европейской публикой, а также о трудностях, с которыми приходится сталкиваться молодому артисту. Беседовала: Кристина Сарханянц («Чушь в массы!») Как вам фестиваль? Удалось что-нибудь послушать? Это ведь ваш первый Roadburn? Робин (вокалистка и гитаристка BIG|BRAVE): Да, первый, но, увы, мы только что приехали, пока не ходили на концерты. При этом первое впечатление от происходящего вокруг — это нечто невероятное. Столько групп из самых разных уголков планеты, играющих максимально неформатную музыку, которую редко услышишь на других фестивалях. Так что круто просто быть здесь. Хотя мы и раньше играли на фестивалях, но ни один не был таким… как сказать… Вот, например, однажды мы играли на фолк-фестивале, понимаешь, да? Луи (барабанщик BIG|BRAVE): Но вообще, мы играем везде, где только можно, используем каждый шанс выступить. Так что и это было неплохо! Вы уже приходилось играть в Европе? Мэттью (гитарист BIG|BRAVE): Да, несколько раз приезжали сюда, но этот тур — пока самый большой. С прошлого ноября мы сыграли… сколько? Кажется, 23… Нет, 25 шоу в Европе. Где вам нравится выступать больше — дома, в Канаде и в целом в Северной Америке или в Европе? Мэттью: В Европе однозначно веселее: каждый день ты просыпаешься в новом городе, люди очень гостеприимны. Не знаю, с чем это связано, но к тебе относятся прежде всего как к человеку, а уже потом как к какому-то там музыканту или известной личности и так далее. Робин: Часто зрители приходят послушать тебя, даже если они в принципе не знакомы с твоей музыкой. Они в хорошем смысле любопытны, их интересует в первую очередь музыка, а не кто находится на сцене, в отличие от того же Монреаля. Луи: Да, в Штатах, в Северной Америке, люди кажутся куда более закрытыми. По крайней мере, по отношению к такой группе, как наша. А что вообще происходит с монреальской сценой? Как бы вы ее оценили с точки зрения небольшой и нишевой группы? Здесь на «Роадберне» вы выступаете перед Godspeed You! Black Emperor. Они помогли вам? Луи: О, они оказали невероятную поддержку. Вообще, в музыкальной среде нашего города принято поддерживать друг друга и помогать друг другу. GY!BE участвовали в записи нашего альбома [Au De La], они также помогли нам получить возможность сыграть здесь, да и вообще путешествовать, играя по всему миру. В этом смысле они выступили для нас, как новичков, такими проводниками, что ли. В туре вы играете вещи с нового альбома Ardor? Ваше ощущение этого материала и отношение к нему как-то изменились с момента выхода пластинки? Робин: Вообще, мы неправильная группа в том смысле, что мы никогда не делаем то, чего от нас ожидают, не играем только что вышедший материал. Мы делаем ровно обратное: играем в туре песни, которые войдут в следующую работу, оттачиваем их, а потом приезжаем домой, записываемся и все, эта страница перевернута. В таком случае есть ли в ваших выступлениях место импровизации, и насколько далеко вы готовы зайти в этом прямо на сцене? Луи: Думаю, да, есть какие-то части, в которых мы импровизируем или джемим, или уходим в дроун, но чаще всего это сознательная штука: например, мы понимаем, что у нас есть время и решаем немного похулиганить! Мэттью: Но здесь на фестивале мы очень ограничены по времени, так что, скорее всего, будем придерживаться плана: сыграем одну вещь с «Ardor», одну с «Au De La» и две новых песни, которые запишем уже осенью. Вы сейчас занимаетесь только музыкой? Мэттью: К сожалению, пока мы не можем заниматься только музыкой, хотя, и тут я, наверное, выражу общее мнение, каждый из нас стремится к такому раскладу. Так что у всех нас есть «нормальные» работы, чтобы платить за жилье и все такое. Все мы заняты в сфере изобразительного искусства. Что, по-вашему, необходимо сделать, чтобы преодолеть этот зазор между точками «когда ты работаешь, чтобы делать музыку» и «когда ты делаешь музыку как основную работу»? Спрашиваю, потому что многие молодые группы в России озабочены тем же вопросом, а издалека многим кажется, что в Северной Америке куда больше возможностей. Робин: Ну да, у нас есть развитая индустрия, она работает, и, возможно, с другой стороны океана кажется, что у нас все проще, но это больше похоже на айсберг и ты видишь только его верхушку, то, что над водой. А под водой еще огромная глыба — тысячи и тысячи групп, которые только и делают, что пытаются дотянуть до следующего концерта или наскрести денег на запись песни. Такова реальность для большинства музыкантов в Северной Америке. И, главное и самое печальное, большинство из них знают, что никогда не выйдут на следующий уровень. Зачем же тогда продолжать? Робин: Понятия не имею! Луи: Нет, ну это весело! И потом, если мы бросим музыку, то кроме наших поганых работ у нас ничего и не останется толком. Робин: Мы получаем от музыки огромное удовольствие. Конечно, в некотором смысле мы счастливчики: записываемся, выступаем с крутыми группами, турим. Но за этим стоит большая работа. Мне нравится играть, хотя я никогда не училась музыке и еще несколько лет назад и подумать не могла, что смогу, что познакомлюсь с таким большим количеством потрясающе талантливых людей. Выучила пару аккордов на акустической гитаре, когда мне было лет 20 с небольшим, а по-настоящему задумалась об участии в группе еще позже, после 25. Тогда же я впервые встала к микрофонной стойке и отважилась выступить перед публикой. Потому что по большому счету я очень застенчивый человек. Луи: А меня в музыку привел, если так можно сказать, старший брат. Мне было лет 12, когда он дал мне послушать классический панк. Я сразу же попросил у родителей барабанную установку, но они подарили мне на Рождество гитару, чертову гитару! До сих пор ничего не умею на гитаре. В общем, я уперся и на следующее Рождество получил дерьмовую, но барабанную установку. Ну, и мы начали что-то такое играть с братом в подвале родительского дома — классическая история! Мэттью: Видишь, несмотря на то, что мы более или менее серьезно занимаемся музыкой уже несколько лет, мы каждый подобный опыт воспринимаем все еще как открытие. Возможно, лет через десять мы ответим на твой вопрос иначе. Когда вы создавали BIG|BRAVE, то думали о том, какую музыку будете играть? Робин: Скорее, мы хотели делать громкий и насыщенный звук. Как уже заметил Мэттью, все мы еще и художники, поэтому нам важно, как звук соотносится с прочими элементами: визуальной и технической составляющей, общей концепцией представления. В этом смысле мы черпаем вдохновение в минимализме. Меня, к примеру, безумно увлекают идеи и работы Джона Кейджа, Марины Абрамович и других современных художников. Вы впервые приезжаете в Россию. Какие ожидания от концертов в Москве, Санкт-Петербурге и от страны в целом? Робин: Лично я не знаю, чего ожидать, и дико волнуюсь! И вместе с тем мне безумно интересно. Мэттью: Черт, да мы ничего толком не знаем о России! Луи: Даже попросили несколько выходных, чтобы успеть увидеть как можно больше. Менеджеры предлагали отыграть и ехать дальше, но мы такие: «Не-не-не! Для нас это особенная поездка!». Не знаю пока, что мы будем делать, но уверен, что будет круто! Может быть, дашь совет? Если хотите увезти побольше воспоминаний, не слишком увлекайтесь водкой! Луи: Ох, постараемся. Но ничего не обещаем! BIG|BRAVE выступят в Санкт-Петербурге в «Zoccolo 2.0» 4 мая и в Москве в «Model T» 5 мая.  Вконтакте
 Twitter
|